Ступени возмужания. повесть гл. 2
Прадед, то ли троюродный, то ли четвероюродный, — лет под девяносто, и тетка, самая младшая его дочь, которой было тогда к сорока. Вот к ним во владения меня и сослали на лето. Жил они в Западной Сибири можно сказать отшельниками. Дед служил лесником в таежной глубинке на берегах Иртыша, а поскольку было ему тогда под девяносто, то на должности оформлена была его младшая дочь из коренного населения Манси. Мать ее была рождена от заезжего промысловика, а в свою очередь с ней перед войной и прижил дочь мой дед. Для народа Манси ничего удивительного в том не было, да и по большому счету сейчас нет. В общем, город, тобольский интернат, ей пришлись не по душе, и она приехала к уже тогда почти семидесятилетнему отцу в тайгу, как только ей рассказали о нем родичи.
Мировоззрение этой женщины отличалось от общепринятого, и сегодня, изучив обычаи и традиции коренных народов Севера и Сибири, я могу сказать, что, возможно, она была деду не только дочерью, но и женой. Нет не правильно. Она была ему дочерью, но в широких понятиях Манси. Как и все дети от смешенной крови, в молодости тетка была красивая словно куколка, а с возрастом начали проявляться черты Севера. Она была приятной, невысокой, коренастенькой, крепко сбитой с малой формой груди.
Не знаю, почему у тетки не было детей, но их не было. С дедом они жили вдвоем. Несмотря на глушь, она была умной, начитанной женщиной. В доме деда имелась тщательно подобранная библиотека, как я потом узнал, когда-то он был офицером, служил в пластунском батальоне Его Императорского Высочества и без книг не представлял своего бытия в тайге. В общем, тетка была такая амазонка двадцатого века, и стреляла метко, и о Ромео и Джульетте могла мне поведать в ролях.
Первый раз я приехал, точнее меня привез к ним мой отец в одиннадцать лет. Дом большой рубленый с крытым двором, где хозяйничал огромный волкодав — помесь волка и собаки с зелеными огоньками глаз. Мы с ним быстро подружились. Я его прикормил ватрушками, он их сглатывал налету, не жуя. С ним мы ходили на пляж, пустынный плес на Иртыше, с дедом собирали грибы, косили сено, а с теткой ходили за ягодами. Правда всего пару раз, поскольку она сильно ругалась, если я, подобрав одну ягоду, не заметил и потоптал десяток.
В общем, ничего особенного в то первое лето в плане сексуальности у меня не было, не считая, что в бане я парился вместе с теткой, но она была в рубахе. А то, что через мокрую ткань там что-то проглядывало, если честно, меня мало интересовало. Вокруг было столько интересного, что на время я забыл о своих экспериментах с пластилином. После меня в баню шел дед, он никогда не мылся со мной. Только уже на раскаленную каменку. Однажды, после того как тетка меня безбожно отхлестала березовым веником и осталась в бане с дедом, — его она тоже скребла и хлестала часа два не меньше, я увидел вывешенную во дворе мокрую рубаху. Конечно, у тетки рубаха была не одна, но сейчас я думаю, что перед дедом она не стеснялась. Да и выдержать тот пар, что она нагоняла деду, в рубахе было просто не возможно.
Мое сознание еще было девственным, но как человечек сугубо городской культуры, после бани я сразу требовал от тетки плавки из своего чемодана. Она с улыбкой выдавала мне трусы, что привезла для меня из города. Я сначала сопротивлялся, но потом сдался, поскольку дед из бани выходил в длинной рубахе, из-под которой были видны его жилистые старческие ноги. Трусов он летом вообще не носил, надевал лишь сшитые теткой холщевые порты — просторные штаны на завязке, и рубаху. Так я и ходил в трусах во дворе, а в плавках бегал с волкодавом на плес. Намеки тетки, что в округе на несколько километром кроме меня, ее, деда и собаки с живностью никого нет, я игнорировал.
