Зощенко «Баня»
Михаил Михайлович Зощенко «Баня»
Говорят, граждане, в Америке бани отличные.
Туда, например, гражданин придет, скинет белье в особый ящик и пойдет себе мыться. Беспокоиться даже не будет — мол, кража или пропажа, номерка даже не возьмет.
Ну, может, иной беспокойный американец и скажет банщику:
— Гуд бай, дескать, присмотри.
Помоется этот американец, назад придет, а ему чистое белье подают — стираное и глаженое. Портянки небось белее снега. Подштанники зашиты, заплатаны. Житьишко!
А у нас бани тоже ничего. Но хуже. Хотя тоже мыться можно.
У нас только с номерками беда. Прошлую субботу я пошел в баню (не ехать же, думаю, в Америку) — дают два номерка. Один за белье, другой за пальто с шапкой.
А голому человеку куда номерки деть? Прямо сказать — некуда. Карманов нету. Кругом — живот да ноги. Грех один с номерками. К бороде не привяжешь.
Ну, привязал я к ногам по номерку, чтоб не враз потерять. Вошел в баню.
Номерки теперича по ногам хлопают. Ходить скучно. А ходить надо. Потому шайку надо. Без шайки какое же мытье? Грех один.
Ищу шайку. Гляжу, один гражданин в трех шайках моется. В одной стоит, в другой башку мылит, а третью левой рукой придерживает, чтоб не сперли.
Потянул я третью шайку, хотел, между прочим, ее себе взять, а гражданин не выпущает.
— Ты что ж это, — говорит, — чужие шайки воруешь? Как ляпну, — говорит, — тебе шайкой между глаз — не зарадуешься.
— Не царский, — говорю, — режим шайками ляпать. Эгоизм, — говорю, — какой. Надо же, — говорю, — и другим помыться. Не в театре, — говорю.
А он задом повернулся и моется.
«Не стоять же, — думаю, — над его душой. Теперича, — думаю, — он нарочно три дня будет мыться».
Через час гляжу, какой-то дядя зазевался, выпустил из рук шайку. За мылом нагнулся или замечтался — не знаю. А только тую шайку я взял себе.
Теперича и шайка есть, а сесть негде. А стоя мыться — какое же мытье? Грех один.
Хорошо. Стою стоя, держу шайку в руке, моюсь.
А кругом-то, батюшки-светы, стирка самосильно идет. Один штаны моет, другой подштанники трет, третий еще что-то крутит. Только, скажем, вымылся — опять грязный. Брызжут, дьяволы. И шум такой стоит от стирки — мыться неохота. Не слышишь, куда мыло трешь. Грех один.
«Ну их, — думаю, — в болото. Дома домоюсь».
Иду в предбанник. Выдают на номер белье. Гляжу — все мое, штаны не мои.
— Граждане, — говорю. — На моих тут дырка была. А на этих эвон где.
А банщик говорит:
— Мы, — говорит, — за дырками не приставлены. Не в театре, — говорит.
Хорошо. Надеваю эти штаны, иду за пальтом. Пальто не выдают — номерок требуют. А номерок на ноге забытый. Раздеваться надо. Снял штаны, ищу номерок — нету номерка. Веревка тут, на ноге, а бумажки нет. Смылась бумажка.
Подаю банщику веревку — не хочет.
— По веревке, — говорит, — не выдаю. Это, — говорит, — каждый гражданин настрижет веревок — польт не напасешься. Обожди, — говорит, — когда публика разойдется — выдам, какое останется.
— Братишечка, а вдруг да дрянь останется? Не в театре же, — говорю. — Выдай, говорю, по приметам. Один, — говорю, — карман рваный, другого нету. Что касаемо пуговиц, то, — говорю, — верхняя есть, нижних же не предвидится.
Все-таки выдал. И веревки не взял.
Оделся я, вышел на улицу. Вдруг вспомнил: мыло забыл.
Вернулся снова. В пальто не впущают.
— Я, граждане, не могу в третий раз раздеваться. Не в театре, — говорю. — Выдайте тогда хоть стоимость мыла.
Не дают — не надо. Пошел без мыла.
Конечно, читатель может полюбопытствовать: какая, дескать, это баня? Где она? Адрес?
Какая баня? Обыкновенная. Которая в гривенник.
Источник статьи: http://ped-kopilka.ru/semeinaja-biblioteka/vneklasnoe-chtenie-7-klas/zoschenko-banja.html
Кто написал повесть баня
Очерки о русской бане и ее близких и дальних родичах
4-е издание, переработанное
Своего рода пролог, в котором автор рассказывает, почему и как была написана эта книга
— В баню? Зачем? У нас дома прекрасная ванна.
