Евгения Малахова: «Ренат сказал: «Кто за минуту не завяжет портянки, поедет обратно в Москву»
Помогало ли актрисе во время съемок то обстоятельство, что режиссер картины Ренат Давлетьяров — ее муж.
30 апреля выходит в прокат новая экранизация повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие…». Одну из главных женских ролей — Женю Комелькову — сыграла Евгения Малахова. Эта роль стала дебютом экс-певицы и солистки группы Reflex в кино. Мы выяснили, мешало или, наоборот, помогало Евгении во время съемок то обстоятельство, что режиссер картины Ренат Давлетьяров — ее муж, как ей дались обнаженные сцены и почему 9 Мая для ее семьи — особенный день.
— Евгения, вы читали повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие…», видели экранизацию Ростоцкого 1972 года. Помните свои ощущения — чем запомнились произведения?
— Я отношу себя к читающей аудитории, поэтому читала книгу Бориса Васильева и не один раз. Более того, один из отрывков, которые я готовила для вступительных экзаменов в театральный вуз, был как раз из этой повести. Такая вот мистика в хорошем смысле слова. Всем, кто не читал повесть Васильева, советую к ней обратиться: точно не пожалеете! Что касается фильма Станислава Ростоцкого, то, безусловно, это классика. Каждый раз, когда его показывают по телевизору, ловлю себя на том, что остаюсь на канале и досматриваю до конца. И при всей той боли, которая в нем есть, он не душащий: ты понимаешь, что фильм очень светлый, несмотря на трагичность истории. Мне очень нравится, что героини очень разные по характеру и судьбе: мать, молодая девушка, не знавшая любви, и та, которая, наоборот, полюбила в первый раз. Именно поэтому в книге и в фильме каждая женщина найдет что-то, созвучное своим переживаниям.
Евгения Малахова, Агния Кузнецова, Кристина Асмус, Софья Лебедева, Анастасия Микульчина в фильме «А зори здесь тихие…»
— Режиссер новой экранизации повести «А зори здесь тихие…» Ренат Давлетьяров — ваш супруг. Это помогало или мешало во время съемок? И неужели вы проходили кастинг вместе со всеми?
— Я проходила кастинг на общих основаниях. На эту роль были и другие претендентки. В актерской профессии нужно оказаться в нужное время и в нужном месте, чтобы тебе сопутствовала удача. Ренат — профессионал: если бы он не увидел меня в образе Жени Комельковой, то я бы никогда не получила эту роль, кто бы ему что ни говорил. И это факт, это честно и без лести. Кроме того, у фильма были и другие продюсеры, которые вкладывали свои деньги и тоже утверждали весь актерский состав. Знаете, мне очень приятно, что люди, которые уже видели фильм (было несколько закрытых показов. — Прим. ред.) высказывают совершенно разные мнения. Так, мне позвонила один из продюсеров фильма, которая представляла его в Петербурге, и рассказала, что ее папа, когда они ехали на премьеру, был в сомнениях: как он будет относиться к Комельковой в моем исполнении, после того как ее сыграла Ольга Михайловна Остроумова. Во время просмотра фильма у него ни разу не возникла в голове мысль, какая лучше. Мы просто разные.
Читайте также:
— Вы знаете, что одна из актрис, сыгравших главные женские роли в экранизации Ростоцкого, наотрез отказалась смотреть фильм Рената Давлетьярова со словами: «Ремейки — это зло»?
— Я считаю, что каждый вправе поступать так, как считает нужным, и никто не должен его судить. Если кто-то не хочет смотреть фильм, то это только его решение. Что касается ремейков, то в театре и в кино режиссеры брались за «Анну Каренину», «Ромео и Джульетту» и многие другие литературные произведения бесчисленное количество раз. И все постановки и экранизации разные — их нельзя сравнивать. То же самое с повестью «А зори здесь тихие…»: разные режиссеры предлагают разное прочтение одной книги. Мы делали фильм по книге. Мы делали экранизацию. Книга — вот главное звено. Поэтому и Комелькова должна быть похожа на меня, а Гурвич — на Агнию. Другой вопрос — понравится ли это зрителям. И вот за это мы очень сильно переживаем. Мы не пытались самоутвердиться за чей-то счет, и я говорю сейчас за всех, кто имеет отношение к фильму. Наоборот, новая экранизации — это еще одна возможность для современного поколения прикоснуться к классике и не забывать войну.
