Баня у гигант холла
Ушаковские бани «Гигант»
Ушаковские бани «Гигант» Конструктивизм
ул. Зои Космодемьянской, 7
Построенные в 1930 г. бани быстро получили в народе название Ушаковские.
1938 г. Фасад бани на
Ушаковской улице.
(ЦГАКФФД СПб. Гр 69476)
(добавил Lonely Walker)
План здания 1928 г.
Часть мыльной.
Фотография 1932 года.
(добавил Stan )
(Из книги «Бани и купальни» Крячков А.Д. 1932 год; добавил: Stan )
Проектирование Ушаковских бань А. С. Никольский начал в 1927 г. Для своего времени это были крупнейшие бани: они были рассчитаны на 4000 посещений в день, оснащены новейшим оборудованием.
Композиция строилась на контрасте протяженных линейных корпусов и двух концентрических полуцилиндров в угловой части. Рисунок фасадов сводился к темным прямоугольникам окон на фоне оштукатуренных стен.
Бани построены из силикатного кирпича, а частично из старого кирпича. Низкое качество невлагостойких строительных материалов привело к тому, что сейчас здание разрушается. Геометрия искажена надстройкой третьего этажа.
Градозащитный Петербург
Новости петербургской градозащиты
Ушаковские бани «Гигант»: парилка имени Тарковского
Сегодня, читатель, мы отправимся… в баню. Точнее, в парилку имени Тарковского. Нет-нет, это название не официальное, а народное. Уж больно напоминают «интерьеры» нашего объекта кадры Мастера. Был бы жив Андрей Арсеньевич – непременно обратил бы внимание. И, возможно, снял бы здесь продолжение «Сталкера».
Сегодня здесь совершенно другие сталкеры. Не имеющие ничего общего с литературным героем Стругацких и киногероем Тарковского. Их тянет сюда, как магнитом. Ибо территория, на которой расположен наш объект, переживает второй упадок. Это угол улиц Турбинной, Оборонной и Зои Космодемьянской, никогда не жившей здесь. Дом № 7.
Почему мы идём сюда? Не только потому, что многие окрестные дома обречены на снос, а вся территория – на тотальную «реновацию». Многие спрашивают: «А почему в Расселёнбурге только дореволюционные дома? Где конструктивизм? Вы его не цените?» Ценим. Вот он.
Ушаковские бани «Гигант». Общий вид.
Здание, о котором сегодня пойдёт речь, нежилое. Но должна быть в Расселёнурге своя инфраструктура? Это ведь такой же город, пусть даже отчасти виртуальный: его дома собраны со всего Санкт-Петербурга. В прошлый раз мы писали про его Кремль, сейчас пойдёт речь о бытовых нуждах этого города.
Поэтому мы и идём в бани «Гигант», в народе прозванные Ушаковскими. Но таз и веник нам не понадобятся. Во-первых, эти предметы быта можно найти внутри, а во-вторых, в этой бане много лет нет воды. Баня заброшенная.
Почему советское название соседствует с дореволюционным (хотя здание построено уже в советские дни) – разберёмся. Пока же мы выходим из метро на станции «Нарвская» и петляем мимо двухэтажных, уже сталинских, стремительно пустеющих домиков, которые расселяют. Согласно выводам историко-культурной экспертизы, множество домов по улицам: Промышленная, Гладкова, Оборонная, Зои Космодемьянской, Трефолева, Новоовсянниковская, Турбинная, Севастопольская, Губина, Баррикадная «не имеют историко-культурной ценности». К сносу приговорён 161 дом (ознакомиться можно здесь). Так что скоро мы этих домиков можем уже не увидеть. Остаётся уповать лишь на то, что синонимом слова «реновация», благодаря ведущей «переустройство» компании, стало синонимом слова «афёра». Возможно (и желательно), тотальный снос сорвётся.
Здание бань обещают восстановить. Но успеют ли? Или оно сгорит и разрушится раньше? Фонд имущества Санкт-Петербурга уже больше года готовит его к торгам, да всё подготовить не может. Да и если продаст, хорошим ли окажется хозяин? Или продолжит убивать теперь уже памятник (в прошлом году Ушаковские бани стали региональным памятником). Один хозяин в этой «парилке» уже «испарился».
Итак, по пути в баню бросим прощальный взгляд на окружающую застройку.
Это слайд-шоу требует JavaScript.
Фото 2 (а-ж). Обречённый «усадебный быт».
