Брачная ночь в бане русские

Невесту по кругу. Как обходились с женщинами древние славяне

» src=»https://static.life.ru/tmp/shutterstock_1083259628-1583931426050.jpg» loading=»lazy» style=»width:100%;height:100%;object-fit:cover»/>

У древних славян девушки имели больше прав и привилегий по сравнению с женщинами Востока или гречанками. Они жили под охраной отцов, вели свободную жизнь и до замужества могли иметь любовников и рожать детей. Более того, мужчины охотнее женились на тех, у кого уже был ребёнок, ведь это гарантировало, что его жена не будет бесплодна.

Замужем они лишались девичьих привилегий и полностью оказывались во власти мужа, а если он умирал, вдову могли живьём сжечь в погребальном костре или заживо похоронить в могиле.

Замужняя женщина не имела права изменить мужу: изменники — и жена, и любовник — наказывались смертью, причём извинения не принимались.

Несмотря на такую «строгость нравов», у древних славян существовало право первой ночи, когда жених должен был уступить свою будущую и часто ещё девственную жену знакомым, родственникам, а иногда и совершенно посторонним людям.

Женщин умыкали и принуждали

Брачные обычаи славян были разными. У полян, кривичей и словен они были более цивилизованными: семьи действовали по предварительному сговору, спрашивали согласия девушки, после чего родители приводили невесту в дом жениха и несли приданое. Несколько жён могли иметь только князья и знать, остальные жили с одной супругой.

Более архаичные браки существовали у древлян, родимичей, вятичей и северян. Вплоть до крещения Руси в ряде поселений семьи были коллективными, а в некоторых местах было распространено многожёнство. Здесь воля девушки в расчёт не принималась. Мужчины договаривались между родами, а потом невесту просто «умыкали» и принуждали к браку. Традиция «умыкания невесты» практиковалась и без сговора. Проще говоря, незамужнюю женщину и особенно молоденькую девушку мог насильно увезти любой, кому она приглянулась.

Даже после принятия христианства такие традиции сохранялись веками. И особенно это касалось традиций, связанных со свадьбой и смертью. Пусть теперь молодых и везли венчаться в храм, это не мешало до XVII века, а в некоторых местах и позже, соблюдать один из самых диких обычаев — право первой ночи, когда то, что должно было совершаться тайно, становилось достоянием всей деревни.

Брачное ложе чаще всего устраивали в доме жениха, а брачная ночь должна была состояться в первый день свадьбы. Молодым стелили в холодном помещении на полу: в подклети, хлеву, амбаре, сеннике. Обычно постель приносилась в качестве приданого невесты. Её стелили не только женщины, этим могли заниматься дружка жениха (приятель) и сваха или только мужчины, например дружка или деверь. В центральных регионах Московской Руси для этого назначался специальный человек — «кормовой».

В постель часто подкладывали предметы, имеющие эротическое значение: полено с сучком, чурбаны, плётку, тряпичных кукол, вожжи. Уже во время пира каждый из присутствующих имел право прижать невесту к стене — «чтобы привыкала».

Проводы молодых в спальню сопровождались эротическими песнями, грубыми выкриками и советами молодому мужу получше «порыться в меху». В спальне дружка хлестал плетью по стенам и старался выгнать из постели парочку, которая во время пира «грела постель», занимаясь плотским грехом, — это считалось залогом будущего хорошего секса жениха и невесты.

Постель приходилось выкупать. После чего невеста снимала с жениха сапоги в знак покорности, а потом её раздевали. Иногда это делал жених, а иногда дружка или сват. Венец невесты разрезали ножом или косой; девушку раздевали до рубашки, а иногда меняли на новую.

В покое молодых не оставляли ни на минуту: специальный человек — «клетник» — ездил вокруг амбара, якобы охраняя молодую пару, дружка поминутно кричал: «Чи вже?», пьяные гости интересовались, как идут дела, и плясали, изображая половой акт.

Если дела у жениха шли неважно, то в спальню к молодым запускали более опытную пару — для демонстрации процесса. Если и это не помогало и растерявшийся жених не был в состоянии исполнить долг, в тех регионах, где засвидетельствование девственности невесты в первую брачную ночь было обязательным, начиналось невообразимое.

