Она пошла в баню и нашла там
Любовь Засова (Любовь Петровна Андриянова) родилась 30 мая 1959 года в селе Кага (Башкортостан). Живёт в селе Кага; работает библиотекарем, экскурсоводом.
Наталья пропылесосила ковер, полила цветы, протерла влажной тряпкой мебель. Застеленные линолеумом полы мыть было одно удовольствие. Закинула постельное белье в стиралку-автомат и пошла мыть баню. Муж Федор затопил ее час назад, вода согрелась, в бане было тепло. Баня была по-белому. Крашеная серебрянкой печка, обитые вагонкой стены, лакированная полка для банных принадлежностей, светильники по углам, коврик возле двери – все это немного придавало бане вид горницы. Федор шутил:
– Повесь тут занавески да стол поставь со скатертью – и можно жить.
Наталья жесткой щеткой вымыла полок и лавки, ошпарила их кипятком. Вымыла пол, присела на лавку и закрыла глаза. В бане пахло дорогим шампунем – дети из города привезли, в деревне такого в магазине не найдешь. Наталья вдохнула тонкий аромат – приятный, но какой-то чужой, не русский что ли. Баню Наталья любила не только телом, но и на каком-то генном уровне. Да и то сказать: в деревне раньше в бане человек зачинался, в бане рождался, и в последний путь его тоже обряжали в бане. Не зря ведь старые люди говорили – «баня – мать наша: и тело лечит и душу светит!»
В общем, баньку свою Наталья любила, но сильно скучала по старой бане по-черному. Из глубины памяти выплыли яркие картинки молодости: суббота, банный день… Наталья даже отчетливо почувствовала густой запах березового веника и хозяйственного мыла, услышала до боли родные голоса…
– Хведьк, ты баню затопил?
– Нет ишшо, только воды натаскал, да дров принес.
– И ладно! Я щёлок хотела сделать, надо золы набрать.
Когда баня истопилась и повытянулся едкий дым, Наталья пошла там убираться: метелкой обмела от копоти потолок и стены, полила каменку водой, что бы камни омылись от сажи. Затем специальным косырем выскоблила до желта все лавки и пол. Вымыла маленькое оконце, прополоскала и повесила сушить душистую липовую мочалку.
И вот, наконец, подошло время мыться в бане. Первыми мылись ребятишки – пятилетняя Танюшка и восьмилетний Митька. Наталья посадила Танюшку в таз с замоченными рубахами, дала ей кусок мыла и та с упоением принялась «стирать» белье.
Митька намылился мылом и был весь в пене.
– Тань, смотри, похож я на Деда Мороза?
– Ты на тошшего воробья похож. Мойси скорея, ато Танюшка зажарица.
– Мам, а мы сёдни с Колькой и Шуркой ходили в лес петли смотреть. Мы на зайцев ставили. И в одной петле заяц был. Мы подошли, а он живой ишшо. Смотрить на нас, а в глазах у него слезы. Ну мы и отпустили зайца. А он, мам, отбежал немного, встал на задние лапки и кланяеца нам, кланяеца.
– Охотник ты мой сердобольный.
Мать ласково поцеловала Митьку в мыльную макушку.
– Давай спину тебе помою, да обдавайси.
Наталья окатила Митьку щелоком, приговаривая:
– С гуся вода, с Митеньки вся худоба!
Дошла очередь до Танюшки. Мать намылила ей русые с золотым отливом волосы и, опустив ее голову в таз с водой, принялась мыть.
– Ой, ой, мыло в глаз попало, щиплет.
Наталья окатила Танюшку из большого железного ковша и поцеловала в глаза.
– Пить хочу! – опять запищала Танюшка!
– В баню ходють не воду пить, а тело мыть! – назидательно сказала Наталья, но зачерпнула из «холодной» колоды воды и дала дочке. Еще раз окатив ее водой и одев во все чистое, повела домой.
Следующей мылась Фенечка. Фенечка – наша соседка: маленькая, сухонькая, аккуратненькая женщина средних лет. Детей у нее не было, а с мужем она разошлась по причине его большой любви ко всем деревенским бабам.
Ее муж – Павел оправдывался так:
– Фенич, ты подумай своей головой – скоко баб после войны без мужиков осталось! А в хозяйстве мужицкая рука нужна – иде гвоздь забить, иде изгородь подправить. Жалко мине их… ну и где чиво подсоблю. Деньги за работу брать – совесть не позволяет, да и откуда у их деньги-то? Вот и случаица грех. Да и без бабьей радости жить всю жизнь – каково бабенкам? Не ругайси ты, я ведь все равно к тибе домой иду.