Как жаль эти маленькие домики, не выше пяти этажей, построенные после войны по проектам видных архитекторов: Александра Гегелло, Александра Никольского, Григория Симонова, Виктора Белова и Валентина Каменского… Это не просто скопление домов, а целый архитектурный ансамбль, и «реновация» войдёт сюда, как слон на выставку фарфора. Двухэтажные дома удивительны тем, что по ним не сразу догадаешься, что они появились здесь в сороковых годах XX века (взамен деревянной застройки, разобранной в блокаду на дрова). Да, это сталинские пилоны и портики. Но какой «усадебностью» веет от этих балкончиков с цветами, пышных «палисадников» (пусть и без оград), деревянных лестниц и колонн! Так советские зодчие отдали дань прошлому – когда-то здесь действительно стояли дачи и усадьбы. Это ведь большая редкость: такая «усадебность» в конструктивистском квартале! Зачем это нужно сносить? Не лучше ли задуматься: что мы теряем?
«Это не господский дом, а общежитие для рабочих. Послевоенный проект архитекторов Виктора Белова и Валентина Каменского — причудливое эхо Серебряного века с его культом русской старины… Как и должно быть в усадьбе (дворце), лестница симметрична и репрезентативна, занимает всю центральную часть здания, с неё можно выйти на балкон-террасу. За «непроизводительную потерю площади» проект сурово раскритиковали коллеги-архитекторы. Но такая лестница — единственное общественное пространство в доме. Здесь до сих пор собираются покурить и поговорить, хранят то, что можно вынести из квартиры, сушат белье, а когда-то, говорят, ещё и танцевали… Дома в малоэтажных ансамблях соединяют декоративные арки или ограды… В 1946 году, когда в Ленинграде проводился конкурс на малоэтажные дома, такой портик смотрелся прямой аллюзией на ансамбль Царского Села, на Камеронову галерею с её парадоксально широко расставленными колоннами, вопреки требованиям классической теории и конструктивным соображениям. Расстояние между колоннами точно соответствует их высоте, на подобное до Чарльза Камерона никто не решался. В 1949 году, подводя итоги проектирования малоэтажных домов, журнал «Архитектура и строительство» счёл такие «старомодные портики» неоправданными и решил, что «от этих зданий веет несвойственным Ленинграду провинциализмом», – писал об этих домах журнал «Квартальный надзиратель».
Заселение здесь было покомнатным (дома задумывались как жильё для бездетных и малосемейных). Жизнь разросшейся семьи в ветшающей коммуналке не сулит светлого будущего, и громких протестов во время расселения не наблюдается.
Но эти кварталы, строившиеся для тружеников стремительно растущих здесь заводов и фабрик –уже, можно сказать, новая история района (новейшая, как знаем, грустна). Это уже в XX веке район Нарвской заставы стал рабочей окраиной и прославился как место, откуда 9 января 1905 года двинулась к центру города делегация рабочих под предводительством Гапона.
Да, это место «Кровавого воскресенья». Теперь о нём напоминает гравюра руки неизвестного художника да Нарвские триумфальные ворота (они те же самые, хотя уже через 12 лет, в 1917-м, те же самые рабочие подожгли их, повредив бронзовое убранство).
«Кровавое воскресенье». Гравюра неизвестного художника.
Если есть желание, читатель может самостоятельно дойти до парка имени 9 января и увидеть парадокс из парадоксов: место, названное в честь людей, убитых по воле царя, украшает фигурная ограда с царским вензелем и двуглавым орлом – символом самодержавия! Ограда эта в 1902 году была установлена у Зимнего дворца. После революции, разломанная, несколько лет пролежала на земле. И не нашлось для её установки лучшего места… О ней Вы можете прочесть здесь. Мистически настроенные люди видят на ней кровь, а реалисты-энтузиасты очень хотят вернуть её на «законное» место.
А что же здесь было раньше? После того, как Пётр Первый выстроил город?
От Нарвской площади, где с 1796 по 1917 годы по реке Таракановке проходила граница города, «стартовала» трасса Петергофской дороги. Как мы уже говорили, эта часть города носит название Нарвская застава. От неё стремилась вдаль Петергофская «дорога аристократов», напоминавшая тем, кто следовал по ней, «прелестный переезд от Парижа до Версаля». Там было на что смотреть: по обеим сторонам этой дороги блистали роскошью усадьбы, мызы и вычурные дачи «их превосходительств и сиятельств». Настоящая «гирлянда» из садов и усадеб! Да, это был эффектный въезд в столицу. Сейчас бы так… А то люди, въезжающие в Санкт-Петербург, видят только нагромождение коробок гипермаркетов, которое выглядит мрачно и хаотично.
