Особенности офицерской бани
Основное время офицер занят службой. Каждый знает, что лучше иметь сто сейфов, чем двадцать солдат. Но генералом не станешь, если не покомандуешь бойцами. А бойцы заставляют напрягать нервы – то в самоволку сбегут, то винца выпьют, а то сожрут, что-то непотребное и прямиком массово в санчасть. Мирная жизнь разлагает армейский коллектив. А за всё отвечает командир, офицер.
Чтобы снимать это самое напряжение в каждой войсковой части обычно есть баня, сауна, где офицер может «принять на грудь» и расслабиться. По штатному расписанию бани нет и, потому строят её, обычно, «хап способом» и укомплектовывают, тем, что под рукой — обычной войсковой мебелью, которая отличается своей простотой, массивностью и надёжностью.
А пристраивают баньку где-нибудь в автопарке, подальше от вышестоящих контролёров, поближе к источнику водо- и электроснабжения.
Кто не знает казарменного солдатского табурета? Только тот, кто не был в армии, не служил. А вот послужившие люди помнят этот простой, как мычание, увесистый и надёжный, очень устойчивый и долговечный элемент казарменной меблировки. Иногда смотришь фильм, где герой в драке разбивает стул об голову противника, а тот, стряхнув обломки, продолжает драку. С солдатским табуретом такое не пройдёт – одного удара будет достаточно, чтобы навсегда(О Господи!) простится с почившим.
Устроен он очень просто и удобно — четыре ножки и сверху цельная доска. Посреди крышки, тобишь седалищного места – прорезь, чтобы можно было вставить руку и перенести или переставить табурет. Табурет покрыт немыслимым количеством слоёв краски, потому как красят, минимум раз в год. Служит табурет долго. А когда подразделение, например, направлялось на массовое культурное мероприятие, то каждый солдат брал свой табурет и шёл с ним в строю, удобно держа его в руке.
По тем, советским временам, баня без водки, это недоразумение. Водку брали из расчёта – бутылка на человека. И обычно не хватало, потому как баня – это не просто помывка тела, а целый процесс с задушевными беседами на внеслужебные темы. Температура в парилке обычно зашкаливает за сотню градусов и после парилки легко трезвели. Топит баню дежурный по автопарку, обычно прапорщик, и за труды, получает свою долю обычно в виде гранёного стакана. Халява прельщает и под видом проверки прапорщик заскакивает по несколько раз.
Его не обижают.
Лейтенант Владимир Мотуз отличался могучим телосложением и громовым голосом. Даже во время учений с боевой стрельбой он, без всяких посыльных и радиостанций управлял взводом, перекрывая шум разрывов и стрельбы громовыми раскатами своих команд. Могучему телосложению соответствовали и размеры основных мужских органов, начиная от размера ноги. Внушительные размеры мужских достоинств являлись предметом банных острот. Мотузу это нравилось, но сам факт порой огорчал, потому как найти пару для семьи он долгое время не мог.
Размеры пугали.
Баню он любил и не пропускал ни одной субботы. В тот памятный вечер Мотуз отдыхал в кругу своих сослуживцев. День был тяжёлый, готовились к учениям и по замыслу, десантникам придали самоходную батарею СУ-85. Кто не знает, скажу попроще – это тот же танк, только башня не вращается. Три таких «танка» разместили в автопарке и ответственность за их охрану, естественно, возложили на дежурного по автопарку.
Прапорщик Цурюпа баню истопил образцово – в парилке устойчиво держалось 110 по Цельсию и голая компания офицеров «отрывалась» по полной программе – водку запивали пивком, дулись «в дурака», курили – дым коромыслом. Благо погода была отличная, открыли окно. Уже стемнело, но расходится не собирались. Когда Цурюпа в очередной раз заскочил в баню, его приобщили к столу, где в это время лейтенант Миша Соловьёв обсуждал нехватку спиртного. Но одеваться и бежать за три километра никому не хотелось.
