Что происходит в российских тюрьмах с трансгендерными людьми
Определение места содержания
В 2016 году сотрудники московской полиции задержали трансгендерную женщину Альбину Матюнину, которая находилась в федеральном розыске. В 2011-м Альбина, которая в тот момент еще не начала трансгендерный переход, была приговорена к условному сроку за магазинную кражу 1810 рублей. С тех пор она прошла курс гормональной терапии и сделала несколько пластических операций, но с точки зрения закона оставалась мужчиной.
Альбину отправили в мужское СИЗО в Москве, а затем этапировали в Ростов. В обоих изоляторах она жила в одиночной камере. Адвокат Ольга Бадалян опасалась, что после вынесения приговора ее подзащитная может попасть в общую камеру в мужской колонии и что в таком случае ее безопасность будет под угрозой. Этого не произошло, колонии удалось избежать. Альбина находилась в заключении меньше месяца, затем ее освободили.
История Альбины Матюниной не единственная. В СМИ иногда появляются сообщения о том, что сотрудники ФСИН находятся в замешательстве, потому что не понимают, где содержать под стражей трансгендерного человека. В России приговоры выносят «по паспорту». Формально для системы правосудия трансгендерных людей не существует, есть только мужчины и женщины. Никаких нормативно-правовых актов, регулирующих их распределение по местам принудительного содержания, тоже нет, поэтому человек с женскими половыми признаками может оказаться в мужской колонии, и наоборот. «ФСИН просто-напросто не наработала опыт в этой сфере, чтобы его обобщить в правовом акте, — считает юрист «Руси сидящей» Ольга Подоплелова, — поэтому многие вещи, скорее всего, решаются на местах, остаются на усмотрение администрации и зависят от ее готовности учитывать особые потребности трансгендерных людей».
Одиночество в изоляции
Гражданин Белоруссии Назар Гулевич родился женщиной. После совершеннолетия он начал трансгендерный переход: стал принимать гормоны, поменял документы, удалил молочные железы, а когда переехал в Москву, стал задумываться об операции на половых органах. Он не успел завершить переход из-за обвинений в мошенничестве. По версии следствия, Гулевич может быть причастен к хищению уставного капитала фирмы, которая занимается недвижимостью. Гулевич свою вину отрицает. Суд постановил отправить его в СИЗО. Жена Назара Оксана (имя изменено по просьбе героя. — Прим. ред.) посчитала это несправедливым: «Его обвиняют в хищении капитала, то есть, по сути, в преступлении в сфере предпринимательской деятельности, за которое Верховный суд вообще не рекомендовал помещать в СИЗО».
С выбором места заключения возникли сложности. В женский изолятор Гулевича не приняли, аргументировав это тем, что он уже не женщина, в мужской — потому что еще не мужчина. В итоге Гулевича направили в больницу при «Матросской тишине», там содержатся заключенные обоих полов. Это стало временным решением — Гулевич был здоров и не мог там долго находиться без веской причины. Кроме того, спустя три месяца пребывания Назара в «Матросской тишине», к нему стали враждебно относиться другие заключенные. Один из конвойных упомянул о трансгендерности Гулевича, когда вел его к телефону. Мужчины, находящиеся в это время в тюремном коридоре и услышавшие слова сотрудника ФСИН, стали выкрикивать Назару угрозы. Спустя месяц его перевели в женское СИЗО номер шесть, сославшись на то, что в первую очередь в расчет надо брать физиологию. Гулевича поселили в одиночной камере. Там он провел почти два года.
Сейчас Назар выходит из своей камеры только ради свиданий или для того, чтобы сделать звонок. Он отказывается от прогулок, потому что не хочет встречаться лишний раз с сотрудниками СИЗО. По телефону Гулевич рассказывает жене, что некоторые работники учреждения не всегда ведут себя корректно по отношению к нему: могут назло сломать папку для бумаг, с которой он обычно ездит в суд, не довезти тележку с едой до его камеры и зайти к нему в душ, чтобы увидеть, как после операции по удалению молочных желез изменилось его тело. Когда Назар попал в СИЗО, он начал делать замки и терема из спичек, — по словам его жены, это единственное занятие, которое могло его радовать. По словам Оксаны, сотрудники изолятора угрожали, что лишат Гулевича такой возможности.