Анастасия Микульчина, Агния Кузнецова, Петр Федоров, Евгения Малахова, Кристина Асмус в фильме «А зори здесь тихие…»
— Режиссер фильма Ренат Давлетьяров перед началом съемок поставил жесткое условие: не ныть. И любая актриса, которая дала бы слабину, тут же была бы отправлена домой. Как вы согласились на такой ультиматум? Не испугались?
— Как я могла позволить отказать себе в возможности прикоснуться к великой литературе, к Борису Васильеву?! Только сумасшедшая могла бы это сделать! Как говорил мой мастер во ВГИКе Владимир Петрович Фокин: «Единственная причина, по которой вы можете не явиться на репетицию — это смерть». У меня не было ни малейшего сомнения, несмотря на то, что предстояла откровенная сцена в бане и это мой первый опыт подобных съемок.
— Тяжело дались съемки «обнаженных» сцен?
— Это было условием Рената: либо вы снимаетесь в них, либо не играете вообще. Когда это искусство, задумываться не стоит. Другой вопрос, что мне было тяжелее всех, ведь в повести Бориса Васильева мою героиню в бане все рассматривают и сравнивают с русалкой. И было бы смешно, если бы Ренат Давлетьяров отказался от этого эпизода, прописанного в книге. Конечно, мы все переживали, и каждая о своем. Дублерш не было, а практически для всех актрис съемки в откровенных сценах были впервые. Кто-то был настолько шокирован, что не мог говорить, кто-то, наоборот, смеялся. Агния, которая бравировала: «Да, что тут такого!», в самый ответственный момент в итоге прикрылась веничком. Катя Вилкова с каждым подходом к бане бледнела все больше и больше. Что касается меня, то спасибо большое нашему руководству, которое во время съемок этой сцены убрало из бани всех «лишних» — остались только актрисы, режиссер, оператор и женщина с хлопушкой. Получилось такое бабье царство, и так было проще сниматься. Но на премьере в Кремле у меня забилось сердце и пересохло в горле, когда я поняла, что сейчас на экране стою нагишом перед столькими зрителями. Вот это было действительно волнительно!
— Что еще сложного было в съемках, кроме откровенных сцен?
— Даже подготовка к съемкам была сложной. За три месяца до экспедиции в Карелию я начала заниматься с тренером, чтобы выработать выносливость. Кроме того, в этот период я закалялась, потому что понимала: болеть в таком графике съемок будет просто невозможно. А еще мне пришлось поправиться на шест килограммов ради роли. Режиссер сказал, что в то время не было таких худосочных девушек. Я ела любимые пряники в таком количестве, что они уже переставали быть любимыми. Самое интересное, как только я начала есть, чтобы специально набрать килограммы ради съемок, вообще не поправлялась, хотя обычно легко это делаю. Я ела невероятное количество еды. Сейчас, правда, уже вернула себе прежнюю форму, за что, кстати, все ругают. Говорят мне: «Давай, ешь опять, ты летом была такая добрая, хорошая» (смеется). Еще я покрасилась в рыжий цвет для роли. И сейчас он стал настолько родным, что, мне кажется, другого у меня никогда и не было.
Съемочная площадка «А зори здесь тихие…»
— Как вам жилось в экспедиции? Все же городские девчонки, а тут попали в Карелию. Тяжело было?
— Наши продюсеры, конечно, нас любят, поэтому в бытовом плане они старались создать нам максимально комфортные условия, которые там только было возможно создать. Но были обстоятельства, которые ни от кого не зависели. Так, на протяжении месяца мы жили в таком месте, где мобильной связи не было вообще. И, с одной стороны, это прекрасно, потому что мы смогли отдохнуть от социума, но с другой — иногда нужно было срочно позвонить, а никакой возможности не было. Мы жили все в одном домике, поэтому делали все вместе: ели, спали, ходили в баню. Всё это нас очень сплотило. Поэтому, я говорю, что Карелия — это маленькая жизнь. Мне вообще везет на хороших людей, и с командой фильма «А зори здесь тихие…» мне повезло. Мы до сих пор дружим. Анастасия Микульчина живет в Петербурге, но когда она приезжает в Москву, думаю, что одной из первых, кому звонит, — мне.