Первым делом звали «боярина» — старшего на селе, чтобы исправил оплошность жениха. Если его не было, то звали родственников жениха: под Харьковом и под Сумами — дядю или отца, в районе Бреста — старшего брата, в Черниговской области — свата. Звали дружку, приятеля или деверя — мужа сестры, в некоторых сёлах под Житомиром для этого приглашали специального «свадебного музыканта».

В некоторых местностях невеста должна была первую брачную ночь провести с другом жениха, а в некоторых сёлах её клали между опытными мужчинами. Немудрено, что к утру всё это могло закончиться настоящей свалкой.

Да и обычай похищения невесты у жениха его друзьями у славян не так уж и невинен, как может показаться неискушённому человеку. Невесту крали с одной лишь целью — посмотреть, что досталось другу.

Как только невеста лишалась девственности, мужчины должны были засвидетельствовать это всем гостям — вынести её рубашку или простыни на обозрение. Гости в ответ били посуду.

Ранним утром молодых будили шумом, битьём горшков о стену, стуком в дверь, песнями и криками. Молодую жену вели к колодцу — для ритуального умывания. После такой брачной ночи это было необходимо. В произошедшем никто из гостей не видел ничего особенного — всё взрослое население с удовольствием предавалось подобным игрищам на русалии и на Ивана Купалу.

Обычай отдавать в первую ночь невесту «на пробу» старосте или старейшине общины был законодательно запрещён княгиней Ольгой в 946 году, после того как она приняла православие. Отныне и навсегда право первой ночи заменялось выкупом. Так было вплоть до закабаления русских крестьян, когда помещики снова вспомнили о праве первой ночи и вплоть до 1861 года совершенно безнаказанно растлевали невинных девушек и девочек.

Кстати, великая княгиня Ольга запретила и близкородственные браки, которые были распространены у славян. А сексуальные оргии с налётом мистицизма снова стали практиковаться раскольниками лишь в XVIII−XIX веках, когда в России появилось множество очень странных сект, многие из которых отрицали брак, но допускали сожительство и под видом «радений» предавались греху.

Источник статьи: http://life.ru/p/1312190

Как на Руси проходила первая брачная ночь

Первая брачная ночь на Руси устраивалась особым образом и имела очень много отличий от аналогичной традиции других наций. У народов Африки, Европы и Индии право первой ночи подразумевало интимный контакт невесты с посторонним мужчиной. Зачастую это был старейшина племени, знатный господин, а то и просто первый встречный.

На Руси право лишения девушки девственности традиционно принадлежало ее будущему мужу. По церковным канонам венчанный брак священен и любое покушение на чужое брачное ложе является большим грехом. Позднее феодалы нередко пренебрегали этим законом и пользовались правом первой брачной ночи, но церковь это не приветствовала.

Время проведения

Обряд свадьбы на Руси был очень сложным таинством, соединившим в себе христианские и языческие традиции. Время проведения свадьбы всегда очень тщательно подбиралось. У многих народов мира первое соитие новобрачных могло произойти на третьи или четвертые сутки, а то и позднее (некоторые мусульманские страны, Индия и др.).

У русских же первая брачная ночь происходила во время свадебного торжества, поэтому очень важно было назначить свадьбу на разрешенную церковью дату. По православным законам нельзя иметь половые отношения в пост и в церковные праздники, поэтому и свадьбы на это время не назначались. Дату проведения торжества тщательно подбирали, согласовываясь с церковным календарем.

Ритуал подготовки к брачной ночи

У русского народа брачную ночь долгое время именовали подклетом. Это связано с тем, что ложе молодых всегда устраивали в прохладном месте: в подклети избы, чулане, амбаре или бане. Это всегда происходило на территории жениха, поскольку девица после свадьбы переходила жить к нему.

Для новобрачных готовили высокое ложе на крепком деревянном основании. Его застилали постельными принадлежностями, которые были взяты из приданого девушки. Подготовкой ложа для жениха и невесты занимались женщины-постельницы из числа свах. Также постель могла готовить мама или сестра жениха.

На ложе укладывали много ритуальных предметов, которые должны были уберечь молодоженов от порчи и обеспечить им в будущем безбедное существование. К таким оберегам относились небольшие ржаные снопы, мешки с мукой, матрасы, перины. Сверху ложе застилали белоснежным вышитым покрывалом.