«Всеми путями [сотрудники ФСИН] выводят на конфликт. Терплю. Теперь обращаются сугубо в женском роде. Обидно, конечно. Я такой длинный и болезненный путь прошел: школьные издевки, соседские злые языки, мамины слезы, молчаливые укоры. Меня гнобят из-за того, что я такой. Да, я, может, и подделка, но никогда не обижу слабого», — пишет Гулевич в письме журналистке и члену ОНК (Общественной наблюдательной комиссии) Еве Меркачевой. («Сноб» цитирует письмо с разрешения обеих сторон. — Прим. ред.)
Во время карантина в СИЗО Гулевич заявил, что хочет покончить с собой. После этого Назара на четыре дня отправили в психиатрическую больницу СИЗО №2, а затем вернули обратно. По словам Оксаны, сотрудники учреждения относятся к нему как к человеку «с повышенным суицидальным риском» и потому пытаются подстраховаться. «У них есть основания, — рассказывает Оксана, — Назар действительно часто говорит о суициде, и еще до попадания в СИЗО он дважды пытался покончить с собой, потому что его не принимали окружающие. Он находится в местах лишения свободы, что само по себе непросто, плюс переживает из-за издевок и одиночества. Представьте, мы три месяца сидели на самоизоляции, а он это делает на протяжении почти двух лет. Надо понимать, что у людей, которые находятся в общих камерах того же СИЗО, условия содержания мягче. Назар не ходит гулять, а во время карантина еще и свидания запрещены, его не могут посещать члены ОНК. Единственные люди, которых он сейчас видит, — это сотрудники учреждения, которые его недолюбливают, потому что Назар не такой, как все. И от них ему никуда не спрятаться. Но я не понимаю, если они боятся, что он покончит с собой, и даже отправляют его к психиатрам, почему бы им просто не перестать так себя вести? Я видела его еще до карантина, и уже тогда он плакал все свидание. Я не представляю, что с ним происходит сейчас».
За Назаром присматривает Анна Каретникова, бывший член ОНК, а сейчас — ведущий аналитик УФСИН Москвы. По ее словам, главная проблема Гулевича в одиночестве. Она рассказывает, что в местах лишения свободы трансгендерных людей стараются селить вместе, но это не всегда возможно. «Мы были бы рады найти для Назара сокамерника, но пока не можем, потому что трансгендерных людей мало в процентном соотношении, — говорит Каретникова, — одно время с Назаром жил другой трансгендерный мужчина, они подружились, и Назару стало немного легче. Но потом у этого человека нашли туберкулез, его перевели в другое учреждение. Чудовищно, что большую часть времени Назар сейчас находится один. К сожалению, если ему дадут срок, его продолжат содержать изолированно ради его безопасности — уже в колонии. Трудно сказать, что можно для него сделать в текущей ситуации. Здесь вопрос, наверное, к суду и к тому, какой он выберет вид наказания: связанный с лишением свободы или нет».
Жена Назара не верит, что ему предоставят одиночную камеру в колонии. «Я не уверена в лояльности судьи и сотрудников ФСИН. Больше всего боюсь, что Назара отправят к мужчинам в отряд, ведь документы у него мужские. Но половые органы женские, поэтому мне страшно представить, что в этом случае будет. Назар меня умоляет поднять телевидение и журналистов, сейчас я пытаюсь попасть на передачу к Андрею Малахову», — говорит она.
Безопасное место и риск применения насилия
Опрошенные «Снобом» эксперты считают, что часть трансгендерных людей, которые отбывают наказание, предпочитают быть невидимыми для правозащитных организаций из-за давления, страха огласки и возможных актов насилия и травли. «Трансгендерные люди не спешат обращаться к нам за помощью, — рассказывает юрист «Руси сидящей» Ольга Подоплелова, — однако я убеждена, что при попадании в СИЗО и исправительные учреждения они могут сталкиваться со значительными трудностями психологического, медицинского и физического плана, не говоря об угрозах личной безопасности».