— Принадлежность к эпохе была соблюдена во время съемок? В сапогах у вас были носки или портянки?
— Это было условие Рената. Он предупредил, что может всех проверить однажды утром, и если кто-то из нас за минуту не завяжет портянки, то поедет обратно в Москву. Вообще на площадке было все, что возможно из той эпохи, о которой мы снимали. В вещь-мешках лежали консервы, на столах стояли металлические кружки и так далее. Весь съемочный день мы ходили в резиновых сапогах, чтобы просто не стереть ноги. И в свою одежду мы не переодевались на площадке: как приезжали и облачались в костюмы героинь, так и не расставались с ними. Таким образом мы настолько вживались в свой образ, что не надо было уже ничего играть. Тяжелые условия играли нам, актрисам, на руку.
Евгения Малахова на съемочной площадке «А зори здесь тихие…»
— Вам было страшно на съемках?
— Это невероятное чувство, когда ты находишься в лесу и понимаешь, что здесь точно такие же девчонки, как мы, могли быть тогда в двух шагах от смерти. Моя сцена купания в озере получилось такой, какой получилась, потому что в какой-то момент мне действительно стало страшно. Не пришлось уговаривать себя, что я актриса и сейчас сыграю страх: я действительно испугалась, потому что сзади стоял Ренат, слева — немцы… И мне в какой-то момент действительно стало страшно за свою жизнь. Подобное животное чувство страха я испытывала только пару раз, и вот один из них как раз был во время съемок сцены купания в озере. У меня началась настоящая истерика, которая в итоге вошла в фильм. Так что мои эмоции в кадре настоящие.
Еще мне было страшно, когда мы снимали сцену расстрела моей семьи. Ты должен играть такое по-честному, без фальши, проживать это. И мне действительно было больно. Когда я ехала на съемки в Карелию, то взяла с собой книгу о моем дедушке по папиной линии — Афанасии. Он воевал, был удостоен многочисленных наград, а после войны стал деканом вечернего отделения Российского химико-технологический университет им. Менделеева. Пять лет назад про него написали книгу. Сам он о войне ничего мне не рассказывал, но в этой книге собраны его архивы и описана его жизнь. В том числе там было письмо с известием о смерти его мамы, папы и сестры, которых расстреляли за связь с партизанами, и его воспоминания о том, что он почувствовал, когда его получил. И я не играла героиню, у которой расстреляли семью, — я проживала это по-настоящему, ведь у моего деда случилась такая же история.
— Значит, 9 Мая для вашей семьи, как и для многих, особенный день?
— У нас очень дружная семья, и мы всегда стараемся собираться вместе как можно чаще, тем более в такой день. У меня воевали деды, и папа — подполковник: он по образованию химик, и через год после катастрофы на Чернобыльской АЭС брал там пробы. Военная тема для нашей семьи очень важна.
Евгения Малахова и Петр Федоров на съемочной площадке «А зори здесь тихие…»
— Вас окружают настоящие мужчины в жизни. И на площадке был такой — Петр Федоров. Расскажите, как вы с ним сработались?
— Петя — это наша любовь. После того, как я увидела, как он работает на площадке, считаю его одним из талантливейших актеров современности. Конечно, у меня не такой уж большой актерский опыт, чтобы делать подобные выводы. Но в Карелии во время съемок была такая переменчивая погода: то дождь, то ураган, то солнце, а Петя безукоризненно выполнял всё из дубля в дубль. Его стопроцентная самоотдача достойна «Оскара», на мой взгляд. За кадром я Петю подкармливала как могла, так как он был вторым человеком в команде после меня, кому нужно было набрать вес для роли. Если не ошибаюсь, он поправился на 15 килограммов для съемок. А в таких условиях, когда непрерывно работаешь в тяжелых погодных условиях, вес, наоборот, быстро сгоняется. В общем, я носила ему печеньки и поддерживала, как могла. А он говорил: «Спасибо тебе, Женёк».
— Ваша героиня жертвует собой ради девчат. Самопожертвование для вас — это что?