Такие слова можно услышать довольно часто. Признаюсь, и я был когда-то в числе тех, кто полагал, что достаточно помыться в домашней ванне и вовсе не обязательно ходить за этим куда-то «за тридевять земель».
Пристрастили меня к благостям русской бани мои старшие товарищи Николай Королев и его двоюродный брат Павел Лавренов, тоже великолепный боксер, чемпион Москвы, погибший на войне.
Наши наставники в юношеской секции бокса «Спартака», они не обходились без жаркой бани, говорили, что она как бы воскрешает после тяжелых боев на ринге, и приучали к ней нас, салажат, своих учеников.
Как-то незаметно я стал приверженцем банного жара. Баня, когда ее начинаешь регулярно посещать, постепенно открывает свои неоспоримые достоинства. Нехитрая на первый взгляд процедура, а с какой превеликой благодарностью начинаешь к ней относиться, когда войдешь во вкус!
Что в первую очередь потребовал Фауст от Мефистофеля? Омоложения. Люди мечтают о долгой жизни. Хотят быть здоровыми. Стремятся к этому с древнейших времен. Наверное, с той поры, когда человек появился на земле. В поисках здоровья искали всевозможные чудодейственные эликсиры. Например, верили, что корень мандрагоры способен исцелять от всех болезней. Но, когда его откапывают, этот корень издает такой ужасающе-пронзительный звук, от которого умирают.
Но жить не старея нельзя. А вот жить не болея можно. И тем самым продлевая годы активного долголетия. И вовсе не нужны какие то сверхъестественные эликсиры. Что греха таить зачастую, испытывая даже легкое недомогание, мы тратим уйму времени в поисках редких, дефицитных лекарств. Подай что-нибудь сверхординарное, чудодейственное! А ведь еще в XVIII веке крупнейший русский медик Н. М. Максимович-Амбодик предупреждал, что никогда не следует начинать сильными лекарствами то, что простыми средствами исправить можно. Будем откровенны: к простому, доступному, находящемуся всегда под рукой мы порой относимся без должного уважения. Скажем, к воде. Простой природной воде, о могучих лекарственных свойствах которой писал еще Гиппократ, нареченный «отцом медицины».
Сын великого писателя Сергей Львович Толстой вспоминает, что его отец, подобно Жан-Жаку Руссо («Лев Николаевич часто повторял призыв философа “Вернитесь к природе!”») избегал без чрезвычайной надобности лекарств и охотнее пользовался естественными средствами, любил походить в лесу («не было такого ненастья, которое удерживало бы его от прогулки… иногда на прогулке он скажет: бежим наперегонки, и все мы бежали за ним»), искупаться в реке и русскую баню. «Лев Николаевич, — рассказывает писатель П. А. Сергеенко, много лет проживший в Ясной Поляне и написавший книгу “Как живет и работает граф Л. Н. Толстой”, — был однажды в бане, усердно парился и оживленно беседовал со своими спутниками, но затем умолк, задумался и только по выходе из бани опять заговорил с воодушевлением. Он как бы просветлел. Ему пришла в голову одна художественная деталь, осветившая ярко то, что дотоле было в тени».
Нелепо было бы ополчаться на фармакологию — полезнейшую науку о лекарствах. Старые и новейшие аптечные препараты поистине творят чудеса. Эффективно помогают бороться с опаснейшими болезнями. Но следует ли чрезмерно увлекаться лекарствами? В противовес самому важному — укреплению защитных сил самого человека, благодаря которым большинство людей остаются здоровыми.
И. П. Павлов патриарх физиологов, писал, что человек и природа едины, что надо постигать природу, любить ее, быть ближе к ней, и тогда придешь к настоящему, полному и прочному счастью. Воздух полей и лесов солнце, вода движение, прогулки, закаливание, физическая культура в ее широчайшем смысле (ведь это далеко не только физические упражнения, как думают некоторые, это и личная гигиена и продуманный режим дня, труда отдыха, питания сна, и использование естественных сил природы) — незаменимые источники жизненной энергии. На эти бесценные блага надо прежде всего рассчитывать, а не на «магические» пилюли, которые нередко наносят непоправимый вред. Еще Сенека говорил, что чрезмерное увлечение лекарствами порой опаснее самих болезней. Сейчас родился даже термин — «лекарственные болезни». Это когда лекарства вызывают побочные явления (порой весьма опасные) из-за длительного и неумеренного их приема. И зачастую без совета врача. Если можно обойтись без лекарств, надо всегда стремиться к этому. Скажем, при легкой простуде всегда полезней баня и сопутствующий ей чай с малиной или медом, нежели «магические» таблетки. Но еще лучше долговременная профилактика, закаливание, в арсенале которого русская баня испокон веков на одном из первых мест.