Под кровать постельницы клали несколько поленьев, сковородник, кочергу, можжевеловую ветку. Эти предметы должны были уберечь пару от всякой нечисти. Поленья символизировали будущее потомство, поэтому их нужно было класть побольше.

Проводы новобрачных

В подготовленную таким образом «опочивальню» новобрачных провожала целая толпа гостей: дружки, свахи, родственники и вообще любой, кто хотел поучаствовать в шумном и веселом действе. Проводы сопровождались песнями, непристойными шутками и советами. Дружка бил кнутом по ложу, выгоняя нечистую силу. Затем он должен был заплатить выкуп постельницам.

Наедине

После всех этих ритуалов новобрачных наконец оставляли одних. Дверь закрывали на замок, а возле нее оставляли охранника-клетника. Он тоже должен был оберегать молодоженов от злых чар и разной нечисти. Но и гости нередко оставались под дверью и попросту подсматривали за молодыми.

Оставшись одни, жених с невестой сначала угощались хлебом и курицей. Эта пища должна была дать паре плодовитость. После еды девица обязана была снять с ног парня сапоги. Тем самым она демонстрировала смирение перед будущим мужем и показывала свою готовность во всем его слушаться. Также девушка должна была спросить у мужа разрешения лечь с ним.

Затем обязательно должен быть состояться половой акт. Об этом несколько раз приходил осведомиться дружка. Как только девушка теряла девственность, брак считался физически подтвержденным, о чем громогласно объявлялось всем гостям. Молодых могли снова вывести на пир и радовать их песнями самого непристойного содержания, либо гости сами приходили в подклеть к молодоженам и оставались там с ними до самого рассвета.

Невинность как главный атрибут

Самым главным моментом во всем этом ритуале была демонстрация рубашки невесты с пятнами крови. Если невеста сохранила девственность до свадьбы, она считалась честною. В противном случае навлекала позор не только на себя, но и на родителей. На шею свахе и родителям нечестной новобрачной вешали хомут. Отцу подносили чарку вина с дырявым дном. Девушку могли даже вернуть в отчий дом.

Потерю девственности в первую брачную ночь символически отмечали развешиванием расшитых красными нитками полотенец и битьем горшков. После этого девица становилась «молодкой», а парень — «молодым». После брачной ночи молодку обряжали в одежду замужней женщины и надевали ей соответствующий головной убор. Весь ритуал нужно было строго соблюсти, иначе новой семье грозили бесплодие и нищета.

Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/cyrillitsa.ru/kak-na-rusi-prohodila-pervaia-brachnaia-noch-5c32d3e2ed659f00ac9802e8

Крестьянский блуд и помещичьи гаремы. Интимные традиции на Руси

Кто будет спорить с тем, что нужно знать свою историю? Сегодня Anews хочет углубиться в этот предмет под углом, который освещается нечасто.

Что известно о сексе в языческую эпоху? Насколько пуританским было русское село? И до чего могла довести вседозволенность помещиков?

Дефлорация от волхвов и свальный грех

О сексуальных традициях древних славян известно немного. Считается, что нравы в языческий период были свободнее, чем в христианский. Это отражалось и в религиозных символах — например, довольно распространенным был фаллический культ, связанный с Ярилой, богом Солнца.

Ярила (или Ярило), современная скульптура. Фото — Википедия

Нашим предкам приписываются довольно экстравагантные обычаи. Одним из таких является ритуал с целью добиться хорошего урожая. Раздеваясь догола, молодые девушки ходили по полю, чтобы поделиться с землей своей детородной силой. Мужчины раздевались при засевании. Порой все это раздевание перерастало в секс и перекатывание по полю туда-сюда.

Также считается, что для славян совершенно не была критичной девственность невесты — наоборот, обширный сексуальный опыт считался в глазах жениха достоинством. Отчасти это подтверждается существовавшим тогда обычаем, согласно которому невеста не должна была лишаться девственности в первую брачную ночь — в случае необходимости эту «процедуру» организовывали за день до свадьбы волхвы.