Ближе к школе меня забрал домой отец, а вот зимой ко мне начали приходить воспоминания на тему: как я провел лето, окрашиваясь в эротические тона. Часто передо мной рисовалась картина, будто бы тетка прошла мимо моей кровати голой, посмотрела в мою сторону, томным дыханием всколыхнув грудь. Вставала она рано в пять, а то и раньше, — подоить корову, покормить пернатую живность и т.д. Растопить русскую печь. Во дворе стояла газ-плита, но архаичный дед ее не признавал, и еду тетка готовила только в печи. До сих пор не могу сказать с полной уверенностью, было ли это на самом деле или виденья тетки обнаженной в утренних заботах, результат гормональных изменений в моем организме. Выдаваемый за правду сон, причем уже дома, зимой, с ощущениями неудобства в плавках.
К весне мои воспоминания вперемешку с ведениями настолько стали реальными, что я частенько просыпался с последствиями. Наблюдая при стирке за моими ночными поллюциями, мать начала настаивать на трусах. В то время, в эпоху всеобщего помешательства на нейлоне для меня это было немыслимо. Но воспоминания о деде и тетке, я согласился. Трусы дали мне больше свободы и поллюции временно прекратились или почти прекратились.
Летом я мечтал вернуться к деду. Меня тянуло в эту загадочную глушь, где буквально все было по-другому, но родители получили отпуск летом и мы всей семьей поехали в Киев, где у нас тоже были родственники. Зимой я уже сильно заскучал, по деду, тетке, волкодаву и с весны начал просится к ним. Мать мне добыла путевку в какой-то престижный пионерский лагерь, но я заявил, что поеду только к деду и в знак протеста снова начал носить нейлоновые плавки, — поскольку в пионерлагере пацаны старшей группы в трусах не ходят. В результате моего демарша, менять мне их пришлось каждое утро. Так как о мастурбации я еще не узнал, мой повзрослевший организм справлялся с проблемой сам, и довольно активно.
Перевалив за сорок, я могу предположить, что проблема моих юношеских поллюций не могла быть не замеченной матерью, но вот как натолкнуть меня на выход из такого положения, она не знала. И в самом деле, должен же я был как-то сам дойти до мастурбации, но этого почему-то не происходило. Это сегодня мальчишки могут говорить об этом друг с другом или родители могут рассказать, — подсунуть соответствующую информацию через инет, в книге и т.д., а тогда это было великим табу, о котором все знали и в то же время молчали. Посоветовавшись с матерью, отец решил отвести меня к деду, — на природе я быстрей найду выход сам…
До дедовских владений, — от конечной рейсового автобуса из Тобольска, было еще километров сто, которые мы со встретившей меня теткой преодолели на уазике местного лесхоза. Отец не поехал с нами вернулся в Тобольск — в поезд и домой, поджимали отгулы. Трясло нас по ухабам добро, а так как я был в плавках еще с поезда, — мы с отцом ехали в плацкарте и трусы бы я не надел даже под страхом смерти, — то, и вытрясло с меня некое количество спермы, как через края переполненного сосуда.
По прибытию, как обычно баня. Пока тетка хлопотала, растапливая, я немного поиграл с волкодавом и пошел в удобства на улице. К своему удивлению, когда я отогнул край плавок, то на крайней плоти обнаружил обилие склизкой массы. Какой она была, сквозь пробивающиеся в щели солнечные лучи увидеть было сложно, но то что масса липкая, тягучая, говорило мне — это совсем не моча! Я автоматически измазал в ней палец и понюхал. Пахло чем-то терпким или пряным.
Совсем незадолго до этого, я с другом баловался импортной зажигалкой. Как-то у меня получилось, — долго горевшая и нагретая зажигалка зацепилась за внешнюю сторону кисти. Обжигаясь, я дернулся и содрал первый слой кожи, рана с небольшой неправильный квадрат быстро наполнилась сукровицей. То, что я обнаружил у себя в плавках, было очень похожим по запаху и имело такую же липкость. Я всерьез подумал, не припалил ли кончик в уазике? Три вопроса терзали меня: чем? как? и почему не больно? С ними я и побежал в большую комнату рубленой пятистенки, стягивая там плавки, чтобы убедится, что мое отличие от девочки еще на месте, а не содралось, словно на руке кожа.
Когда я стоял в оторопи, в рубашке на голый зад, меня и нашла тетя.
— Решил переодеться? — спросила она.
— Да, — ответил я, держа в руках мокрые плавки.
— Давай, — протянула она руку, — как попаришься, сразу и постираю, чтобы зазря воду не греть.