Некоторые усадьбы сохранились и сегодня – например, Кирьяново, имение выдающейся дамы, основателя и президента Российской академии Екатерины Романовны Дашковой.
Так было до XIX века. Но постепенно некоторые дворяне беднели, дачи ветшали, а рядом одно за другим возникали промышленные предприятия: казённый чугунолитейный завод (впоследствии – Путиловский), потом – Екатерингофская мануфактура, Тентелевский химический завод и другие. Рабочие хотели жить рядом с заводами, и вокруг стали строить дома для небогатых. Богатые же начали отсюда уезжать. На месте их владений появлялись огороды. «От Нарвских ворот до Автово дачи стоят густо одна около другой, все деревянные, ветхие, полуразвалившиеся, – говорилось в одном из путеводителей по петербургским окрестностям в конце XIX в., – заселена эта часть главным образом рабочими. Окружающие огороды, если не смотреть на зелень овощей, представляют собой сплошную площадь навоза, в котором тонут и жилища огородников. В самом деле, дворы и помойные ямы грязны донельзя, об отхожих местах и говорить нечего» (С. Глезеров. Исторические районы Петербурга от А до Я). Так что это была не только рабочая, но и огородная окраина, куда прибывали на сезонные работы крестьяне.
«Последнее время местность около Нарвских ворот сделалась излюбленным пунктом сборищ хулиганов. В праздничные дни стало невозможным пройти благополучно по Нарвскому проспекту, Сутугиной улице или Старо-Петергофскому проспекту. Из чайной на Нарвском проспекте и из переулка номерных бань беспрестанно выскакивают буяны взрослые и подростки, пристающие к прохожим, особенно к дамам… Многие родители этой местности боятся отправлять своих дочерей в школу без провожатых. Большие безобразия замечаются также по другую сторону Нарвских ворот, где в доме по берегу реки Таракановки недавно поселилось около дюжины женщин – обитательниц Горячего поля. В их логовищах устраиваются прямо не поддающиеся описанию дебоши», – писал в 1903-м году «Петербургский листок». И там же, но в мае 1904-го: «За последнее время Петергофское шоссе усиленно ремонтируется. Домовладельцев местных дач наконец-таки принудили устраивать мостки и тротуары около своих домов. Благодаря этому начинанию теперь исчезают под мостками гниющие по обеим сторонам сточные канавы. К сожалению, не все домовладельцы при устройстве мостков-тротуаров заключают канаву в сруб; напротив, многие непосредственно над канавой устраивают простой деревянный настил, благодаря чему постоянно засоряемая канава продолжает распространять зловоние».
Так некогда элитная местность становилась неблагополучной…
«Усадьбы, дачи, балкончики! – воскликнет читатель. – А конструктивизм-то будет?!» Конечно, будет. Всему своё время. «Сейчас» у нас 1904-й год. Изящная мельцеровская ограда стоит на своём месте у Зимнего дворца. До «кровавого воскресенья» остаётся год. До смерти Аврамия Ушакова и революции – тринадцать лет. Дачи ветшают и падают. На месте «наших» бань, на улице Ушаковской, стоит новая Алафузовская больница и Церковь св. Иоанна Златоуста. Ещё раньше здесь была клеёнчатая мануфактура, но купец Иван Иванович Алафузов, умирая, завещал возвести здесь больницу. Автором проекта становится Павел Юльевич Сюзор, работы ведёт Эрнест Францевич Виррих. В строительной комиссии – сам Сергей Петрович Боткин, известнейший врач. Работы кипят: старые корпуса мануфактуры вовсю перестраиваются. Газеты подробно освещают событие:
«НОВАЯ ГОРОДСКАЯ БОЛЬНИЦА
За Нарвскою заставой по Ушакову переулку, на том месте, где ещё года три тому назад стояла старая полуобвалившаяся постройка, некогда клеёночная мануфактура И. И. Алафузова — теперь заканчивается постройкой грандиозное здание, сооружаемое городскою управою для новой больницы, открытие которой предполагается не позже 1-го февраля. … Новая городская Алафузовская больница будет открыта на 500 кроватей исключительно для лиц, страдающих сифилисом или другими венерическими болезнями. Лечение будет бесплатное…» («Строитель», 1900, № 1-2, стб. 57-61, цит.по: citywalls.ru).