По словам юриста центра правовой помощи трансгендерным людям Татьяны Глушковой, в мужских колониях риск столкнуться с насилием со стороны других заключенных во много раз выше, чем в женских. «Прежде всего это связано с тем, что в женских колониях нет тюремной иерархии. В мужских колониях трансгендерные люди по умолчанию попадают в низшую касту. Будут ли они подвергаться сексуальному насилию, зависит от ситуации в конкретном месте, но ломать психологически такого человека начнут в любом случае», — отмечает Леонид Агафонов, создатель правозащитного проекта «Женщина, тюрьма, общество» и бывший член ОНК.
Организация «Трансгендерная Европа» в своем докладе о содержании транслюдей под стражей в Центральной и Восточной Европе и Центральной Азии пишет, что на международном уровне разработаны различные меры для предотвращения насилия в местах лишения свободы. К ним относятся аккуратный отбор тех, кто будет проживать в одной камере, внедрение политик, направленных против травли, а также создание системы анонимной подачи жалоб. Согласно международным стандартам, одиночное заключение должно быть крайней мерой, а вовсе не основным способом защиты от насилия. Длительное заключение в одиночной камере может приравниваться к жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению и даже пыткам, говорилось в докладе ООН.
В российских колониях трансгендерных людей все равно стараются изолировать. Для этого их помещают в безопасное место. Зачастую это одиночное помещение камерного типа, из которого заключенного выводят на прогулку по часам. В отличие от СИЗО, где все находятся в относительно одинаковых условиях, в колонии люди живут в отрядах, у них есть возможность выйти на улицу, покурить, сходить в кино или в столовую. Заключенные, находящиеся в безопасном месте, такой возможности лишены. Помимо этого они не могут посещать культурные мероприятия или участвовать в самодеятельности. То есть пребывание в безопасном месте, помимо влияния на психологическое состояние человека, снижает его шансы на получение поощрений и, как следствие, на УДО.
Попасть в безопасное место заключенный может только после того, как он написал заявление и объяснил администрации, почему принять меры безопасности необходимо. «Никто не гарантирует, что его просьбу удовлетворят. В колонии могут решить, что опасности нет, или же оставить человека в отряде, чтобы он начал сотрудничать с ФСИН», — объясняет Агафонов. Более того, далеко не во всех колониях есть специальные помещения для организации безопасных мест. Иногда их размещают в штрафных изоляторах.
«Есть еще один аспект. Согласно приказу Минюста, помещение человека в безопасное место возможно на срок до 90 суток. Если по истечении этого времени пребывание в отряде продолжает представлять для человека опасность, то он должен быть переведен в другое исправительное учреждение. То есть такая ситуация, чтобы человек сидел в безопасном месте весь срок, у нас вообще не предусмотрена. По-хорошему, за время пребывания человека там администрация колонии должна предпринять меры, направленные на разрешение ситуации, из-за которой ему начала угрожать опасность. Будут ли сотрудники ФСИН предпринимать такие меры, когда речь идет о трансгендерных людях, и какими будут эти меры? У меня нет ответов на эти вопросы», — говорит Глушкова.
Не все трансгендерные люди подают заявление администрации о том, что хотят отбывать наказание в безопасном месте. Леонид Агафонов следит за судьбой трансгендерной женщины с мужскими документами. Она находится в одной из мужских колоний в Ленинградской области и живет вместе с другими заключенными в отряде. «Она относится к низшей касте, но говорит членам ОНК, что не нуждается в помощи, — рассказывает Агафонов. — Мы не можем сказать, применяли ли в отношении нее физическое насилие или психологическое давление, происходило ли что-то с ее согласия или без него. Она об этом говорить отказывается. В любом случае, в одиночку ее не отправляли, потому что она об этом не просила. Пока правозащитники стараются ее навещать, но ничего не предпринимают, чтобы не сделать хуже. Ей осталось сидеть совсем немного».