Тогда Соловьёв предложил «съездить за «пойлом» на СУ-85 – благо стоят с полными баками топлива, а главное, «ни одно ГАИ не остановит и не попросят дыхнуть в трубочку».
Это обрадовало компанию и вопрос стали живо обсуждать.
Цурюпа поднялся в полный рост, поставил стакан и, сложив известную фигуру из трёх пальцев, грозно вращая глазами, заявил.
— Только попробуйте! Не, ну это ж надо такое предложить! Лично – голову оторву.Только попробуйте — пожарным багром отгонять буду. Она ж у меня под охраной, меня же посадят, ежели что.
Посмеялись и он, бурча ругательства под нос, ушёл в нести дежурство.
Мотуз сидел на своём табурете в полной расслабленности. Свою простынь он оставил в парилке, где постелил её на полках и потому красовался как Адам — в первозданном виде, потягивал пиво и улыбаясь то одному, то другому собеседнику. Настроение было прекрасное.
— Пора в парилку, — подал голос Сикорский, ближайший друг Мотуза.
Мотуз улыбнулся, кивнул.
— Идём – и поднялся…
Лейтенанты чуть не попадали со стульев, потому как раздался такой рёв, будто они находились вблизи стартовой площадки космодрома. Мотуз стоял к ним спиной, а к его голой заднице как будто приклеилась табуретка. Глянув на «чудо» пристальней, действительно попадали на пол – в прорези днища табурета виднелись два округлых шара, входящих в комплекс мужского достоинства.
Пока Мотуз голым задом расслаблялся на табурете, эти «шарики» по очереди тихо проскочили в прорезь, а когда он поднялся, накрепко заклинили отверстие. Не понимая, что происходит, Володя вертелся и ревел благим матом как самолёт на форсаже.
Уняв смех, Мотуза заставили сесть. Под всеобщее ликование, Сикорский лёг на пол, залез под табурет, как шофёр под машину и поочерёдно заправил оба внушительных яичка в злополучную прорезь табурета.
Рёв утих, отразившись эхом в автопарке.
В это время в баню ворвался Цурюпа.
— Не, ну какие же вы гады! Кто танк заводил.
С тех пор к лейтенанту Володе Мотузу прочно приклеилась кличка – Вова-танк.
Источник статьи: http://proza.ru/2011/05/04/162
Маленькие радости солдата — полевая баня
И до чего ж приятно попариться солдату в бане. Смыть с себя сто пудов окопной грязи. Сто пудов забот, лишений, физической и душевной усталости. До чего приятно натянуть на бренное тело чистое бязевое белье. Правда, белье сильно попахивает дезинфекционной камерой, но велика ли в том беда? Запах карболки, смешанный с запахами снега и хвои, воспринимается как райское благорастворение воздухов.
— Ценю баню на передовой, — говорил командир стрелковой дивизии полковник Владимиров, — ценю не меньше полевой кухни. Без них на фронте не обойдешься. Сытый и мытый, ухоженный боец один двоих, а при случае и троих стоит.
Полковник распорядился, чтобы в каждом подразделении была своя, пусть самая примитивная баня. Бойцы при всех обстоятельствах должны выглядеть опрятными, подтянутыми и даже щеголеватыми. Молодцами, а не мокрыми курицами.
— Какой из него воин, — рассуждал командир дивизии, — если он три дня не брился, три дня не умывался и вообще забыл, что на свете мыло есть. А посмотрите на его оружие. Грязь, ржавчина, затвор заедает. Не очень-то много навоюешь таким оружием.
Справедливость слов полковника совершенно бесспорна. Много раз видел я, как бойцы после бани словно заново рождались. Разглаживались морщины на усталых лицах. Веселели глаза. Раздавались шутки-прибаутки. Настроение бойцов подымалось, а вместе с ним и боеспособность их.