Но Феничкино сердце не терпело, и она регулярно устраивала мужу скандалы. В такие дни Павел запирался в бане и ремонтировал и подшивал валенки, которые ему несли со всей деревни. Справив работу, он клал валенки в мешок и в сумерках разносил по дворам. При этом в дом он не заходил, а кидал валенки через ворота – опять же для того, чтобы не брать деньги за работу. И ведь никогда не ошибался валенками! Бабенки, понятное дело, благодарили, как могли: кто десяток яичек, кто сметанки, кто ягод-грибов, а кто и самогоночки. Тогда у Павла случались загулы. Приняв на грудь, он брал в руки гармонь и отправлялся бродить по селу. В деревенской тишине далеко разносились то веселые, то грустные мелодии его гармоники. звучал его чистый, приятный голос. За самозабвенную любовь к гармошке получил он в деревне и прозвище – Баянка. Если ему встречались ребятишки, то он щедро одаривал их конфетами, которые всегда водились в его карманах. В общем, едва заслышав вдалеке звуки гармошки, все знали – идет Баянка. Дети радовались в предвкушении гостинцев, бабы вздыхали…
После очередного скандала Фенечка собрала свои скромные пожитки и перебралась в маленький домик рядом с нами. Кстати, деньги на его покупку дал ей Павел. Фенечка стала часто приходить к нам – то за солью, то за ситом или просто полузгать семечки на лавочке перед домом. От нее мы узнавали все деревенские новости: кто женился, кто развелся, кто согрешил, кто подрался.
Вот так наша семья стала ее семьей.
Она помогла Наталье состирнуть белье, а потом долго мылась, попутно обсуждая деревенские новости.
– Слыхала, у Сидоркиных обыск был. Самогонку искали. Ну, им из сельсовета-то шукнули. Они барду за баней в назем и зарыли. Милиционеры все вверх дном перерыли, нищиво не нашли. А старшой-то их, щёрт хитрушшой, подозвал ихняго мальщонку и говорить: – А у мине конхвета есть скусная. Если покажешь, иде папка бидон спрятал – тибе отдам. – Ну, Толик и показал. Глупый ишшо – пять лет всего.
– Што жа им теперя будить – ужаснулась Наталья. – Ну-ка у тюрьму загремять.
– Да обошлось вроде. Милиционеры напились вдрызг. Уж больно самогонка хорошая оказалась. А остальное вылили, да самогонный аппарат забрали.
Последними мылись Наталья с Федором. В супружестве они жили уже девять лет. Но при взгляде на высокого, широкоплечего мужа Наталья вспыхнула, как девочка и стыдливо отвела глаза.
Заметив ее взгляд, Федор едва заметно усмехнулся и, протянув Наталье намыленную мочалку, попросил:
– Ну-ка, женушка, помой мне спину.
Наталья взяла мочалку и принялась тереть мужа.
– Што ты как неживая. Три сильней, – сказал Федор, поигрывая мускулами. Наталья, прикусив губу, стала энергично водить мочалкой.
Неожиданно Федор повернулся к ней лицом и нежно притянул ее к себе.
– Ромашка ты моя скромная, за што и люблю!
Его горячее тело прижалось к жене, губы покрывали поцелуями ее глаза, щеки, шею, опускаясь все ниже. В голове у Натальи забухало, застучало, а потом словно все взорвалось и на темном закопченном потолке замерцали звезды…
Федор вылил на себя целый ушат холодной воды и, обнажив в улыбке ровные белые зубы, сказал:
– Помыл грешное тело – сделал великое дело. – И, одеваясь, добавил: – Ты, Наталья, долго не сиди. Мы тибе ужинать ждем.
Наталья легонько кивнула и блаженно растянулась на полке. Каждая косточка благодарно отозвалась на горячее тепло сосновых досок. Несколько минут Наталья лежала, закрыв глаза и вдыхая всей грудью непередаваемый банный аромат: смолы и липы, березового листа и душистого мыла и чего-то еще, что бывает только в русской бане по-черному.
Вспомнив, что ее ждут, принялась скоренько мыться.
Пришло время вечерять.
– Митька, сбегай за Фенечкой. Штой-то она запаздывает. На стол собирать пора, – сказала Наталья.
Митьку как ветром сдуло – и оттого, что он был вообще расторопным парнишкой, и оттого, что сильно хотелось есть. Наконец все собрались за большим обеденным столом. На середину стола поставили большую глиняную чашку с отварной рассыпчатой картошкой, рядом стояла чашка с капустой, разведенной водой с луком и маслом. На деревянной дощечке лежало свежезасоленное сало. В чеплашках поменьше были засоленные огурцы и грибы. Прижав к груди каравай душистого хлеба, Наталья ловко нарезала его крупными ломтями. Федор взял большую деревянную ложку и зачерпнул хрустящей капусты.
– Хороша закуска – капустка! И на стол поставить не стыдно, и съедят – не обидно!
Все дружно заработали ложками. Несколько минут за столом было тихо, потом Фенечка преподнесла очередную деревенскую новость.
