Собчак умер в бане

Анатолий Собчак: отравленная память

20 февраля исполнилось 10 лет со дня смерти Анатолия Собчака. 17 февраля 2000 года он прибыл в Калининград как доверенное лицо кандидата в президенты России Владимира Путина, а через два дня скоропостижно скончался в гостинице в Светлогорске.

В обстоятельствах смерти Собчака много неясного; сообщалось, например, что в гостиничном номере находились еще два человека. Говорили, что в поездке Собчака сопровождал Шабтай Калманович – известный бизнесмен, связанный со спецслужбами и криминальными кругами (в июне 2009 года Калманович был убит в Москве). После разоблачительных публикаций в местной прессе прокуратура Калининградской области 6 мая 2000 года возбудила уголовное дело по статье «Умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами» – предполагалось, что Собчак был отравлен. 4 августа дело было закрыто. Официальная версия – бывший мэр Петербурга и друг Владимира Путина умер от болезни сердца.

Живущий в Париже писатель Аркадий Ваксберг хорошо знал Анатолия Собчака. В своей вышедшей на французском языке книге «Лаборатория ядов» он пишет о загадке смерти бывшего мэра Петербурга. По мнению Ваксберга, есть много обстоятельств, указывающих на то, что речь идет о политическом убийстве, связанном с предвыборной президентской кампанией 2000 года.

— Аркадий Иосифович, вы познакомились, когда Собчак приехал во Францию, или встречались прежде?

— Мы познакомились в 1989 году на приеме в Спасо-Хаусе, который устраивал тогдашний посол Соединенных Штатов Мэтлок. А потом чисто случайная встреча была на отдыхе в Турции, и мы довольно тесно общались. Потом был очень большой перерыв и, наконец, Франция.

— Как он сам свою парижскую ситуацию определял? Вряд ли он считал себя политэмигрантом или беженцем.

— Мы встречались в Париже очень часто. Он много раз бывал у меня. Когда он прибыл в Париж, Людмила Нарусова устроила пресс-конференцию, и пришли журналисты, которые разыскивали Анатолия Александровича по всем больницам и нигде не нашли следов его пребывания. Я оставляю без комментариев этот эпизод, просто его констатирую. Я знал и до этого Людмилу Борисовну, она меня увидела, и в тот же вечер Анатолий Александрович позвонил мне, и с тех пор мы стали встречаться регулярно.

Он чувствовал себя плохо в Париже. Плохо не в смысле удобства или комфорта: он был не на своем месте, он чувствовал, что прозябает, зря тратит время. Хотя я не уверен, что это было именно так. Он здесь, в Париже, написал книжку, которая, по-моему, получила недостаточную оценку у нас в стране. Она называется «Из Ленинграда в Петербург. Путешествие во времени и пространстве». Книжка интересная. Он прослеживает там судьбу Ленинграда как города, не очень желанного для московских властей и в 20-е, и в 30-е, и в 40-е, и в 50-е: место, которое всегда воспринималось в Москве как оппозиция, как противостояние центральной власти. И вокруг этого мы очень много говорили с ним, он был обеспокоен этой ситуацией, ему казалось, что Петербург (который возвратил свое имя именно благодаря Собчаку) находится в дискриминированном положении. Но мы теперь знаем, что все повернулось наоборот. Таким образом, то, что его тревожило, теперь получило разрешение при его самом непосредственном участии.

— Он говорил с вами о той ситуации, которая вокруг него сложилась? Кого он винил в том, что с ним произошло?

— Он старался прямых обвинений не высказывать. Он говорил, что идет борьба за власть и что все затеяно не только теми, кто рвался к власти в Петербурге, но что это затеяли недруги Ельцина, потому что он считал себя человеком ельцинской команды. Но главным образом его интересовало пресловутое «ленинградское дело», он был весь погружен в это недавнее прошлое. Что касается настоящего момента, то он воспрянул духом, когда Путин стал премьер-министром. Я должен сказать, что несколько раз слышал от Анатолия Александровича очень добрые слова о Путине; из песни слова не выкинешь — так он говорил, так воспроизвожу и я. Он считал его человеком прогрессивным, верным. И был, наверное, абсолютно прав по-своему, потому что только благодаря Путину ему удалось спастись от преследователей, в этом нет никакого сомнения.