Мне ничего не оставалось, как отдать плавки со следами спермы. Слова: сам, постираю, она бы просто не поняла. Мне не хотелось вызвать спор и заострить на этом внимание, да если честно, то я вообще не соображал что говорю, делаю. Наверное, нечто подобное испытывает девушка при первых месячных.
Я старался не поворачиваться. Тетя сама подошла и взяла у меня плавки. Краем глаза в зеркало комнаты я увидел ее улыбку. Она была мимолетной. Тетя вобрала в руку мои плавки, — чувствуя их влагу, и кивнув на трусы на стуле, сказала.
— Надевай, Хотела после бани выдать, но ты же в рубашке по двору не пойдешь. Или пойдешь? Помоешься, а там и наденешь чистое.
В баню я пошел в трусах. Мне так было страшно оказался без них. И не потому, что я стеснялся. Мне было не до того, в мозгу билась мысль: что же у меня там произошло? Пока я дошел до бани, то ли от мыслей, то ли оттого, что я так и не вытерся, на них появилась пятнышко.
Тетя увидела и ласково так проворчала:
— Говорила же! Ладно, все равно стирать…
Количество отзывов: 0
Количество сообщений: 0
Количество просмотров: 9076
© 16.12.2010г. Сергей Вершинин
Свидетельство о публикации: izba-2010-257720
Источник статьи: http://www.chitalnya.ru/work/257720/
Рассказ 4 Наконец-то море и Песчаный замок. Часть 1
Мальчишке разрешают купаться, загорать раздетым и как замок из песка строили.
На море отправились утром, пораньше. Погода великолепная, машина на ходу, загруженная под завязку. Женщины никогда не научатся обходиться малым количеством вещей и провианта. Даже в салоне были сумки и сетки. Мама расположилась впереди, тут всё понятно. А мы, с тётей, естественно сзади. Мама в лёгком платье, волосы собраны в хвост и полная противоположность её сестра, моя тётя. В обтягивающей футболке, в короткой юбке, тоже узкой, с распущенными волосами.
Итак в путь. Мама с тётей живо обсуждали, что попало, но только не морскую волну и солнце опускающееся в водную гладь. Мама часто оборачивалась, дотошно доказывала тётушке, что-то не совсем, а скорее совсем не понятное. А та подавалась вперёд, часто перебрасывала ногу на ногу, при этом сверкая белыми трусиками.
После часа езды и двух бутылок ситро, выпитых нами с тётей, обоим захотелось в туалет. Так как до остановки, с нужником, было, всё-таки далековато, остановились возле оврага. С левой стороны, папа не разрешил, выходить – движение всё же. Пришлось тётушке перемещаться по сиденью к правой дверце. Когда она вылезала, я увидел, что трусики, у неё, не совсем белые – на них ещё сиреневые цветочки были.
Спуск был крутоват и тётя, как опытный турист, стала опускаться первой. Надо сказать, что я, не смотря на возраст, не терпел справлять нужду, на виду у всех. Похоже тётя разделяла моё мнение и мы решили вообще, скрыться за кустами. Когда трассы не стало видно, остановились. Тётя взялась за низ юбки и уверенно подняла её. Показались трусики. Я приспустил шорты и с удовольствием начал отливать лишнее. Я стоял в пол оборота перед тётей и видел как она, торопливо, стянула трусы до колен и быстро села. Раздался не привычный треск, как будто рвётся материя. Но тётя не стала выяснять причину. Ей, как и мне, сильно хотелось пипи. Струя сильно ударила в траву и она, облегчённо вздохнула. Окончив отливать, тётя встала и подтёрла щелку, заранее приготовленной, салфеткой. Она быстро натянула трусы и сказала мне:
– Посмотри, что там.
Я подошёл и увидел хороший сухой сучок, за который зацепилась тётина юбка.
– От чёрт. Да, что же это такое – она нащупала остатки модной юбки, которой очень гордилась. Подруги завидовали ей.
– Юбку порвала – только и сказала. Оказывается, когда она, усаживалась, то не почувствовала этого. Юбка была из лёгкого, летнего материала и не выдержала.
– Хорошо, что хоть трусы не порвала – подытожила тётушка.