Человечество давно уже познало поистине великие возможности трех природных лекарей: солнца, воздуха и воды. Они, как и физическая культура и спорт, дарящие здоровье, в неограниченном распоряжении каждого из нас. Вода, всевозможные водные процедуры помогают закалиться. А кто закален, способен дать самый решительный бой недугу.
Простая русская баня… Честно говоря, мы приходим сюда далеко не только затем, чтобы помыться (хотя в бане разумеется, наводят, как говорится, чистоту и блеск). Но помыться можно и дома. В баню мы приходим прежде всего погреться.
«Где тепло, там и добро». Старая пословица имеет глубокие, древние корни. Человек не может жить без тепла. Ученые утверждают — человечество зародилось более полутора миллионов лет назад. В так называемом третичном периоде. Тогда на нашей планете преобладал весьма теплый климат. Природа так «запрограммировала» человека, что он может жить лишь при достаточно высокой температуре. Когда постепенно с наступлением ледников на Земле становилось холоднее разум человека помог ему добыть огонь. Люди стали создавать для себя «искусственный климат» в виде одежд из шкур животных. Человек тянулся к теплу. Радовался благодатным лучам солнца. Его манили горячие источники. Огонь и тепло — извечная жизненная потребность людей. Как сказали бы ученые, навечно включены в генетическую программу человечества. Именно поэтому мы, современные люди, с такими радостными ощущениями смотрим на горящее пламя костра.
Древнекитайская медицина, имеющая многовековые традиции, основывалась на двух главных принципах: ян и ин. Ян отражал идею жизненного тепла, ин — сырости и холода. Как считали китайские медики преимущество тепла над холодом в человеческом организме — непременно условие здоровья.
Прелюбопытнейшие факты я узнал из старинной книги «Странствование Филиппа Ефремова». Повествование русского солдата, который в конце XVII века волею судеб был заброшен на чужбину, странствовал в Самарканде, Хиве, Персии, Тибете, Индии и возвратился в Россию через Англию. Вот что Филипп Ефремов пишет о кашмирцах: «Зимой и летом носят жар под одеждами в горшочках с рукояткой, кои обвивают таловыми прутиками» С тех времен прошло почти 200 лет. Но обычай, о котором сообщал русский солдат, сохранился и поныне. Жители Кашмира, особенно в селениях, по-прежнему в холодную погоду носят маленькие жаровни. Ходят, можно сказать со своей баней.
Лауреату Нобелевской премии датскому физиологу Августу Крогу принадлежит честь открытия тончайшего механизма регуляции капиллярного кровообращения. Все болезни до единой связаны с каким-либо нарушением в системе капилляров. Крог объяснил первостепенное значение капилляров, этих «маленьких сердец», для обмена веществ. Ученый справедливо считал, что, воздействуя теплом на капилляры, мы повышаем энергетический баланс организма. Тепло — важнейший фактор жизни. Повышает сопротивляемость организма. Его приток однозначен поступлению питательных веществ, согреваясь, человек успешнее борется с инфекциями…
Источник статьи: http://www.litmir.me/br/?b=242987&p=30
Барин и крепостная. Глава 15. Банька
Вечером добрались до N-ска. В почтовой гостинице взял комнату с двумя кроватями. Хозяйка гостиницы, косясь на Аню и мальчика. – Энти тоже с Вами?
– Со мной. Баня есть?
– Нет. Воду могу нагреть.
– Может по соседству есть?– я вынул пятак и поиграл с ним
– Пойду у Семёна спрошу. Они-с вроде как у себя сегодня топили.
Семён показался мне старичком. Хотя бойкий. Всё время что то говорит.
– Банька то у мня добротная. Малёхая, да жаркая. Вы как тамось – вместе будете париться, али пока чаю попьют?
Аня опустила глаза.
– Вместе, вместе.
– Ну чё ж. За ладно. Пройдём али. как?
– Пройдём.
Изба Семёна оказалась неподалёку. Сразу с улицы чуялся дымный аромат чёрной баньки запаренной хвойным веником.
– Может, а в дом, чайку?
– Да нет. Пили уже.
– Ну, так и ладно. Ладно.
Прошли сразу к бане.
– Вот тута бадья с тёплой водичкой. Тута на камнях чугунок с горячей, значитца. Смотрите – не обожгитесь. Холодная тута. Тута в ушате и разбавлять можно. Мыло тут. Ковш. Здесь кислая водица. Ну, вобщем то, всё навроде.
Отдав тяжёлую лампу со свечой. Старик откланялся и, пообещав горячего самовару, удалился.