– Слыхали, чиво Санька Зигардан учудил на Пасху? Ночью шел с лагунов (праздничные костры), продрог и решил у Широнихиной бане погреца. А был хорошо навеселе, ну и улегси у бане на каменку – иде потеплея. А Широниха утром у баню пошла – тряпку прополоскать. Дверь открыла, а из угла щёрт страшный на нее глядить. Широниху щуть родимчик не хватил. Как она заорала – щёрт, щёрт, караул – и на пол грохнулась. А Санька весь у саже соскощил с каменки да бежать. Широниха сказала – у сельсовет пойду жаловаца. Всю баню сажей завазгал.
– Ну ты скажи, што творица. И ведь родители хорошие, работяшшие. И в кого только Санька такой заполошный уродилси, – сказала Наталья, разливая по кружкам ароматный травяной чай. Фенечка поставила на стол чашку с пирожками и преснушками.
Митька тут же ухватил пирожок и энергично принялся жевать, прихлебывая горячим чаем.
– Ешь, ешь, – ласково улыбнулась Фенечка – с щерёмушкой, нынще пекла. – Зачерпнув ароматного малинового варенья, она принялась прихлебывать чай из блюдца.
Танюшка с Митькой вылезли из-за стола и заскучали. Чем бы таким заняться? Изобретательный Митька придумал.
– Давай рыбу ловить!
– Давай, – обрадовалась Танюшка, – а как?
– Сперва удощки наладить надо.
Митька нашел моток крученки, отрезал от нее два куска. На захапке печи лежали смолистые лучины – Федор настрогал на растопку. Митька выбрал две лучинки, привязал к ним веревочки – удочки готовы.
– А на што ловить будем? – задумчиво произнес Митька.
– Давай на хлебушек, его все любять.
Сказано – сделано. На кончики веревочек привязали хлеб. В полу избы была большая щель – доски рассохлись. Федор весной собирался их отремонтировать. Вот это «рыбное» место и облюбовали ребятишки. Присев на корточки они опустили нитки с хлебом в щель и замерли в ожидании «клева».
– Минь, штой-то долго не клюёть, я уже сидеть уморилась, – захныкала Танюшка.
– Ты води удощкой туды-сюды, штобы рыбу привлещ, – как заправский рыбак сказал Минька. Увлеченные игрой, они не видели, что взрослые наблюдают за ними, сдерживая смех. Федор тихонько встал, открыл творило и спустился в подпол.
– Надо говорить «ловись рыбка большая и маленькая» – едва сдерживая смех, сказала Наталья – тада, может, поймаитя.
– Ловись рыбка большая и маленькая – запищала Танюшка. И вдруг – о ужас – веревочки натянулись и задергались, словно там было что-то большое и страшное. Ребятишки от испуга и неожиданности заверещали, бросили удочки и сиганули на печку.
Наталья с Фенечкой смеялись до слез. Вылезший Федор присоединился к ним.
Фенечка ушла домой. Наталья убрала со стола, вымыла посуду. Федор заглянул на печь. Из-под овчинного тулупа выглядывали только Митькины вихры да Танюшкины косички.
– Ишь, рассопелись рыбаки. Угрелись… Наталья, постели им постелю, я их перенесу, а то свалятся ишшо ночью.
Наконец все улеглись… Наталья закрыла глаза, блаженно потянулась и, прижавшись к теплой спине мужа, замерла.
– Завра воскресенье, пельмени постряпать, хлеб испечь надо, рубаху заштопать. А вечером к маманьке сходим в гости, соскучилась…
Легкая улыбка блуждала по лицу Натальи, и сладкий сон прервал ее мысли. Суббота закончилась, впереди было воскресенье… и целая жизнь!
Источник статьи: http://bp.rbsmi.ru/articles/proza/zasova-lyubov-bannyy-den-rasskaz/
Деревенская любовь. Сборник рассказов Текст
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
© Василий Шаврин, 2019
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Деревенская любовь
Валентина вошла в холл института. Молодая красивая девушка была желанна, и хотелось на ней жениться. К сожалению, у нее уже был жених Паша, мой знакомый. Валя подошла ко мне и поздоровалась. Слегка приобняла. Мы поговорили пару минут в ожидании Паши. Он пришел и сразу увел свою красавицу невесту. «Он понимает, какое сокровище у него в руках? Похоже, понимает».
В конце дня я заметил пальто Вали в гардеробе. В надежде снова с ней поговорить, я остался в холле. Прошел час. Обдумав план действий, решил устроить засаду на улице. В окно видел, как Паша проводил девушку в холл, помог надеть пальто, поцеловал. Он окинул холл взглядом, не нашел меня и облегченно отпустил руку Вали. Я отбивался от уколов совести. Девушка была чужая. Но ничего с собой поделать не мог. В Валентину влюбился неожиданно быстро, можно сказать мгновенно, сегодня утром в холле. Знаком с ней уже больше года. В институте встречались часто. И вот такая неожиданность.