На трассе было пусто, оа, особо, не прикрывалась и я даже в деталях смог рассмотреть её симпатичные трусики. Когда уселись, она совсем сняла с себя то, что называлось юбкой и поскольку, другая одежда была в багажнике, ехала дальше в трусах, прикрывшись порванным материалом.
Наконец добрались до места назначения. Это был пансионат, который передали предприятию, где работал папа, совсем недавно. Мы прибыли сюда впервые. Сразу занялись тётей. Нашли в её сумке платье и она переоделась.
После, папа помог отнести вещи в комнату, в которую нас определили и уехал на свою работу. Комната была трёхместной и в ней, что совершенно невообразимо для тех времён, был холодильник.
Женщины начали осваиваться. Основательно так, с растяжкой, как буд-то моря рядом и не было. На мои просьбы был один ответ:
Наконец, после обеда, решились. Долго искали свои купальники, полотенца, халаты. Нашёлся и коврик. Рассовав всё по лёгким сумкам, женщины сбросили верхнюю одежду, а тётя ещё и лифчик, и натянули летние халатики. Я воспринял это как-то равнодушно. Наверное, сказывались события совсем недавнего времени.
По пути, мама зашла в открывшийся медпункт. Благодаря этому, мы потеряли ещё минут десять. Медсестра, оказывается, оканчивала то же медучилище, что и мама, только позже и у них было о чём поговорить.
И вот море. Синее, с переливающимися волнами, сверкающими чайками и … почти пустой пляж. Как нам объяснили потом, в первый заезд всегда людей мало. Погода часто портится и вода ещё достаточно не прогрета.
Я стремился тут же в море, но с женщинами быстро не получается никогда. Достали купальники из сумки, коврик. Мама начала опять рыться в сумке. Выяснилось, что мои плавки, впопыхах забыли.
– Ладно – сказала мама – купайся в трусах. Потом снимешь, оденешь шорты.
Я осмелел, и так твёрдо сказал, что могу и без них купаться и даже загорать, всё равно, на пляже, никого нет. Тётя весело так, посмотрела на маму, глазами одобряя моё предложение. А мама, посмотрев по сторонам, покачала головой, что означало отказ и добавила:
– Перейдём под последний грибок, на край пляжа. Там людей совсем мало и кабинка есть, рядом.
Когда женщины отправились переодеваться, я быстро сбросил шорты и побежал в море. Сзади услышал наставление мамы:
– Возле берега. Мы сейчас.
Я залетел в воду, но сразу окунуться не получилось. Море оказалось прохладным для разогретого на солнце тела. Я начал входить постепенно и вскоре услышал голоса мамы и тёти. Подошли, сбросили тапочки и начали тоже заходить, запуская пальцы в песок. “Бррр … Холодная” – услышал я, находясь уже по пояс в воде. Я испугался, что мама даст отбой купанию и быстро окунулся с головой. Вынырнув крикнул:
– Тёплая. Не обманывайте.
Женщины засмеялись и продолжили заходить глубже. У мамы был простой закрытый купальник, который мы выбирали вместе. А у тёти раздельный, высокими вырезами на плавках и они тоже, как у мамы, врезались в попку. Смотрелись обе очень эффектно.
Я быстро освоился – нырял, подпрыгивал, хлопал по воде и чуть не потерял трусы. Но вскоре мама продекларировала отбой. Пришлось подчиниться. В сумке лежало три полотенца. Женщины начали вытираться большими, а маленькое отдали мне. А у меня сразу созрел план, как распрощаться с трусами. Честно говоря, меня удивила строгость мамы, после того, как я, столько раз появлялся при ней голышом, а последние два дня, так вообще, считай. раздетым дома проходил. Поэтому я сделал вид, что мёрзну и даже полотенце мне мало помогает. Мама и тётя заметили это и предложили мне сбросить трусы и одеть шорты. Трусы я сбросил, а вот шорты одевать не торопился. Обмотал вокруг пояса полотенце и начал притворяться, что мне уже становится теплее, а заодно опять начал повторять просьбу разрешить голое купание и загар. Тётя сказала слово, вступившись за меня:
– Пускай голеньким побудет. Что тут такого. Ну мёрзнет мальчик в мокрых трусах. И что это, без конца переодеваться. Да и мал он ещё. Спокойно может без трусиков. Тем более на пляже почти никого и нет – тётя пристально смотрела на маму и продолжила:
– Ты вот недавно рассказывала мне о вреде переохлаждения низа живота у женщин и особенно у мужчин. Вот и не надо мальчишку в мокрые трусы загонять. Слушая тётю, я действительно начал мёрзнуть, даже цыпки на ногах и руках выступили.