Он готовился, возвращаясь в Россию, к реанимации своей оборванной политической и общественной деятельности. Я очень хорошо помню, как он пришел прощаться ко мне. Это было летом 99 года, такой прощальный, очень короткий визит, он занял минут 15, мы посидели на диване и поговорили. Тогда было много слухов, что он вернется в Париж в качестве посла. И поскольку эти слухи были слишком упорными, то я, не скрою, задал ему провоцирующий вопрос, когда прощались. «Ну, вас ведь ждать недолго, вы ведь скоро появитесь здесь?». Он лукаво улыбнулся и спросил: «А почему вы так думаете?». «Ну, вы же знаете, наверное, что все вас ожидают в качестве посла». И я помню реплику, которой он отреагировал на эти мои слова: «Ну нет, подымай выше». И была ли это шутка, или за этой шуткой что-то скрывалось, я не знаю.

— Он ведь участвовал в выборах в Госдуму и проиграл их, а потом решил баллотироваться на пост губернатора Петербурга.

— Спасибо, Дмитрий, что вы об этом напомнили. Да, мы об этом говорили. Он говорил, что собирается баллотироваться в Думу и таким образом вернуться к общественной деятельности. Я, помню, сказал ему: а правильно ли пробовать возвращение на пути к выборной должности, то есть зависеть от воли избирателей, которая после того, что с ним стало до этого, могла быть весьма различной? И мы знаем, что это был довольно рискованный шаг, что, вероятнее всего, он мог бы гораздо успешнее вернуться в политическую жизнь с помощью административного решения — назначения, а не выбора. Но он был очень уверен в своей победе на этом пути. Мне кажется, теперь мы можем твердо сказать, что это была его роковая ошибка. Об этом мы говорили, и он отмахнулся от всех призывов моих не идти по этому пути.

— А он советовался с вами, когда обдумывал решение о возвращении в Россию?

— Нет, не могу этого утверждать ни в коем случае. Он только информировал меня о своих решениях. Мы часто встречались с ним в любимом его ресторане возле моста Альма, в маленьких дешевых китайских ресторанах, еще чаще он бывал у меня — и один, и вместе с Людмилой Борисовной. Когда мы были вдвоем, то мы чаще, повторяю, говорили о прошлом. Он говорил, насколько его интересует судьба Ленинграда, судьба «ленинградского дела», а на текущие политические темы или не хотел со мной говорить, или боялся высказываться. Об актуальных политических проблемах сегодняшнего дня говорили мы гораздо меньше, чем о советской истории.

— А после его возвращения в Россию вы общались?

— Нет, к сожалению. Но ведь очень мало осталось времени. Если бы он был в Париже, я ни на минуту не сомневаюсь, что он бы позвонил.

— Аркадий Иосифович, в своей книге «Лаборатория ядов» вы высказываете предположение, что Анатолий Собчак был отравлен. Почему у вас это предположение возникло?

— Я там довольно точно обосновал, мне кажется. Прямых улик нет, но у нас принято считать доказательствами в общественном мнении почему-то только прямые улики, что категорически противоречит теории судебных доказательств и вообще теории криминалистики. Совокупность косвенных улик так же доказательна, если смыкается одно звено с другим, как и прямые улики. В противном случае преступников нельзя было бы судить, 90% преступников, как говорил Кони, ушли бы тогда от ответа, если бы косвенные доказательства не имели такой же доказательной силы.

Я только остерегаюсь (не из страха какого-то, а просто ради точности и верности криминалистике) высказывать предположение, кто конкретно мог быть заказчиком и исполнителем. Но то, что это не случайная смерть, не смерть от сердечной недостаточности, я в этом ни на минуту не сомневаюсь. Я вообще не уверен, что у него была тяжкая сердечная болезнь, как это представлялось. Эта тяжкая сердечная болезнь была, в общем-то, выдумана для того, чтобы его спасти от преследований, которым он подвергался в Петербурге, это был повод для того, чтобы его эвакуировать, избавить от преследователей. Я не видел никаких признаков того, что он лечился от сердечной болезни в Париже. Мы очень часто виделись, перерывов никаких не было, и я не видел процесса лечения.

— Вы могли бы перечислить эти косвенные улики?

— Мне очень трудно воспроизвести их — это целая цепочка доказательств. Достаточно сказать, что был категорический отказ от повторной экспертизы. И невероятная таинственность вокруг его смерти и причин его смерти тоже о многом говорит. Почему такая тайна должна окружать эту смерть? Раз есть хоть малейшие сомнения, должны быть проведены все мыслимые и немыслимые исследования для того, чтобы опровергнуть любые подозрения. Вот эта поспешность завершения исследования наводит меня на мысль о том, что там что-то не совсем нормально. И моментально это прекратилось, вообще разговоров на эту тему больше нет. Это не в упрек кому-то, это просто размышления о том, кому он мог помешать.