Валя вышла в пасмурную погоду с улыбкой. Легкое пальто окружало ее уютом. Все ходили еще в плащах. Она мерила ногами асфальт, чеканила каблуками шаги. Улыбка удалялась от института. Моя засада была устроена грамотно, я вышел из магазина, и мы столкнулись. Она извинилась и засмеялась, узнав меня. Мы пошли вместе. Ей было нужно на автовокзал. Уезжала на выходные к родителям в родную деревню. «Городок», – говорила она.
Купив билет, мы бродили в ожидании автобуса. Посидели в кафе, купили подарки ее младшей сестре. Заняли очередь на автобус. Было прохладно и ветрено. Ей не показалось большой вольностью, когда я заслонил ее от непогоды и прижал к себе. Она случайно коснулась моих ладоней:
Сама засунула их в расстегнутое пальто. Руки ощутили тепло живота и взялись за пояс джинсов. Пальцы опустились ниже.
– Какие холодные! – снова повторила Валя и поцеловала меня в губы.
– Молодые люди! – сделали нам замечание в очереди.
– Поедешь со мной? – манила Валя.
Автобус уносил нас города.
– Надо бы родителям позвонить!
– Давай отъедем подальше. Они тебя вернут!
Отец меня выслушал и передал трубку матери:
– Глупостей не наделай!
В поселок въехали в темноте. Неосвещенные улицы осени были особенно черными и сырыми. Под ногами хлюпала вода, скоро она проникла и в обувь. Валя вела меня за руку. Скрипнула калитка. На крыльце зажегся свет.
– Собаки нет. Не бойся!
Через низкие двери зашли в дом. Нас встретила сестра Аня.
– Родители еще на работе, будут поздно.
– Вот, жениха тебе привезла, из института, как обещала! Виктор, встречай, люби и жалуй!
Девушка подошла ко мне ближе, чтобы рассмотреть. Она словно оценивала подарок, принимать – не принимать. Я стянул свитер и напряг мышцы под футболкой. Не был качком, но кое-что имелось показать. Покупательница приблизилась еще и провела руками по плечам.
– Бери, не прогадаешь! Городской, будущий инженер. В город уедешь, по тротуару гулять будешь!
– На кой мне твой тротуар. Не возьму!
– Как хочешь, через всю область для тебя везла!
– Мне высокие парни нравятся! Очень высокие. Может, Тане предложить?
– Что, сразу Тане! Себе пригодится! Целуется приятно, руки мягкие, городские, не матерится. Потом не проси!
– Сам прибежит, если захочу. Сама знаешь!
– Аня, ты дошутишься!
– Здесь покажешь или в баню пойдем?
– Виктор, надо тебя переодеть. Раздевайся. Все снимай. Молодец! Ну, смотри. Парень хороший. Ничего, что кривой, значит, в штанах все время встает! Не порти парня, приучишь! Отпусти, кому говорят! Не торопись. Сейчас стакан принесу. Виктор, давай. Не стесняйся. Молодец! Вот так сам. Хороший мальчик! Ну, все, все. Не дергайся!
– Мыть его поведешь? – вытирала руки Аня.
– Могу тебе доверить.
– Виктор, за мной! Одежду оставь! Ты с нами?
– Нет, давайте без меня. И не сильно его мучайте.
Мы вышли в темноту. Контуры бани светились светом из щелей и окна.
– Я уже устала ждать!
В предбаннике сидела голая распаренная девушка. Рыжая Таня провела по мне горячими руками, ее дыхание еще парило.
– Сойдет! Какой хорошенький! Не жалко отдавать? Приворожу, не вернете! Как звать?
– Виктор, – ответил я.
– Какой послушный! Все, беру! Дура ты Анька! Такое из рук выпускаешь!
– Мне высокого жениха надо!
– Потолки белить? Или сено кидать? А, поняла! Хочешь на него прыгать во время поцелуя. Пару раз прыгнешь, шею ему свернешь. Посмотри на себя, как разъелась!
– У меня здоровый будет, как Борька!
– Вот и бери этого дурака! Меньше проблем и мать его будет довольна!
– Взяла бы. Родители прибьют! Или он нечаянно пристукнет!
– Ладно, Виктора к себе забираю. Завтра приходите посмотреть.
– Валя ругаться будет.
– Не будет. Она уже забыла, до завтра не вспомнит. Одежду его принеси. Заморозите жениха. Мне его еще продать надо.
Рыжая девушка была хрупкой. Плоская грудь и внизу было все, как у девочки.
– Посмотри, посмотри. Хороший! – гладила меня по голове. Руки были приятными, особенно, когда опустились вниз.
– Бедненький! Они тебя уже подоили. Ничего, я подожду. Молочком сейчас напою, сметанку откроем. Любишь сметанку?