Мама посмотрела на тётю, потом на меня, на полотенце и сказала, как-то равнодушно даже:
– Ну вешай полотенце на грибок. Попробуй голышом. И действительно. В наше время, в этом возрасте и не думали и не знали о плавках. И мальчики и девочки голыми купались. Правда порознь – и вновь посмотрев на меня, одобрительно улыбнулась.
Я смело стянул полотенце, подошёл к грибку. Мама, снова, внимательно и с интересом рассматривала меня. Так, в таком виде, на природе, она видела меня давно, ещё совсем маленьким. Похоже, что и ей и тёте было приятно лицезреть меня таким. Мне даже нравилось такое повышенное к себе внимание, с её и тётиной стороны. К тому же, грибок был высоковат для меня и я приподымался на цыпочках, чтобы повесить полотенце. И это в каком-то метре от них и совсем не прикрываясь. На предложение тёти помочь, ответил категорическим отказом и в конце концов справился с полотенцем. Я был доволен своим нынешним состоянием и мне нравились искрящиеся глаза мамы. Она даже потянулась рукой ко мне и убрала прилипшую к попе нитку от трусов, при этом погладив её. Тётя, тут же, явно меня подбадривая, стала подшучивать над мамой, что типа та, теперь, специально будет плавки мои забывать.
– Ты заговорщица – говорила мама тёте – Ты с ним заодно. Вот и сейчас уговариваешь, что бы он голым ходил, хотя похоже, он и вправду замёрз. Смотри на ноги, руки и яички сморщились и посинели – и мама пальцами, аккуратно потрогала их. Потрогала и тётя, не забыв и прутик погладить. Она ещё, другой рукой, и к попе прикоснулась. Тётя вновь подыграла мне:
– Вот видишь – сказала она маме – это от трусов мокрых. Ещё немного и инеем писюнчик покрылся бы.
Мама смотрела на тётю, тихонько смеялась и качала головой.
– Так. Растираем тело полотенцем и руками” – сказала вдруг мама и за руку потянула меня к себе. Я подался вперёд и мама развернув меня, сразу начала растирать спину. Приятное тепло пошло по телу.
– Помогай – это мама сказала тёте – Руками грудь и живот разглаживай.
Тётя подвинулась ближе и начала гладить меня тёплыми нежными ладонями.
– Писюнчик не оторви – улыбаясь сказала мама, когда тётя начала гладить низ живота. Тётя, ответив лёгким смехом, действительно начала гладить дружка, сразу прутик, а потом и яички. Её движения становились всё увереннее и дружок отреагировал на это, немного приподнявшись. Тётя сразу оторвала от него руку и перешла на мои ноги. Тепло вошло в тело и я начал чувствовать настоящую негу. Даже зевнул, чем рассмешил женщин.
– Всё. Достаточно – мама оторвала от спины и попы полотенце – Отдыхай. Загорай. Но далеко не заплывай.
И мои женщины снова засмеялись. Похоже мой вид, поднял им настроение.
Я не сразу понял мамину затею с переходом на дальний пляж. Ближе к пансионату людей, хотя и мало, но всё-таки было, а здесь, единицы и то, все пожилые. Она при видимой строгости, всё же была не против моего голого купания и, я уже был уверен в этом, желала этого.
– Давайте по берегу погуляем. Может “Куринный бог” найдём – предложил я. Тётя согласилась, а мама сказала, что лучше пойдёт почитает. И забрав два полотенца, а маленькое оставив нам, пошла на коврик:
– Не сильно там светитесь, при посторонних – сказала, укладываясь спиной к солнцу. Тётя повесила полотенце на плечо и на мой вопросительный взгляд ответила:
– Пригодиться, как раз для этого случая.