Слов нет, баня на передке несколько отличается от московских «Сандунов», например. На это никто и не в претензии. Фронт, он фронт и есть. Комфорта мало. Однако ж в полевой бане дивизии полковника Владимирова устроен даже душ. Есть и каменка, и полок, и березовые веники для любителей попариться. Расторопный начальник АХЧ (административно-хозяйственной части) раздобыл никелированные краны с надписями на фарфоровых шишечках «гор» и «хол». И хотя краны имеют чисто декоративное значение, начальник АХЧ очень гордится своим приобретением.
Рядом с баней походная дезинфекционная камера, землянка-прачечная, землянка-парикмахерская, мастерские по починке обуви и другого обмундирования. Целый комбинат бытового обслуживания. А при нем еще и «красная землянка». Можно отдохнуть в ней, пока ремонтируют твою амуницию. Послушать радио, почитать, написать письмишко домой.
Появилось это не в один день. Сначала же фронтовая баня выглядела довольно оригинально. Чаще всего это была обыкновенная палатка, а то и просто-напросто яма. На дно ее набросано еловых лапок, чтобы ноги не вязли. Сверху для сохранения тепла накрыта она плащ-палаткой или куском брезента.
Торопливо, ежась и посапывая от холода, разоблачаешься прямо на снегу. Проворно ныряешь под брезент, и аки в купели очутишься. Сидишь по-птичьи на поперечной жердочке, самозабвенно плещешься из брезентового ведра. Наслаждаешься. Блаженствуешь. Прикосновение теплых водяных струй — словно прикосновение ласковых материнских рук. Во всем теле легкость. Задубелая кожа очищается, мягчеет. Мягчеет и душа твоя, и ты даже песенку мурлычишь от великого удовольствия:
Пойдем, пойдем, Дуня,
Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок.
Рядом с ямой потрескивает дымный костер. Подвешена над костром железная бочка, набитая снегом. Двадцать-тридцать минут, и, пожалуйста, к вашим услугам горячая, мягкая вода. Что может быть лучше! Жаль только, производительность бочки мала. Приходится экономить каждый литр.
— Товарищ боец, — взываешь к распорядителю воды, — будь ласков, спусти еще ведерочко.
Инструкция начальника АХЧ строга:
— Русским языком сказано: не положено!
А ты еще мыла не смыл. Как же быть? И помимо воли голос твой становится заискивающим, льстивым. И ты стараешься подъехать с другого боку.
— Откуда родом, земляк, не вятский ли случайно?
— Не, я горьковский.
— Так сосед, значит. Считай, мы почти родичи.
— И верно, — посмеивается банщик.
Все же в голосе его не слышно прежней непреклонности. И ты продолжаешь атаку:
— Плесни чуток. Войди в положение. Дай хоть мыло смыть.
После некоторого раздумья банщик нисходит к твоей просьбе. Великодушно спускает на поясном ремне полведерка разогретой снеговой воды.
— Больше и не заикайся, — предупреждает он хмуро, — другим тоже надоть. А бочка одна. На всех не напасешься по два ведра.
И ты, как благочестивый Иов, сознавая, что и другим «надоть», смиряешься. Торопливо ополоснувшись, выбираешься на волю. Стараешься не извозиться в растоптанном торфе. После кромешной тьмы под брезентом невольно жмуришься от яркого дневного света, серебряными бликами рассыпанного по белому снегу. Разогретое тело ощущает приятные уколы январского морозца. Хватаешь пригоршни девственно-чистого снега, энергично растираешь грудь. Кряхтишь, взвизгиваешь даже, хохочешь. И, набравшись храбрости, валишься в снеговую перину, катаешься. И уже не смеешься, а дико гогочешь от необыкновенного удовольствия. От веселого ужаса, охватывающего твою очищенную, омытую от всякой скверны душу. Прыгаешь на одной ноге, поспешно натягивая подштанники. Громко славишь фронтовых интендантов.
В общем, как ни рассуждай, а баня на фронте — величайшее благо. Радость неизреченная,
Баня делает солдата поистине счастливым.
Понравилась статья? Поставь лайк и подпишись на канал!
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/conflict/malenkie-radosti-soldata-polevaia-bania-5abe1ba7c3321bd8d89a0ae4