Аня принесла мою одежду. Рыжая понюхала.
– Ты его отмывай, потом ко мне. А я пока с одеждой позанимаюсь. Он в Вальку влюбился. Одежда пахнет.
Аня поддала парку и уселась рядом.
– Женим тебя скоро. Только невеста некрасивая. Зачем тебе такая, как Валька? Все красавицы вредные и завистливые. А мы тебе хорошую нашли. Будешь доволен. Родители еще спасибо скажут.
Мы долго парились и мылись. Аня натирала тело мочалкой.
– Будешь как новенький!
Много раз выбегали в холодный предбанник. В конце Аня накинула на меня тулуп и проводила в соседний дом огородами. Рыжая укоризненно посмотрела на Аню.
– Не трогала я! Не дура!
– Виктор, надень пока это. Твою одежду постирала.
Мимо нас прошла бабка. Посмотрела на меня.
– Хороший! – оправдывались девчонки.
– Какой он хороший! Все понимает! Дурит вас. Играется вами, как хочет!
– Бабушка, не мешай. Он просто умный. Студент. Поэтому и не мычит, как телок и разговаривает. Зато послушный и ласковый.
– Он вас обрюхатит! Ласковый! Танька! Верни! Такого продать себе в убыток!
– Бабушка, уже не первый. Хороший, сам жениться хочет. Одежду понюхай!
– Натворите дел! Вам отвечать! Я предупредила!
– Ух, пронесло! – смотрели вслед старухе.
– Сами влюбимся и рожать от него будем. Валя предков его проверила? А родителей? Совсем дура! Ты кого ко мне привела? Забирай! Везите домой быстрее! Бабка моя не ошибается. У него в роду колдуны. Везите вместе со стаканом. Просите прощения!
Таня вытолкала нас за дверь в холодную темноту.
– Что такое? – встретила Валя, – Колдуны? Да он троечник, едва держится в институте. Какие колдуны! Он копейки считает!
– Значит, толковые колдуны. Не высовываются!
– Тогда, Борька твой – заколдованный принц. Ждет свою принцессу и маскируется, чтобы не приставали простушки вроде тебя!
– Аня, никого не слушай. Хватит сказок. Сами Вере жениха покажем. Бабка обманула, ей за это ничего не будет. Она свой дар Таньке передала, вот и издевается!
Утром Аня вернулась в дом с другой девушкой. Вера показалась привлекательной, красивее других девчонок.
– Виктор, – представился я.
Говорил не умолкая. Делал комплименты. Рассказывал про институт, город. Приглашал к себе в гости, хотел познакомить с родителями.
– Когда? Конечно, завтра поедем!
Вера вела себя естественно. Принимала меня хорошо и позвала к себе домой. Мы шли по улице всей компанией. Бабка Тани стояла у калитки и провожала нас глазами. Выбежала Таня, хотела нас догнать, но старуха не пустила.
– Видно, долгий век будет у меня. Глупая ты!
Родители Веры встретили нас возбужденно. Никогда не видел такого сочетания страха и радости. Причем того и другого было в избытке. Нас угощали трясущимися руками. И в то же время мы были дорогими и желанными гостями. Я остался в доме своей невесты. Мужчины из дома вышли, а женщины сразу меня раздели. И проверили каждый уголок на моем теле. Посчитали все родинки и успокоились: «Хороший!»
– Баня готова! – зашел отец Веры.
Баня была просторной и чистой. Все было новым. Полотенца, посуда, простыни. Новые флакончики шампуня и мыла. Меня сопровождали женщины. Долго мыли на разные лады. Четыре пары рук рылись в моих волосах, терли мочалкой, гладили ладонями. Завернули в простыни. И посадили за стол, отметить событие. В предбаннике было только домашнее вино. Оно пьянило, но хмель выходил через минуту. Мне все улыбались.
Первая брачная ночь, вернее день, начался торжественно. Невесту и меня намазали кремом. Запах был приятным и без иронии волшебным. Нас оставили одних. Мы целовались не спеша. Стол в комнате был накрыт и выход на улицу был отдельным. Нам никто не мешал весь день и ночь.
Во второй половине следующего дня я стал собираться в город. Валя уже пришла за мной и сидела на крыльце. Встретила меня улыбкой, но обнять не решилась. Родня Веры за нами строго следила. Нас провожали до автобуса. Вера поехала со мной. Родители встретили свою невесту спокойно. Показали мою комнату и обещали обновить обстановку.
– Виктор, ты теперь не один. Сними плакаты и выкинь железки. Денег на обои дадим. Обживайтесь.
Вера по телефону доложила обстановку домашним и просила приготовить некоторые вещи, нужные ей здесь. Села на кровать и вздохнула:
– Я так устала. Я не могу. Мне нужно домой.