— На этот вопрос невозможно ответить однозначно. Только когда ты встречаешься лицом к лицу со смертью, делаешь шаг в ту либо другую сторону, решение принимается на уровне подсознания. Я понимаю тех женщин, которые воевали и жертвовали собой, как моя Женя, ведь война коснулась каждого. Когда вокруг такая всеобщая несправедливость, когда умирают близкие, когда взрываются мины, тогда не встает вопрос самосохранения — тогда чувство мести стоит превыше жизни. Может, это очень громко прозвучит, но в той ситуации я бы поступила так же, как моя Женя. У нее же расстреляли всю семью, а это вообще самое страшное, что может быть!
Евгения Малахова в фильме «А зори здесь тихие…»
— Сейчас выходит много фильмом о женщинах на войне. Как думаете, почему режиссеры обратились к этой теме?
— Мне понравился и «Батальонъ», и «Битва за Севастополь». Возможно, это просто совпадение, что фильмы о женщинах на войне выходят один за другим. Но сейчас такое время, когда нам нужно сплотиться. И через образ женщины эту идею донести проще всего.
— С кем вы ходили на премьеру новой экранизации «А зори здесь тихие…»?
— Со мной рядом в зрительном зале сидела мама, которая держала меня за руку. Пришла моя бабушка, чей дедушка как раз воевал. Она, правда, говорила: «Ой, нет, я не пойду, я старенькая». На что я ей сказала: «Бабушка, ты именно тот человек, который там должен быть просто обязательно!» Это очень важно, чтобы и ветераны знали, что мы о них не забываем. И я очень надеюсь, что молодые люди тоже придут в кино. Мой брат прочитал повесть Бориса Васильева накануне моих съемок в экранизации и посоветовал книгу своим друзьям, а они посоветовали, в свою очередь, своим. Я верю, что это «сарафанное радио» будет работать, и мы будем рассказывать своим детям о войне. О тех днях нельзя забывать!
Инстаграм Евгении Малаховой: @malahovajenia
— Что для вас Великая Победа?
Источник статьи: http://www.vokrug.tv/article/show/evgeniya_malahova_renat_skazal_kto_za_minutu_ne_zavyazhet_portyanki_-_poedet_obratno_v_moskvu_47730/
«А зори здесь тихие»: как Ростоцкий убедил актрис помыться в бане, и они там чуть не обварились
Чтобы снять знаменитую сцену в бане, режиссёр Станислав Ростоцкий полдня уговаривал актрис раздеться. «Пусть снимаются дублёрши!» — категорично заявили они.
Тогда Ростоцкий использовал последний аргумент: он хочет донести до зрителя весь ужас войны, в которой красивые и молодые женские тела, созданные для любви и деторождения, оказываются мишенями для пуль.
К съёмках подошли максимально деликатно. Работали над сценой женщины-осветители, из мужчин на съёмочной площадке остались только режиссёр и оператор, но и те находились за плёнкой, в которой проделали дырки для камеры и для глаз режиссёра.
На репетиции актрисы были одеты в купальники и разделись только тогда, когда прозвучала команда «мотор!» Снимали сцену в павильоне, за которым поставили специальное оборудование. Оно подавало пар и тем самым имитировало банную обстановку.
В разгар съёмки банного эпизода прямо в павильон, где лежали намыленные актрисы, влетел человек в ватнике и сапогах и дурным голосом закричал: «Ложись!»
Это был человек, который отвечал за пароустановку. Про него никто и не вспомнил, и он преспокойно наблюдал, стоя за фанерной перегородкой, за репетицией, а потом, увидев раздетых актрис, начисто забыл, зачем он вообще присутствует на съёмках. Ещё бы! Столько красивых обнажённых женщин!
После его криков все бросились на пол, и после этого пароустановка взорвалась. От ожогов актрис спасла только быстрая реакция. Иначе ожогов от пара было бы не избежать!
А Станиславу Ростоцкому пришлось ещё отстаивать банный эпизод перед руководством: столь откровенные сцены были недопустимы в советском кино. Но, видимо, Ростоцкий обладал каким-то особым даром убеждения, потому что эпизод в бане всё-таки оставили. А вот сцену, где девушки загорают, лёжа на брезенте, сохранить не удалось. Её «съела» цензура.
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/zahodi_na_ogonek/a-zori-zdes-tihie-kak-rostockii-ubedil-aktris-pomytsia-v-bane-i-oni-tam-chut-ne-obvarilis-5d419ee4b96cfd00ae59ab38