Я думаю, он должен был помешать тем, кто не хотел его благотворного политического влияния на новое руководство страны, а это влияние несомненно имело бы место, потому что он пользовался очень большим авторитетом у Путина; и люди, которые, наверное, не хотели этого влияния, каким-то образом хотели это сделать. Повторяю, это моя версия, мои предположения. Причем, они основаны и на том, как эволюционировали разработки в той «лаборатории ядов», о которых я говорил. Еще с 1935 года «лаборатория ядов» разрабатывала такую систему отравления, которая не была бы ядом в буквальном смысле этого слова, то есть отравления через воздушную среду. И это совпадает с тем, о чем пресловутый Майрановский, руководитель той старой «лаборатории ядов», докладывал в свое время Берии.

— То есть, возможный способ убийства: яд мог быть нанесен на электрическую лампу – технология такова?

— Да, такая система отравления разрабатывалась в «лаборатории ядов». Это последнее новшество, изобретение при жизни Майрановского, главного чудовища этой «лаборатории ядов», на совести которого (если здесь можно говорить о совести) всевозможные политические убийства. И он разрабатывал эту систему: опубликовано его письмо Берии, где он говорил о том, что перспективность дальнейших разработок состоит в том, чтобы уйти от ядов, которые принимаются в виде пилюль, или порошков, или впрыскиваний, или инъекций, перейти к этой системе отравления, потому что она более эффективна, оставляет значительно меньше следов, а, может быть, вообще никаких следов не оставляет.

Известно, как почувствовал себя плохо Анатолий Александрович, известно, что он лежал и читал, горела прикроватная настольная лампочка. Все это меня в совокупности навело на такого рода версии. Меня только поражает, что версии, если они существуют, не проверяются, что предпочтительнее поставить точку на официальной версии и больше к ней никогда не возвращаться. Эту цель я преследовал, когда об этом рассказывал.

— Было еще одно загадочное убийство в Петербурге чуть позже — отравление Романа Цепова.

— Я думаю, здесь есть связь. Цепочка криминала в Петербурге, где вдруг оказывается, что фигурант одного дела каким-то образом имеет отношение к другому делу, опять-таки наводит на такую мысль. Любой криминалист вам скажет, это элементарно: если одни и те же фигуранты участвуют и тут, и там, и там, то надо проверить, нет ли какой-то связи и между ними, и между деяниями, которые совершены. Но этой проверки проведено не было, именно поэтому вопросы остаются. Если все чисто, если все нормально, то почему же все это не проверить и не опровергнуть эти подозрения?

— С тех пор, как вы опубликовали книгу, прошло уже три года. Вы продолжаете заниматься этой темой?

— Мне кажется, я там все высказал, что мог, новых данных у меня нет. Может быть, я ошибаюсь, я был бы рад ошибиться — но мне кажется, что практическая деятельность «лаборатории ядов» не остановлена, а приостановлена. Потому что новых подобных ситуаций мы не знаем; во всяком случае, они не выплыли наружу. Может быть, был сигнал о том, что надо остановиться.

— Фиаско с делом Литвиненко, возможно, приостановило деятельность «лаборатории ядов»?

— Это уже новая стадия; радиоактивные отравления до сих пор, насколько я знаю, не присутствовали — это был новый прецедент. Не знаю, будет ли дальше это разрабатываться; наверное, техническая и научная мысль не останавливается и это все совершенствуется. Только когда и где проявится — это мы увидим в будущем.

Источник статьи: http://www.svoboda.org/a/1963503.html

От чего умер Анатолий Собчак?

По медицинской версии А. Собчак умер от обширного инфаркта, и это в принципе не подлежит сомнению, но дело в том, что причины этого инфаркта можно считать не вполне естественными. Посмертной экспертизой в крови Собчака был обнаружен алкоголь, в количестве соответствующем средней степени опьянения (Собчак вернулся из бани, в которой парился с калининградским губернатором Горбенко) и препарат для увеличения потенции (виагра) в дозе, почти в 3 раза превышающей рекомендуемую. Известно, что такое сочетание резко повышает риск ишемии миокарда.

Минут через 40 после возвращения в номер Собчак скончался, а приехавшие на вызов врачи и милиция констатировали что в номере Собчака, кроме его тела, присутствует еще и какая то гражданка, которая и вызвала помощь.