– Поживи недельку. В следующие выходные все поедем к твоим.
В институте Паше сообщили, с кем приехала его невеста. Нас видели на автовокзале. Вале устроил сцену ревности, а потом прибежал разбираться со мной. Я ничего не отрицал. Валя мне нравилась, а в пятницу я в нее влюбился. Он толкнул девушку в мои объятия и ушел. Валя была расстроена, пыталась догнать жениха, но я ее держал крепко. Она повернула ко мне свое гневное лицо и сразу слилась в демонстративном поцелуе.
– О-о – сказали окружающие.
Я целовал ее долго. Пришла пора ей расплачиваться. Колдунов в моем роду не было, но старуха была права. Я играл. Возможно, я попал под влияние любовного зелья в холле института в пятницу, или это было совпадение. Но я играл с девчонками, с момента, когда они стали считать себя ведьмами. В деревне я увлекся. Думал, что смогу все обратить в шутку. Но сначала голые тела в бане, а потом игра в свадьбу мне не позволили остановиться. Все было очень приятным и желанным. Сейчас Валя в моих руках, и даже обидеться на меня не может, сама приворожила. Она устала вырываться из моих рук. Расслабилась и стала горячей.
Прозвучал звонок. Все поспешили в аудитории, только не мы. Рядом был пустой класс. Уборщица ворчала, но не выгнала нас. А когда Валя стала голой наполовину, уборщица закрыла дверь на ключ, сама осталась внутри. Валю продолжал раздевать и оставил только в сапогах. Она прошлась по классу, не стесняясь уборщицы. Взяла в руку указку.
– Он вчера женился, а сегодня ко мне пристает. Не знаю, что с ним делать. Парень-то хороший. Может испортить?
Уборщица от этих слов покраснела от удовольствия и посмотрела на меня.
– Раздевайся! Его на всех хватит!
Уборщица была еще молодой, миловидной и глупой. Она разделась. Валя хохотала, когда я бегал по столам от голой женщины. Покрытое случайными синяками тело жаждало секса, оно металось по проходам класса, протягивала руки, прыгало. В глазах появилось разочарование, а в теле отдышка. Я спустился со стола и привел одежду в порядок. Указка просвистела в воздухе и остановилась на попе веселой студентки. Уборщица наказывала Валю, а та визжала и бегала на каблуках по классу. Ловя равновесие, Валя оттопыривала попу, подставляя ее под новый удар указки. В дверь стали стучать. Пора было сматываться. Этаж был второй, высокий, но под окном стояла будка строителей. Они что-то рядом рыли. Я выпрыгнул. За мной уборщица и Валя. Одежду они держали в руках. Будка была открыта, строители копались в траншее.
Валя, одевшись, показала на сломанные каблуки.
– Дура. Хоть ноги целы! А у меня, кажется, пятка повреждена, ступить не могу. Продолжим у меня дома! – постанывала уборщица.
Такси прокатил нас один квартал. Уборщица жила рядом. Таксист был недоволен, но получив чаевые, сам вызвался отвести женщину в больницу:
– Я знаю. Часто вожу. Надо ехать сейчас.
Уборщица дала ключи от квартиры. Все скромно, но современно. Старых вещей в квартире не было. Валя снова осталась только в сапогах без каблуков. Они были испорчены безвозвратно, подошва лопнула. Девушка этого не видела и все повторяла:
– Потом сразу к сапожнику!
Валя была уже не девственницей, и секс получился быстрым и ярким. В ванной она разглядела свои сапоги и зарыдала:
– Дорогие! Ты столько не стоишь! Права была бабушка, наторговала себе в убыток!
Уборщица приехала с костылем, но была рада нас застать. Снова ругала девушку:
– Бога моли, что ноги целы! Сапоги свои отдам за него! – она кивнула на меня, – Пока я на костылях, он мой!
Вале сапоги понравились. Подошли и размер, и фасон, и стоимость была не маленькой. Она снова ощутила себя удачливой торговкой людьми.
– Ему через час надо в институт. Это важно. Я посижу на кухне.
Женщина потянулась к костылю и ко мне. Она была голодной, и не требовала стараний. Я стал носить ее по квартире на руках. Помогать с костылем было долго. Туалет, ванна, кухня, кровать и так по кругу.
– Все, мы пошли! – захлопнула дверь Валя, – Ключ я у себя оставлю, а то она тебя изъездит. Вере ничего не достанется, а я работаю с гарантией, отвечать за тебя не собираюсь. Пашу сюда приведу, нам встречаться негде.
Паша встретил нас у института. Последняя пара была действительно важной, и он знал, что мы придем.
– Валя, прости! Мне только потом сказали, что Виктор был с женой. Он сам меня разыграл!
– Поздно! Я теперь только с ним. Может, ребенка заведу!
Паша не поверил, обнял невесту. После института они пошли навестить больную уборщицу.