Именно в эту больницу повезут убитых и раненых 9 января 1905 года…
Больница не простоит и тридцати лет. Грянет революция. После неё творение Сюзора снесут, и даже фото не останется. Церковь закроют и «ликвидируют». Названия улиц постепенно поменяются «в такт» новейшей эстетике: проспект Стачек (здесь зрело и развивалось стачечное движение, и стачки рабочих «сделали» революцию), улицы Оборонная, Баррикадная… В честь жертв 9 января разобьют сад. В красном Петрограде и Ленинграде будет заседать уже другая строительная комиссия. По развитию территории.
С двадцатых лет здесь началось строительство нового Ленинграда, которое продолжалось и в послевоенные годы. Район постепенно принимал новые очертания. Вблизи Нарвских ворот появился Путиловский жилмассив – жилой комплекс для рабочих бывшего Путиловского, а ныне Кировского завода. Рядом – Серафимовский городок, фабрика-кухня, Дворец культуры, здание райсовета, школа – всё в том же стиле. Другие дома тоже строили под стать – рабочим уже советских предприятий надо было где-то жить. И не в бараках и подвалах, а в чистых, светлых комнатах с большими окнами. И пусть это не квартиры, а комнаты. И пусть здесь нет ванных. Ванная – это буржуазно! Квартира – это мещанство! Советский народ строит коммунистический быт, и люди рады.
Развитие территории продолжится и после войны, но немного «сменит эстетику». Когда последние уцелевшие деревянные постройки разберут на дрова, взамен них построят уже не конструктивистские шедевры, а «рабочие усадебки». После войны зодчих потянет на «советский ампир» с портиками и колоннами, а граждане захотят «вернуться к былому уюту».
Ванная – буржуазно? Но мыться-то где-то надо. В ответ на этот животрепещущий вопрос населения нового микрорайона власть отвечает концепцией развития инфраструктуры. «Здесь будет город-сад» – с концептуальным, обильным озеленением. В новом, функциональном стиле конструктивизм. Развернуться есть где – и вот район становится «полигоном» ленинградского авангарда. Конструктивистские дома, дворцы культуры… и баня! В 1927-м году на тогда ещё Ушаковской улице (имя Зои Космодемьянской она получит в 1952-м году) начинают проектировать грандиозное здание общественных бань. И не просто бань, а громадного помывочного комплекса на четыре тысячи посещений в день, по праву получающего название «Гигант». Бани были частью грандиозного оздоровительного комплекса, куда ещё входил построенный в районе профилакторий и уничтоженный потом стадион «Красный путиловец».
«Впервые со времён Петра I в основу формирования градостроительной политики в районе была положена идеологическая концепция. Этот район должен был стать воплощением крутого социально-бытового подъёма, тех благ, которые принесла революция пролетариату Нарвской заставы.
Здесь, на «обломках старого мира», предполагалось построить общественные сооружения принципиально нового типа, а также жилье для рабочих, воплощающее новый социалистический быт. Архитектор Г.А. Симонов вспоминал: «Нам указали, что с политической точки зрения нужно улицу Стачек сделать лучше Невского проспекта», – пишет сайт «Петербург и окрестности».
Проект нового помывочного комплекса был грандиозным! Вёл его Александр Сергеевич Никольский. Известнейший ленинградский зодчий, идеолог конструктивизма. Не просто выпускник Института гражданских инженеров, а руководитель его творческой мастерской. Он не просто строил, а изучал здание. «Развивал функциональный метод проектирования, целью которого было достижение целесообразной организации протекающих в здании процессов, рациональное построение его внутреннего пространства и конструктивной системы», – пишут о нём архитектурные справочники. При всём при том «ортодоксальным конструктивистом» он не был, а активно исследовал воздействие архитектурной формы на психофизическое восприятие человека, стремился к сочетанию эстетики и функциональности. Это он со своей творческой мастерской создал Приморский парк Победы и знаменитый, снесённый ныне стадион имени Кирова… А здесь, на Ушаковской улице, он работает над проектом бань «Гигант» вместе со своими учениками Владимиром Михайловичем Гальпериным и А.В. Крестиным (у него всего два атрибутированных здания в городе, и оба – в соавторстве с Никольским).
Источник статьи: http://dom-srub-banya.ru/banya-u-gigant-holla/