В итоге имеем : хорошо попарившийся в бане не совсем здоровый пожилой человек, который неплохо принял на грудь, вернувшись к себе в номер пригласил туда для каких то целей некую гражданку и для чего то принял лошадиную дозу полового стимулятора. Очень даже вероятно, что с приглашенной гражданкой Собчак занимался не чтением французской поэзии, а гораздо более активными физическими действиями, и в результате его уже изношенное сердце, предварительно разогретое баней алкоголем и афродизиаком просто не выдержало.

Если проводить какие то аналогии, то на ум сразу приходит один из героев романов Б. Акунина — генерал Скобелев, скончавшийся на девице от сексуального переутомления.

Источник статьи: http://www.bolshoyvopros.ru/questions/96965-ot-chego-umer-anatolij-sobchak.html

Собчак умер в бане

«Вестник» №17(250), 15 августа 2000

Валерий ЛЕБЕДЕВ (Бостон)

СОБЧАК И ИСАЕВ: ДВЕ СМЕРТИ — ПРИЧИНА ОДНА?

4 августа прокуратура Калининграда прекратила уголовное дело, возбужденное в связи со смертью Анатолия Собчака. Как сообщили «Интерфаксу» в Генпрокуратуре, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы смерть бывшего мэра Петербурга наступила в результате хронической ишемической болезни сердца, осложнившейся острой коронарной недостаточностью. Телесных повреждений, а также содержания в крови этилового спирта и лекарственных препаратов не обнаружено.

А вот как начиналось.

«Эхо Москвы» (29 июля) сообщило о возбуждении (6 мая) Калининградской прокуратурой уголовного дела в связи с умышленным убийством Анатолия Собчака. По официальному заключению врачей, Собчак умер от обширного инфаркта, однако, как стало известно теперь, было проведено два вскрытия: в Калининграде и Петербурге. Видимо, их результаты не совпадают. Первое вскрытие показало, что в организме покойного Собчака имелся алкоголь, соответствующий средней степени опьянения, а также медицинский препарат (как сообщили позже, виагра — В.Л.) в двойной или тройной дозе.

Второе вскрытие в Петербурге показало отсутствие как алкоголя, так и медицинских препаратов.

Любопытно. Умер 20 февраля, а дело возбуждают только 6 мая. Сообщают же об этом и вовсе в конце июля. Почему?

Сообщение заместителя прокурора Калининградской области Эдуарда Фролова: «Дело по факту смерти Собчака было возбуждено 6 мая на основании статьи в одной из местных газет (статья называлась «Любовь до гроба», в газете «Новые колеса» — В.Л.), в которой были приведены некоторые сведения, имеющие значение для установления фактических обстоятельств смерти Собчака, однако при проверке фактов, приведенных в статье, выяснилось, что они не подтверждаются, и в прокуратуре не располагают данными о насильственной смерти экс-мэра».

Сведения газеты затем развил в своей передаче ведущий программы «Момент истины» Андрей Караулов, по версии которого уголовное дело было возбуждено по материалам первого вскрытия тела Собчака, проводившегося в Калининграде.

Остается все-таки непонятным, а при чем здесь открытое уголовное дело?

Свет проливает следующее сообщение политехнолога и журналиста Анатолия Баранова («Правда» от 30 июля):

«В момент смерти Анатолия Собчака во время его визита в Калининград я честно и откровенно работал на его соперника по губернаторским выборам в Санкт-Петербурге.

Преднамеренное убийство Собчака — бред, который даже трудно систематизировать. Представьте себе заключение судмедэксперта: «умышленное доведение до смерти путем сексуального переутомления».

Почти сразу после неожиданной смерти Собчака была получена справка с обстоятельствами происшедшего — время, место, фамилии и имена. В двух словах, во время визита в Калининград покойный вместе с губернатором (Горбенко) вечером посетили баню, где, судя по списку выпитого, неплохо провели время. Что, с точки зрения любого нормального человека, грехом не является. После возвращения в гостиничный номер, минут через сорок, Собчаку стало плохо, и он вскоре скончался. На месте происшествия зафиксировано присутствие некоей гражданки, фамилия, имя и род занятий также зафиксированы. Судя по всему, она и позвала на помощь.