Так и получилось. Навстречу, показалась пожилая чета и я одел полотенце на пояс. То ли от того, что увидел посторонних людей или по другой причине, но когда они прошли и сняв временную одёжку, обнаружил, своего дружка, в полу поднятом состоянии. Я посмотрел на тётю, которая уже забрала у меня полотенце. Она кинула взгляд на дружка и так небрежно, легонько махнула рукой, при этом с полным равнодушием на лице. Мою растерянность как ветром сдуло.
– Не думай об этом. Всегда, когда, у тебя будет подниматься писюнчик, начинай думать о чём-то другом, смотреть не на него, а на что-то другое и думать об этом другом. О … смотри . А не Куринный ли бог внизу?.
Мы присели и начали перебирать камушки. Камушка не нашли, но через некоторое время, я непроизвольно посмотрел на дружка – он уже не петушился. А я сразу тётину хитрость и не распознал.
Бродили мы не долго, где-то, наверное, с полчаса. Пришлось ещё несколько раз одевать полотенце, пока я не спросил:
– Тут девчонок совсем нет. Одни дедушки и бабушки. Может не надо полотенце?
Тётя так искренне улыбнулась и погладив мне голову сказала:
– Думаю, что ты прав. Ходи голышом. Я смотрю на твой настрой, ты ни бабушек, ни дедушек, да и девочек не боишься. А пошли купаться. А?
Я сразу подчинился. Бросив полотенце на песок, прыгнул в воду. Тётя же начала медленно заходить, боясь преждевременно намочиться. Я же не преминул заняться своим любимым делом – обрызгиванием тётушки. Она завизжала, но это меня не остановило. Потом я убегал по мелководью, но тётя не стала догонять меня. Всё-равно уже окунулась.
– Сниму ка я лифчик. Рядом никого, кроме тебя. А ты, я знаю, меня осуждать не будешь, а будешь только рад – сказала тётя и тут же сбросила верхнюю часть купальника.
– Мне понравилось, когда мы с тобой альбомы листали. Приятно вспомнить – продолжила она подтягивая плавки
Я не стал уточнять, что ей больше понравилось, смешные фото сделанные папой или как я гладил её между ног.
Тётя смеялась. Растирала воду на груди и мяла соски. Глядя на это, мне ужасно захотелось поцеловать ей грудь, но я сдержался. Впрочем, когда мы вышли из воды она снова надела лиф.
Потом я, голый, воодушевлённый тётушкиным разрешением, гулял с ней, без полотенца, по берегу. не обращая внимания на редких отдыхающих. Я уже не прикрывался вовсе. Взрослые так и совсем на меня внимания не обращали. А вот детишки посматривали. Но это была сплошная малышня.
Мы пошди обратно, по берегу.
Потом я загорал, прямо на песке, несмотря на протесты мамы. Протестовала она не потому, что я раздетый, а потому, что боялась, как бы я, снова, своего дружка не засорил. По этому поводу, тётя добавила, в шутку, что как бы опять чиститься не пришлось. На что мама пригрозила:
– Я вам дам – и продолжила воспитывать свою сестру – Ты снова ему подыгрываешь. Зачем полотенце, с него сняла?
Тётя ничего не ответила, а просто показала на солнце и виновато развела руками.
А она, тоже решила в песочке поваляться. Мы даже немного поборолись. Конечно же, я уложил её на лопатки. Но, тётя, явно поддалась мне. А от мамы получили новый нагоняй по поводу песка в одном месте. Пришлось тёте реабилитироваться. Когда улеглись загорать, она начала сбивать песок с дружка и хорошо его вытерла, даже с яичек песчинки убрала. Да и головку откатила и ничего там не обнаружив, подытожила:
– Что бы мама не ругала. Не дай бог бы хоть соринку нашла – и покачала головой. Шутка удалась. Мама снова улыбалась. Я уже совсем освоился и по совету тёти, загорал на спине, раскинув ноги.
– Что бы промежность и яички загорали – говорила она.
Тут подошла одна бабушка, такая живая и весёлая и похвалила меня за то, что голый загораю и купаюсь и маму за то, что разрешает. Сказала:
– Тело должно чувствовать солнце и воду, а не трусы. Жаль, что сейчас голышом не купаются. А вы молодцы.
Меня, эта бабулька приободрила. Думаю и маму тоже.
Начали собираться. Мама позвала к себе. Я подошёл.