Вера встретила меня на кухне, вела себя как жена, после долгих лет совместной жизни. Не поцеловала, устало показала на стол.
– Мой руки. Все готово!
Вечером от прогулки отказалась, ночью сразу заснула. Мать спросила про Веру:
– Странная у тебя невеста. Ведет себя как бабушка. А ведь молодая и здоровая, готовит хорошо, много чего знает. И все равно странная. Как ты ее выбрал?
– Валя меня ей продала. За не дорого!
– У тебя еще и Валя есть! Иди помойся, от тебя женщинами пахнет. А я еще удивляюсь! Золотая у тебя невеста, или жена. Посмотрим!
Валя нашла меня в институте:
– Бабушка сказала Тане, что вы собираетесь к нам в деревню?
– Родители хотят познакомиться.
– Таньку из-за тебя в глухую деревню отправляют, чтобы на глаза твоим не попалась.
Валя спохватилась, сказала лишнего:
– Я хотела в обед позвать тебя к Люсе!
– На месте узнаешь и полечишь нас!
– Так почему Таню прячут?
– Ладно, пошли в класс. Дам тебе сейчас!
Она закрыла класс на ключ из связки уборщицы Люси. Быстро разделась и сняла сапоги. Аккуратно их поставила у окна. Я снова не успел раздеться. Администрация ждала тех, кто закроется в классе и уже открывала двери. Я выпрыгнул в окно первым. В полете увидел, что вагончика строителей нет. Рядом висел электрический кабель, к нему раньше был подключен вагончик. Зацепился за него руками и смягчил падение. Кабель дернулся и оторвался от столба. На голову упали сапоги и тряпки. Вытянул руки на приближающийся крик Вали. Она упала точно на меня. Зацепилась за кабель и как бусинка скатилась ко мне. Из окна слышались голоса. За углом осмотрелись.
– Снова повезло, ноги целые! А все ты! Одни несчастья!
Угол был закрыт от глаз кустами. У Вали в руках были только сапоги. Она их надела и стала очень сексуальной. Другую одежду она смогла надеть только через час. В обед навестили Люсю. Она была рада снова увидеть меня. Паша не баловал ее вниманием. Вот и сейчас он закрылся с Валей на кухне. Женщина сразу протянула ко мне руки и заняла свое место у меня на груди. Маршрут был обычным. На кухне Валя пряталась за широкой спиной жениха. А тот не обращал на нас внимания и пыхтел. Люся меня задержала:
– Постой немного, хочу на них посмотреть.
Костяная нога уселась за стол, а я зазвенел посудой. Кофе в чашках кончилось, а Паша все пыхтел.
– Виктор, с ними его с меня. Я уже устала!
– Выкинь его за двери. Я тебя хочу!
Паша отстранился от девушки и вышел из кухни, а потом из квартиры. Он был как в гипнозе.
– Укатала парня! Виктор, верни его. Еще под машину попадет или в яму свалится. Тут все изрыто!
Пашу обняла травмированная женщина. Сегодня он не сопротивлялся ее ласкам.
– Чудеса! – сказал я.
Упоминание о чудесах сразу приводило Валю в движение. Она привстала в ванной.
– Просто я ему уже надоела. Вот, на свеженькую потянуло.
Я помнил замечания матери и стал тщательно отмываться. Домой прибежал рано, но мать снова сделала замечание:
– Весь измотался с девчонками. Смотри, влетит нам с тобой!
Вера встретила меня по дежурному спокойно. Ночью не приставала. Вела себя ровно. Звонила домой и каждый раз просила, что-нибудь новенькое к выходным. В пятницу мы катили по дороге на большом автобусе. Валентина сидела рядом со мной и спала на моем плече. Ближе к деревне Вера заняла ее место. Автобус встречали родственники.
Родители знакомились за столом и остались довольными друг другом. На ночь мы заняли комнату молодоженов. Тут все было приготовлено, как просила Вера. Еда, напитки, много другого. Я привык, что Вера в постели спит, и удивился, когда проснулся ночью. Она совершала магический ритуал. Комната была странно освещена, ярко и тускло одновременно. Вера тоже выглядела неоднозначно. Спокойный настрой и быстрые отточенные движения танца. Распущенные русые волосы казались черными и длиннее. Они вздымались до потолка и едва успевали коснуться плечь, как снова разлетались в стороны. Она уронила предмет, и танец должен был прерваться. Я успел его поднять первым и всунуть в руку. При этом чмокнул девушку в щеку и вышел на улицу. На лесенке Вера встретила меня удивленными глазами.
– Знаю, что думаешь. У бабушки Тани спроси, расскажет лучше, – сказал я.
Еще раз ее поцеловал, на этот раз в губы, и пошел спать.