Лабораторное исследование трупных тканей, как утверждалось в справке, выявило присутствие алкоголя в количестве, соответствующем опъянению средней степени и наличие препарата типа виагры, способного положительно влиять на потенцию, но также, особенно в сочетании с алкоголем, повышающего риск ишемии миокарда. Хотя впоследствии распространялось совершенно другое заключение, в котором отрицалось присутствие не только виагры, но и алкоголя. Что, вообще-то говоря, если знать нравы губернского начальства, малоправдоподобно.

Вопрос во время избирательной кампании стоял двояко — либо раскручивать скандал вокруг деликатных обстоятельств смерти первого мэра Петербурга, либо проявить сдержанность, памятуя, что у покойного остались семья, друзья, поклонники. Аналогично стоял вопрос и передо мной, и перед другими продажными журналистами, освещавшими питерские выборы. С одной стороны, хороший скандал, с другой — нехороший запах от этого скандала.

При довольно большом количестве осведомленных лиц, копаться в грязном белье покойного никто не стал. И что любопытно, штаб Яковлева на этом тоже не настаивал. Да собственно, что за скандал? Если быть откровенным, вполне достойная, я бы сказал, мужская смерть.

Теперь же речь идет о предумышленном убийстве. Кто мог покуситься на Собчака? Ну, разумеется, Владимир Яковлев. Это он, подгадав под выпивон с калининградским губернатором Горбенко, направил туда специально обученную гражданку со спецзаданием замучить своего противника ласками, залюбить, так сказать, до смерти. И виагры побольше натолкать ему в суп. Совсем как в деле о злодейском убийстве товарища Горького. Может, не стоит ворочать покойника с боку на бок, размышляя, с какой стороны удобнее его использовать? Пусть уж лежит с миром. «

Все ли понятно? По версии о злодейском умерщвлении Собчака дело выглядит так, что Яковлев, желая сгноить соперника, подослал ему не то чтобы убийцу в белом халате, а разбитную девицу вовсе без одежды. Она, всячески его подзадоривая на совершение тринадцатого подвига Геракла, вкатила тройную порцию виагры. Это чудодейственное зелье в соединении с коньяком дало известную реакцию удара по сердцу.

А вот данные о Собчаке из быстро информированного интернетовского сайта «Слуховое окно», которые могут пролить дополнительный свет на события, предшествовавшие его смерти (причем, эта информация никогда не была опровергнута):

«Бывший мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак и его всемирно известная спутница жизни, депутат Госдумы ФС РФ Людмила Нарусова фактически более не являются мужем и женой. Анатолий Собчак в настоящее время живет в Париже со своей новой пассией, 35-летней Натальей Бергер, и ее 12-летней дочерью по имени Рашель. Собчак и Бергер арендуют квартиру у личного приятеля экс-мэра северной столицы примерно за 8 тыс. франков в месяц.

А.Собчак является рантье: он зарабатывает около 300 тыс. франков в год в виде процентов по депозитам и трастам, размещенным в банках Credit Lyonnais и BNP (Banque National De Paris). В бытность мэром С.-Петербурга Собчак помог этим финансовым институтам открыть дочерние банки в России; Credit Lyonnais и BNP в долгу не остались. Оснований полагать, что известный демократ вернется в Россию и снова займется публичной политикой, на сегодняшний день практически нет.

Людмила Нарусова, по-прежнему живущая в Петербурге, все чаще открыто появляется в обществе со своим новым другом — директором Государственного Эрмитажа Борисом Пиотровским; в узком кругу знакомых Нарусова и Пиотровский не скрывают своих отношений».

Словно перекликаясь с обнародованной причиной смерти Собчака, пришло сообщение о смерти еще одной видной фигуры российской политической и культурной элиты.

Сергей Исаев

В ночь с субботы на воскресенье 30 июля 2000 г. убит ректор Российской академии театрального искусства (ГИТИС) Сергей Исаев. Исаева убили на его подмосковной даче, расположенной в поселке Валентиновка, что под Королевом. Тело обнаружили родственники в ночь с субботы на воскресенье. Преступник пять раз выстрелил из пистолета ТТ через окно, смертельно ранив Исаева. При этом никаких следов ограбления следствием обнаружено не было.

Заместитель начальника по оперативной работе Болшевского райотдела милиции УВД города Королева Андрей Филипчук сообщил, что в 0:40 к ним обратились жители дома 12 по проезду Литвинова в поселке Валентиновка. Они слышали выстрелы, донесшиеся со стороны дома #10, где жил Сергей Исаев. Заподозрив неладное, соседи бросились туда и обнаружили на полу террасы в луже крови тело Сергея Исаева. Рядом в шоковом состоянии сидела незнакомая им женщина.