Виктор Васнецов «Встреча князя Олега с кудесником (волхвом)»

Одной из самых ярких традиций, соединивших языческие времена и христианские, стал праздник Ивана Купалы. С этой волшебной ночью, в которую по поверью цветет папоротник, связаны многие интимные традиции. Здесь и прыжки через костер, когда у девушек задирались юбки и оголялись укромные места. Здесь и волнующие путешествия по ночному лесу, когда люди находили себе пару и предавались любви без обязательств — дети же, рожденные от таких связей, считались посланными высшими силами.

Парный прыжок мужчины и женщины через костер во время современного праздника Ивана Купалы. Фото — Википедия

Некоторые версии склонны предавать этим гуляниям большой размах — будто бы праздничная ночь превращалась в настоящие оргии с беспорядочной сменой партнеров. Называлось такое действо «свальный грех», дав начало довольно известному выражению.

Необычную сексуальную традицию описывал также итальянский путешественник Лактанций Рокколини, в XVI веке по повелению короля Карла V нанесший визит в Россию. Как-то, сбившись с пути, Рокколини с товарищами наткнулся на одно селение. Жители радушно приняли гостей и привели их в большой дом, где собрались много мужчин и женщин. Собравшиеся пели, плясали, а все пространство было освещено одной лучиной. Рокколини объяснили, что он видит древний обычай под названием «гаски», заключавшийся в следующем:

«В известное время собираются вместе соседские мужчины и женщины и, поплясав и позабавившись вместе порядком, тушат лучину, после чего каждый берет ту женщину, которая случилась к нему ближе, и совершает с ней половой акт; затем лучина снова зажигается, и снова начинаются пляски, пока не рассветет и все отправятся по домам. В этот вечер лучину уже тушили два раза, и два раза совершен акт с теми, на кого случай наткнул в темноте».

Снохачество и другой крестьянский блуд

Утверждается, что подобные обычаи существовали в российских селах вплоть до конца XIX века. Этнограф Сергей Максимов в книге 1859 года «Год на севере» приводит слова священника села Койнос Архангельской губернии: «На беседах по зимам, не боясь ни чьего сглазу, мужики обнимают баб и огни гасят. »

Сергей Максимов. Фото — Википедия

Архангельская губерния вообще отличалась вполне свободными нравами. В книге Юрия Семенова «Пережитки первобытных форм отношений полов в обычаях русских крестьян XIX – начала XX в.» говорится:

«В Мезенском уезде Архангельской губернии невинность девушки совершенно не ценилась. Более того, девица, родившая ребенка, имела больше шансов выйти замуж, чем сохранившая целомудрие. Не требовалась «чистота нравов» от девушек и в других местах этой же губернии. Это нашло отражение в пословице «девушка не травка, вырастет не без славки».

В фундаментальном труде, посвященном этнографии Вологодской губернии, утверждается, что «в большей части деревень девичьему целомудрию не придается строгого значения. Есть местности, где девка, имевшая ребенка, скорее выйдет замуж, чем целомудренная, так как она, знают, не будет неплодна». Как сообщали местные информаторы, «редкая из наших девок не гуляет до замужества». Что же касается парней, то они начинают «баловаться» едва минет 15 лет и к моменту вступления в брак каждый из них «знает не одну девку»».

Впрочем, отношение к вопросу невинности сильно разнилось по регионам. Доктор исторических наук Владимир Безгин в труде «Крестьянская повседневность (традиции конца XIX – начала ХХ века)» пишет:

«В Воронежской губернии еще в 80-е гг. XIX в. существовал обычай поднимать молодых. Новобрачная в одной рубахе вставала с постели и встречала свекровь и родню жениха. Такая демонстрация, восходящая своими корнями к языческим верованиям, имела цель публично удостоверить невинность невесты.

Тяжелыми были последствия для «нечестной» невесты. Ее родню с бранью выгоняли, саму избивали до полусмерти и заставляли трехкратно ползать на коленях вокруг церкви. За потерю чести провинившуюся девушку в деревне наказывали тем, что отрезали косу, пачкали рубаху дегтем и без юбки проводили по улице. После такого позора ее уже никто не брал замуж, и она оставалась в девках».

Непростыми были отношения и после брака. Безгин указывает:

«В крестьянском дворе, когда бок о бок жило несколько семей, порой возникали замысловатые любовные треугольники. Так, в орловском селе Коневке было «распространено сожительство между деверем и невесткой. В некоторых семействах младшие братья потому и не женились, что жили со своими невестками».