Утром в доме был переполох. Вера рассказала о ночном происшествии. Потом все затихло. «Пошли к бабушке за консультацией», – подумал я. Родители встали и увидели, что в доме мы одни. Стол накрыт, только разливай кипяток по чашкам.
– Мы, пожалуй, тоже прогуляемся по деревне, пока дождя нет, – собирались родители.
– Там же грязь! – пытался возразить я.
– Вот и посмотрим, как тут люди живут в таких условиях. Одевайся, покажешь магазин. Мы тут с пустыми руками, неудобно!
Пробирались по высоким тропинкам вдоль заборов. Улица была затоплена грязью. Прошли мимо двора Вали. Она в голос спорила с сестрой. Выбежала на улицу и замолкла. За ней выскочила Аня:
– Виктор все знает!
Увидела меня и оборвала крик. Я не стал ждать, открыл калитку и пригласил родителей во двор. Нужно было передохнуть от грязного похода.
– Простите, мы отдышимся. В магазин собрались. Не выгоните?
Девчонки пригласили нас в дом. Особенно суетилась Аня, стараясь угодить родителям. Посадила на диван, подкатила столик с чаем в красивых кружках. Поставила вазу с дорогими конфетами. Родителей смущало такое гостеприимство.
– Как у вас в деревне встречают гостей! Какое чудесное место!
Этих слов было достаточно, чтобы их уложили отдыхать на диван и обещали принести из магазина все необходимое. Я вышел из дома вместе с девчонками.
– Пошли, убивец, Таню спасать. Ее бабка в сарае неделю держит. От тебя прячет. Влюбилась она в тебя, грезит тобой.
Я этому не верил, но спасать Таню не отказался. Мы взяли инструменты, и пошли огородами. Дверь открыли быстро, сняли с петель. Выручили девушку и вернули дверь на место. Таня смотрела на нас и улыбалась. Она уже планировала быть в заточении до зимы.
– Старуха совсем с ума сошла. Не выпускает даже в туалет! А его, зачем опять притащили? Мне и так жизни нет. Бабка узнает прибьет! И вас за компанию!
– Виктор! Сколько шума в деревне из-за тебя! – смеялась Валя, – А так не подумаешь. Я с ним уже много раз была. И ничего со мной не случилось!
– Спросите у него!
На дорогу вышли родня Веры и бабушка.
– Давай в баню – тихо смеясь, прятались девушки.
– Смелые есть? – Валя застегивала джинсы, – тогда я первая.
– Хватит с тебя, моя очередь! Натерпелась я уже за него! – скидывала с себя фуфайку Таня.
Зеленые глаза вдруг оказались очень близко. Хрупкая и почти детская фигура решительно стаскивала с меня одежду. Ей было больно, но она держалась перед девчонками, изображая сильную ведьму. На пол капала кровь.
– Так надо, – успокаивала она.
В конце мы оба были перепачканы в крови и смотрелись страшно.
– Еще можешь? – спросила Аня.
– Хватит на сегодня, мне еще к жене идти!
– Мне вечером обратно в сарай надо. Закройте меня, мне двери самой не снять. Завтра приходите.
– Ага, больше ничего не завернуть. С нас одного раза хватило. Пошли к нам!
После магазина мы вернулись в дом Вали. Там уже пришли ее родители. Взрослые сидели за столом и, неспеша разговаривали.
– Долго вы! Все бани обошли!
– Что же вы одного парня на всех делите?
У Тани продолжала капать кровь на пол.
– Она сама! – заступились сестры, – пока у нас поживет.
Я с родителями вернулся в дом Веры. Каждый уже по разу успел оступиться и залезть в грязь. Нас отправили в баню. Сначала меня с Верой. Я плохо отмылся от крови Тани, и на теле остались разводы. Вера оттирала их мочалкой. Потом мыла меня с головы до ног. Я повторил то же самое с ней. Все проходило в полной тишине. Я заметил, как Вера кивнула своим родителям. И те устремились в баню. После обеда я заскучал в комнате с Верой. Нашел на этажерке со старыми книжками роман и утонул в чтении. Лицо уткнулось в открытые страницы, и я засопел запахом бумаги. Вера терлась рядом и заснула. Я проснулся первым и стал рассматривать девушку. Молодая, красивая, мягкие волосы, через сорочку просвечивала аккуратная грудь. Мы прожили вместе уже неделю, а все еще были малознакомы. Тело я знал, а внутри все оставалось тайной. Разбираться, не было времени. И сейчас мне хотелось улизнуть к Тане, закрыть в сарае. Я нашел ее копошащейся у двери. Быстро снял двери с петель. Таня заскочила в сарай, но по тропинке уже приближалась бабка. В сарае мы закрылись вместе. Старуха открыла замок. Спрятаться тут было негде. Я встал за дверь.
Источник статьи: http://www.litres.ru/vasiliy-shavrin/derevenskaya-lubov-sbornik-rasskazov/chitat-onlayn/