На место происшествия немедленно выехала милицейская опергруппа. Преступник, видимо, пробрался во двор дачи и через окно открыл огонь.

Следователь прокуратуры г.Королева Владимир Алексюк, ведущий дело, рассказал, что пока рассматриваются две версии случившегося.

Во-первых, ночная гостья Сергея Исаева — замужняя женщина, и потому следствие отрабатывает версию о возможной причастности к убийству ее супруга.

А во-вторых, сейчас пора вступительных экзаменов в вузы, и проверяется вероятность мести ректору со стороны кого-то из непоступивших в ГИТИС.

Вторую версию отбросим, ибо никакого отношения к приемным экзаменам ректор ВУЗа не имеет и влиять на экзаменационные оценки не может. Разве что только по очень личным просьбам.

Следствие по очередному громкому убийству взяли «под личный контроль» министр внутренних дел Владимир Рушайло и генеральный прокурор Владимир Устинов. Это пугает больше всего. Как только «под личный контроль», так висяк. То есть нераскрываемое дело. В программе «Итоги» один из высокопоставленных чиновников МВД Вячеслав Трубников назвал две возможные версии: предпринимательская деятельность, «поскольку предпринимательство имело место», и бытовая (читай: любовная история).

В 1988 г. я после всех свершений перестройки удостоился высочайшего прощения и был принят на кафедру философии ГИТИСа. И как раз вскоре пришел туда новым и молодым ректором Сергей Исаев. И было ему тогда где-то 37.

Он философ. Написал книгу — как в воду смотрел — «Теология смерти». Там и Кьеркегор, и Сартр, и Камю, Леви-Стросс, Леви-Брюль и просто Леви. Все было очень умно. Это вам не статья «Смерть» в философской энциклопедии, в которой сказано: «Проблемы смерти в марксистской философии не существует». Проблемы — нет. Но сама-то смерть — вот она.

23 июля Сергею Исаеву исполнилось 49 лет. Он был талантливым философом и, одновременно, хорошим организатором. Выпускник философского факультета МГУ и Сорбонны, Сергей Исаев стал в 1988 году самым молодым ректором страны.

Исаев рано защитил докторскую диссертацию по Серену Кьеркегору. Изданная им (совместно с женой Наталией) в начале 90-х в издательстве «Политическая литература» (будущая «Республика») книга переводов нескольких трактатов Кьеркегора «Страх и трепет» казалась «первой ласточкой», связавшей опыт познания философии датского мыслителя модернистами (Лев Шестов) с современной, возрождающейся наукой о религиозной философии. Философский интерес сочетался в нем с интересом к театру, его современным теориям — и здесь он был первым, почти единственным. Был знаком с крупнейшими театральными семиотиками Европы — Анн Юберсфельд и Патрисом Пави, устраивал их лекции в ГИТИСе, был проводником их идей в России. В издательстве ГИТИСа, которое в годы его ректорства перестало быть только учебным, вышли две его антологии — «Как всегда об авангарде» (там были собраны переведенные и откомментированные Исаевым театральные трактаты французских авангардистов XX века от дадаистов до постструктуралистов) и «Манифесты французского сюрреализма».

Он перевел и издал «Театр и его двойник» — программный сборник статей Антонена Арто, книгу, которая стимулировала работу десятков театральных реформаторов XX века. В его переводах и с его предисловиями вышли сборники пьес Кольтеса, Беккета.

В минувшем году Сергей Исаев вошел в жюри Антибукеровской премии. ГИТИС он тоже реформировал. В самих гитисовских кругах полагают, что убийство ректора связано с программой строительства института. ГИТИС (он стал называться РАТИ — Российская Академия театрального искусства) после перестройки должен был затмить не только другие театральные школы Москвы, но и прочие, более богатые вузы. Исаев также продолжал реконструировать и здание в Б. Собиновском переулке, и здание на Таганке.

Вряд ли зависть к строительным планам могла послужить причиной убийства, но сама эта версия — показательна.

Все было, наверное, проще. Злобный муж, грозный муж выследил и подкрался. В руке не дрогнул пистолет. И вот — 5 пуль. И все смертельные.

Боюсь, теперь будет делаться все, чтобы показать: Собчак умер от банальнейшего инфаркта, а Исаева застрелил «некто неустановленный» из-за не поделенной между конкурентами аренды помещения под театральный бутик.

Источник статьи: http://www.vestnik.com/issues/2000/0815/win/lebedev.htm