Черные стены баньки глотали слабый дрожащий свет и дышали жаром на соскучившиеся по теплу фигуры. В полутьме быстро разделись. Аня не глядя на меня, прикрывая одной рукой грудь быстро развела в тазу воду и, сев на корточки, придвинув к себе мальчика, стала его мыть. Я взобрался на полати с веником и стал потихоньку себя шлёпать, поглядывая вниз.
В темноте и пару, стелившемуся по полу, ничего толком не было видно, но округлые женские очертания силуэта Ани производили на меня благостное впечатление. Мальчик, видимо взяв Аню за грудь, притянув её за шею шёпотом что то сказал. Аня прыснула, быстро глянув на верх на меня, – Ты же уже большой, какое ж тебе молочко?
– А тетя Варя кормила Соню молочком и Петю, а он уже большой.
– Стой прямо, что крутишься? Петя не вырос ещё наверное, а ты уже большой.
– Я ещё маленький.
Аня снова засмеялась.
– Стой хорошо. Что говоришь то? Барин что про тебя подумает?
Мальчик оглянулся на меня.
– Что подумает?
– А то и подумает. Что маленький ты ещё, смеяться будет.
– Аня ты его помоешь, может в дом его отведёшь?
Аня опустила голову. Стала сильнее тереть мальчика, который стал похныкивать, – Жарко!
Я подумал: «Стесняется, вроде как я над ней командую, а стоит ли?»
– Ну, если хочешь, мойся и сама с ним иди.
Аня быстро глянула на меня. Показалось, что из темноты блеснули глазки.
– А то, мож пропаришь его? Да сама пропаришься? Я выйду пока, да потом помоюсь.
Вышел в дверь, придерживая рукой хозяйство. В предбаннике пахло можжевельником и дымом, прохладный воздух приятно ласкал разгорячённую кожу. В большую прямоугольную дыру над дверью просвечивала луна, наконец то выглянувшая из под туч. Фонарь в предбаннике светил ещё тусклее, чем банный. Толстая свеча с хилым фитильком скорее напоминала своим светом лампадку перед иконой.
Изнутри слышалось, – На вот ковшик с водичкой. Дыши в него.
– Мама, а попить можно?
– Холодная, горло простудишь. В доме чаю попьёшь.
Что то еле слышное шёпотом и в ответ, – Добрый, добрый. Повернись ка.
Немного погодя, я вошёл. Анюткина мокрая спина, крепкий зад и ноги как мне показалось весьма призывно розовели в слабом свете свечи.
– Ну что, Андрейка, напарила тебя мамка?
– Напарила.
Я, сделав вид, что не смотрю особо стал делать воду в тазу, затем прошёл в серёдку, сел на пол, притянув к себе таз спиной к полати, стал намыливаться. Анютка спустила Андрюшку на пол, сама полезла наверх, плеснула на камни.
– Не жарко вам, барин?
– Парься парься. Мы с Андрейкой прохладной водичкой польёмся. Да Андрюша?
Стал поливать себя и мальчика, стало действительно жарко.
– Дай ка я тебя попарю.
Повернулась животом вниз. Я подошёл и положив руку на разгорячённую спину стал водить рукой по спине и похлестывать спину веничком. Приятная истома пошла по моей руке. Голове было жарковато. Провёл рукой по заду и по ногам не переставая шлёпать веничком. Свеча освещала только бок и прижатую к груди руку. Почувствовав поднятие между ног, отвернулся от мальчика таким образом, чтобы ему не было видно.
– Жа-арко.– мальчик сидел на полу поднимая ковшик и поливая себе из него на голову.
– Ну давай, теперь я полезу.
Аня не отрывая руку от груди, слезла, блеснув в свете свечи открывшимся животиком и ногами с округлыми коленками.
Я быстро заскочил наверх подогнув ноги, дабы не было видно моей восставшей плоти, стал колошматить себя веником, не глядя вниз. Аня быстро намылила себя. Андрейка стал хныкать и просился выйти. Успокоившись, я быстро выскочил наружу вдохнуть воздуха и остудиться.
Аня чуть приоткрыла дверь, чтобы чуть остудить баньку. «Уфф, хорошо то как. Нда. Девка что надо. Здорово то как!» Вдруг вспомнил про Силантия. «Нда. Хоронят уж наверное. Нехорошо как то. А я тут. » Печальные мысли вновь вернули меня с небес. Зашёл. Анна, сполоснув волосы кислой водичкой, быстро оделась сама и, одев мальчика, спросила: – Мы пойдём?
– Идите, идите, я тут ещё немного. Посижу.
Источник статьи: http://proza.ru/2016/06/22/1612