– Весь в песке – мама покачала головой – быстренько в море, ополоснись. Потом в душ зайдём.
Пока я полоскался, явно не желая так рано уходить, женщины собрались и начали махать, мне, руками. Я выбежал на берег, мама вытерла меня и я, обув сандалии, пошёл с ними, по середине, взяв обеих, за руки.
– Ты ничего, не забыл? – с улыбкой спросила мама.
– Я так хочу пройти – отвечал честно я, надеясь, что мама разрешит мне идти так, до самого номера. Но ближе к пансионату, она всё равно заставила меня одеться.
Душ был летний. Вернее, их было два. Один большой, на два отделения и маленький, для техперсонала. В мужском отделении кто-то уже мылся и мама в нерешительности сказала:
– Подождёшь пока дяди выйдут?
Но тут подошли три женщины, преклонного возраста и одна из них сказала:
– Вода нагрелась плохо, нам сообщили. Берите мальца с собой, чтоб и нам осталось. А то мы с дороги В пыли все. Извиняйте.
Женщины открыли воду и быстро стали под душ. Я понял, чтобы смыть песок с купальников. Мама позвала к себе:
Я разделся и она сразу же, повесив шорты и майку на крючок, подставила меня под струю и начала рукой смывать с меня остатки песка. Рядом, тётя, смело, не обращая на меня внимания, сняла купальник и выкрутив его, продолжила, голая, принимать душ. Я почувствовал, что боец начинает потихоньку принимать угрожающую позу, но мама продолжала мыть мне спину и голову. Тётя, своим метким, походным глазом, тоже заметила это и как буд-то напевая произнесла:
– О другом, о другом ….
Я как по велению начал думать о завтрашнем море, о домике из песка, который начну строить, наверное с тётей. А мама сразу заметила неадекватность моего дружка, но как бы и виду не подала, а просто сказала:
– Поменьше на тётю смотри.
Она заставила меня натянуть шкурку на пенисе, чтобы посмотреть, нет ли песчинок. Они были на головке, но немного. Мама пальцами сняла их ополоснула дружка под душем. Потом хорошо намылив руки, начала вымывать прутик, оттягивая шкурку, промежность и дырочку попы, даже немного залезая туда пальцем. Смыв меня водой сказала тёте:
– А упругенький легче мыть.
– И приятней – пошутила тётя, отворачиваясь от неодобрительного взгляда мамы.
А та, мне, приказала:
– Всё. Песка нет. В следующий раз будешь сам себе писюнчик мыть. А так, всё. Готово. Вытирайся.
Надо сказать, что так и получилось. Она, правда, поначалу сама или требовала от меня откатить головку и смотрела, что бы там не остался песок, а потом перестала, полностью доверившись мне.
Я отошёл к полотенцу, взял в руки, начал вытирать голову. А мама начала бороться с купальником. Мокрый он плохо снимался. Но всё же, с помощью тёти, сняла довольно быстро и дала мне:
– Повесь на крючок – и шагнула под воду.
– Побыстрей надо. Женщины ждут – добавила.
Чудеса. Боец, ещё под душем, рванув было вверх, опять успокоился.
А тётя, одобрительно глянув на дружка, попросила меня помочь вытереть ей спину, что я и сделал, прихватив полотенцем и её попу.
– Теперь и мне спину – это мама окончила купание. Она тоже разрешила вытереть и попу, но я и ноги, сзади, не забыл.
А когда мама одевала трусики, я подумал, что надо помочь ей с лифчиком, как тогда, в бане, но тётя меня опередила. А мама по поводу лифчика, сказала, что вообще его, на пляж, одевать больше не будет.
– Наверное, теперь так и будешь, с нами, после пляжа, в душ, ходить. И быстрее и я, волноваться не буду – заключила мама, направляясь к выходу.
– Если только не будете запрещать мне купаться и загорать голышом – пошутил я.
– Если ёрничать не будешь – ответила мама.
– Вот молодцы. Быстро как – похвалили нас бабушки, когда мы вышли.
После этого мы, в душевой, мылись всегда втроём. Что бы не создавать очереди, как говорила мама. И для экономии воды, как добавляла тётя.
Источник статьи: http://istoriipro.ru/rasskaz-4-nakonets-to-more-i-peschanyj-zamok-chast-1/