По мнению тамбовских крестьян, кровосмешение с женой брата вызывалось качественным превосходством того брата, который отбил жену. Братья не особенно ссорились по этому поводу, а окружающие к такому явлению относились снисходительно. Дела о кровосмешении не доходили до волостного суда, и кровосмесителей никто не наказывал».

Но один вариант подобных отношений стал по-настоящему известен. «Нигде, кажется, кроме России, – писал журналист и политик Владимир Набоков, – нет по крайне мере того, чтобы один вид кровосмешения приобрел характер почти нормального бытового явления, получив соответствующее техническое название».

Снохачество заключалось в том, что переехавшая в дом мужа молодая девушка становилась объектом домогательств со стороны еще не старого и полного сил свекра — «снохача», согласно традиционному выражению.

Владимир Маковский «Свекор»

Некоторые главы патриархальных крестьянских семей именно для этого и устраивали браки сыновей на 16-17 летних невестах. Вскоре после женитьбы новоявленный муж по повелению главы семьи отправлялся на отхожий промысел и впоследствии наведывался домой лишь несколько раз в год. Его жена же оставалась в полном распоряжении свекра.

Склоняя невестку к сожительству, снохач сполна пользовался ее зависимым положением. В ход шли и подарки, и поблажки по домашней работе, а порой и физическая угроза. Подобные случаи родили на селе поговорку: «Смалчивай, невестка — сарафан куплю».

Некоторые женщины пытались обращаться в суд, но там подобные жалобы предпочитали не рассматривать. Снохачи же не особенно боялись и собственных жен. Вот какой рассказ был восстановлен по корреспонденции одного из жителей Орловской губернии:

«Богатый крестьянин Семин 46 лет, имея болезненную жену, услал двух своих сыновей на «шахты», сам остался с двумя невестками. Начал он подбиваться к жене старшего сына Григория, а так как крестьянские женщины очень слабы к нарядам и имеют пристрастие к спиртным напиткам, то понятно, что свекор в скорости сошелся с невесткой. Далее он начал «лабуниться» к младшей. Долго она не сдавалась, но вследствие притеснения и подарков – согласилась.

Младшая невестка, заметив «амуры» свекра со старшей, привела свекровь в сарай во время их соития. Кончилось дело тем, что старухе муж купил синий кубовый сарафан, а невесткам подарил по платку».

Иногда подобные случаи приводили к настоящим драмам. Безгин пишет:

«В начале ХХ в. в калужском окружном суде слушалось дело Матрены К. и ее свекра Дмитрия К., обвиняемых в детоубийстве. Обвиняемая Матрена К., крестьянка, замужняя, 30 лет, на расспросы полицейского урядника призналась ему, что в продолжение шести лет, подчиняясь настоянию свекра, состоит в связи с ним, прижила от него сына, которому в настоящее время около пяти лет. От него же она забеременела вторично. Свекор Дмитрий К., крестьянин, 59 лет, узнав о приближении родов, приказал ей идти в ригу, и как только она родила, схватил ребенка, зарыл его в землю в сарае».

Михаил Зощенко «Волостной суд»

Ученый также отмечает, что отношение к снохачам по регионам было разным:

«В ряде мест, где снохачество было распространено, этому пороку не придавали особого значения. Более того, иногда о снохаче с долей сочувствия говорили: «Сноху любит. Ен с ней живет как с женой, понравилась ему».

По отзывам крестьян Борисоглебского уезда Тамбовской губернии снохачество встречалось часто, но традиционно считалось в селе самым позорным грехом. Снохачи на сходе при решении общественных дел игнорировались, так как каждый мог им сказать: «Убирайся к черту, снохач, не твое тут дело»».

Всемогущий разврат помещиков

Отдельной главой сексуальной истории России стало крепостное право. Хроники говорят, что интимное внимание помещиков к своим крепостным крестьянкам было очень даже распространено. Например, во дворе уроженца Эфиопии Абрама Ганнибала, приближенного Петра I и прадеда поэта Александра Пушкина, очевидцы встречали немало смуглых и кучерявых черноволосых детишек.