На условиях анонимности сотрудник ФСИН рассказал «Снобу» о случае другой трансгендерной женщины, которая находилась в мужской колонии под Смоленском и жила с другими заключенными. «Ее внешность была подчеркнуто женственной: грудь, длинные волосы, выщипанные брови, клипсы в ушах. Ее использовали для своеобразной ломки стереотипов прибывших в колонию из СИЗО. Приезжали новые люди, которые говорили «Жизнь ворам!», а их встречала трансгендерная женщина и предлагала взять полотенце из своих рук. Согласно тюремным понятиям, брать его было нельзя, потому что трансгендерные люди в тюрьме относятся к низшей касте. Администрация колонии ведет опасную игру. По сути, это умышленная эксплуатация трансгендерного осужденного. С правовой точки зрения ответственности за это, думаю, не существует: у гражданина мужской паспорт, и он живет в мужской колонии, в общем отряде. Но подобные провокации с использованием стереотипов криминальной субкультуры могут привести к непредсказуемым последствиям. Разумеется, в случае ЧП будет проводиться проверка. Что лучше — одиночное содержание или вот такое, рискованное, я не знаю».
Периодически в России обсуждают создание отдельных камер, блоков или даже отдельной колонии как возможный вариант решения проблем, связанных с заключением трансгендерных людей. «Сегодня это единственный выход при работе с такими преступниками, — говорил член Общественного совета при Федеральной службе исполнения наказаний Владислав Гриб, — так как присутствие трансгендерных людей в обычных камерах опасно для них, это страдания для их семей и море проблем для сотрудников ФСИН». Идею поддержали ЛГБТ-активист Николай Алексеев и юрист Петр Гусятников.
Подобная практика существует в других странах. В 2019 году Минюст Великобритании заявил об открытии первого отделения для заключенных транслюдей. Его оборудуют во флигеле тюрьмы на юге Лондона. Подобные отделения существуют и в США, но тоже не во всех тюрьмах.
Леонид Агафонов считает, что в России в ближайшее время вряд ли появится что-то подобное: «Надо понимать, в какой стране мы живем. Мне кажется, как минимум еще 10–15 лет ничего не изменится. Думаю, пока мы можем надеяться только на то, что трансгендерных людей будут помещать в безопасное место, хоть это тоже спорное решение. Желательно — в женских колониях».
Источник статьи: http://snob.ru/entry/194851/
Как я с двумя друзьями мужа в сауну сходила
Хочу рассказать вам историю, которая случилась на этих выходных. Забыть это я никогда не смогу, но и рассказать тоже некому, поэтому решила выговориться именно здесь.
Мы часто собираемся с друзьями мужа — то на природу, то просто посидим у кого-то дома, то в сауну выбираемся. Вот и на этих выходных у нас была запланирована сауна. Мы заказали ее заранее, потому, что у нас с этим проблемно — заранее не забронируешь, потом не попадешь туда.
Нас должно было быть 5 человек — я с мужем, его друг с женой и еще один друг. Причем мой муж и жена друга работают в одной конторе и к сожалению в тот день это сыграло злую шутку. У них там случился аврал какой-то, и моего мужа (он начальник) и жену друга (она первый зам) вызвали на разбор полетов. Они планировали по быстрому все уладить и присоединиться к нам, но застряли там на всю ночь. Нам они сказали идти в любом случае, ведь за сауну были уплачены деньги.
Мы приехали туда втроем — я и два друга мужа. Классно отдыхали — музыка, кальян, вино и пиво, ну и парилка, куда же без нее. Через два часа мы стали прилично выпившие, и когда сидели в парилке втроем, один из друзей мужа (тот у которого жена работает с моим мужем) стал говорить, что я очень красивая, и моему мужу очень повезло со мной. Также он стал признаваться мне в любви, и говорит, что всегда мечтал обо мне. Второй друг сидел и смотрел, а после этого сказал, что я ему тоже безумно нравлюсь. Мне так приятно было слышать это все, так хорошо на душе стало, что я аж завелась. И тут видимо спиртное сыграло со мной злую шутку, я предложила им интим втроем, прямо там, в сауне. Они с радостью согласились.
В общем все у нас произошло, это было просто супер. Мы договорились, что это навсегда останется нашей тайной. Но тем не менее, я очень боюсь, что все всплывет наружу. Муж с женой друга так и не смогли к нам приехать, поэтому через несколько часов мы разошлись по домам. На самом деле мне очень стыдно, что я изменила мужу, но честно, повторила бы еще.
Вот так я с двумя друзьями мужа в сауну сходила.
Если вам понравилась эта история — ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал!
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/id/5adc4d0c00b3ddc88a0397f7/kak-ia-s-dvumia-druziami-muja-v-saunu-shodila-5b0d1d3f799d9dc677bac861