Предположительно, портрет Абрама (Ибрагима) Ганнибала

Не оставались в стороне и «борцы за народное счастье» декабристы. В материалах дела об участнике восстания Осипе-Юлиане Горском говорилось:

«Сперва он содержал несколько (именно трех) крестьянок, купленных им в Подольской губернии. С этим сералем он года три тому назад жил в доме Варварина. Гнусный разврат и дурное обхождение заставили несчастных девок бежать от него и искать защиты у правительства,— но дело замяли у гр. Милорадовича».

Василий Тимм «Декабристы на Сенатской площади»

Впрочем, крепостные любовницы не всегда получали плохое обращение. 70-летний помещик Кошкарев, державший 10-12 девушек в качестве своеобразного гарема и еще нескольких для ублажения гостей, довольно хорошо их обеспечивал.

«Девушки все были очень развиты: они были прекрасно одеты и получали — как и мужская прислуга — ежемесячное жалованье и денежные подарки к праздничным дням. Одевались же все, конечно, не в национальное, но в общеевропейское платье» — писал один из гостей Кошкарева.

Несмотря на распространенность этого явления, некоторые случаи все же выбивались из общего ряда и подвергались общественному осуждению. В первой четверти XIX века таким стал случай генерала-лейтенанта Льва Измайлова из Тульской губернии. Помещик отличался своенравным и жестоким характером, издевался как над крестьянами, так и над чиновниками невысокого ранга. Еще в 1802 году император Александр I писал губернатору:

«До сведения моего дошло, что отставной генерал-майор Лев Измайлов … ведя распутную и всем порокам отверзтую жизнь, приносит любострастию своему самые постыдные и для крестьян утеснительные жертвы. Я поручаю вам о справедливости сих слухов разведать, без огласки, и мне с достоверностью донести».

Александр I на портрете Степана Щукина

Однако благодаря деньгам и связям расследование тянулось десятилетиями — подробности дела открылись лишь в 1828 году. Биограф Измайлова так описывал преступления помещика, создавшего себе гарем из 30 девушек:

«Несчастные эти девушки выпускались из этого своего терема или, лучше сказать, из постоянной своей тюрьмы только для недолговременной прогулки в барском саду или же для поездки в наглухо закрытых фургонах в баню. С самыми близкими родными, не только что с братьями и сестрами, но даже и с родителями, не дозволялось им иметь свиданий. Бывали случаи, что дворовые люди, проходившие мимо их окон и поклонившиеся им издали, наказывались за это жестоко.

Многие из этих девушек, — их было всего тридцать, число же это, как постоянный комплект, никогда не изменялось, хотя лица, его составлявшие, переменялись весьма часто,— поступали в барский дом с самого малолетства, надо думать, потому, что обещали быть в свое время красавицами. Почти все они на шестнадцатом году и даже раньше попадали в барские наложницы — всегда исподневольно, а нередко и посредством насилия.

Генерал Измайлов был тоже гостеприимен по-своему: к гостям его всегда водили на ночь девушек, а для гостей значительных или же в первый еще раз приехавших выбирались невинные, хоть бы они были только лет двенадцати от роду. »

Упоминается также, что Измайлов однажды взял в гарем… свою дочь от предыдущей наложницы.

Несмотря на такие злодеяния, помещика в итоге лишь отстранили от управления имением, позволив «по уважению к тяжкой его болезни» проживать в фамильном доме.

Еще одной зловещей фигурой стал помещик из Киевской губернии Виктор Страшинский. От первых обвинений в его адрес до решения суда в 1857 году также прошло порядка 25 лет, но в итоге было выяснено, что Страшинский изнасиловал более 500 девушек, причем в его собственном имении следователи не нашли ни одной неизнасилованной крестьянки — в поисках разнообразия помещик наведывался в имения родственников. Среди жертв преступника оказались также две его дочери от изнасилованной ранее крепостной. Еще две девушки не пережили надругательств.

Наказание, вынесенное 72-летнему Страшинскому, практически повторяло наказание Измайлова — считается, что накануне реформы крепостного права император Александр II не захотел ссориться с дворянами.

Источник статьи: http://anews.com/razvlechenija/104841618-krestyjanskij-blud-i-pomewichyi-garemy-intimnye-tradicii-na-rusi.html