В деревне у бабушки. День шестой
Лена проснулась от вкусного запаха, который пришёл в её комнату из кухни. Там бабушка пекла печенье. Девочка вскочила и прибежала к бабушке.
— Бабушка, доброе утро! – радостно сказала Лена. – Что это такое вкусное ты сегодня печёшь?
— Доброе утро, внученька моя! Пеку ванильное печенье с корицей, — ответила бабушка, вынимая из духовки противень, на котором лежали румяные печенюшки разной формы: рыбка, мишка, звёздочка и другие.
— Баб, а как это ты сделала? – спросила Лена.
— Для этого у меня есть специальные формочки, это просто, раскатала тесто и нарезала разные фигурки. А ты умывайся, одевайся, будем чай пить, — сказала бабушка. – Сейчас дед придёт.
— Разве он не уехал сегодня на пасеку? – спросила Лена.
— Нет, сегодня суббота, банный день, дед готовит баню, приготовит всё
и затопит, а мы с тобой будем заниматься уборкой в доме, — бабушка рассказала обо всех делах на сегодняшний день, а внучка уже умылась и оделась.
— Ну, вот, какая ты у меня умница, садись к столу, а вон и дед уже идёт на запах печенья, — сказала бабушка.
— Какой вкусный аромат, аж, на улице пахнет! – сказал дед. – Доброе утро, внученька моя!
— Дед, а ты вымыл руки и лицо? – строго спросила Лена.
— Конечно, я и баню вымыл, воды накачал, дрова припас, осталось только затопить, но это чуть позже, — ответил дед.
— Бабушка, какой у нас хороший дед, он знает, какие дела, когда надо делать, — похвалила его Лена.
— Да, дед у нас очень хороший, ему не надо напоминать, он всё знает сам, — согласилась бабушка, наливая в это время, чай в большой дедушкин бокал. А дед уже попробовал печенье.
— Лена, а у нашей бабушки руки золотые, всё она умеет, всё может, где она всему научилась, не знаю, — дед ел и нахваливал бабушку.
— Да ладно тебе, жизнь всему научила, — скромно ответила бабушка.
— Баб, а чего ты не умеешь делать? – неожиданно спросила внучка.
— Я даже не знаю, мне кажется, стоит только захотеть, и можно всему научиться,- бабушка подлила себе горячего чаю, она пила чай с блюдца.
После завтрака все принялись за свои дела, дед вышел на улицу, чтобы потрясти дорожки. Бабушка налила в ведро воды, взяла тряпку, Леночке дала тряпку поменьше.
— Сначала надо протереть пыль, — сказала она, и стала протирать подоконники, потом мебель, вымыла двери, Лена смотрела, как быстро управлялась с делами бабушка и старалась делать так же, не всё у неё получалось, но она очень старалась. Бабушка сменила воду, налила чистой. После того, как протёрли пыль, стали мыть пол.
— Леночка, принеси мне швабру, — сказала бабушка, под кроватью мне так не достать.
— Бабушка, а зачем надо мыть пол под кроватью, там же никто не ходит? – удивилась Лена.
— Ой, вот так ты меня рассмешила! – сказала бабушка и от смеха она присела на край дивана. — Ходить – то не ходят, а пыли там скапливается ещё больше, — смеялась она. Лена не понимала, почему это так рассмешило бабушку.
— Ну, посмеялись, отдохнули чуток, давай делать дальше, — сказала бабушка, вставая с дивана. Всю дальнейшую уборку они делали вместе, Лена помогала, как могла, хотя не всё получалось, как хотелось, но бабушка была очень доброжелательна, незаметно исправляла внучкины недоделки, и в итоге уборка была сделана. Бабушка домыла крыльцо, постелила коврик у двери, и вместе с внучкой, они вошли в дом.
— Как чисто везде и свежо, правда, бабушка? – спросила Лена.
— Ты это заметила? Значит, не зря мы с тобой убирались, — ответила бабушка.
Дел сегодня было много: кормили кур и цыплят, поросёнка, дед наводил порядок на дворе, вычистил у поросёнка хлев, постелил ему сухой подстилки, а в это время поросёнок бегал в загоне, Лена наблюдала за ним и смеялась.
— Дед, а почему поросёнок такой смешной? – спросила она.
— А ему ты кажешься смешной! — съязвил дедушка.
— Это ещё почему? – обиделась Лена. – У него хвост крючком, вот он и смешной, а у меня же нет такого хвоста!
— Так вот ему и смешно, что ты такая хорошая девочка, а хвоста у тебя нет, — дед, конечно же, шутил, но Лена обиделась и направилась в дом к бабушке.
— Бабушка, а почему дед сказала, что поросёнок думает, что я смешная? — спросила она.
— Поросёнок думает, что ему поесть хочется, — сказала бабушка, укладывая бельё.
— А больше он ничего не думает? – переспросила Лена.
— Больше ничего, — ответила бабушка, складывая Ленин халатик для бани. — Это всё дед придумывает, чтобы тебя рассмешить, ты на него не обижайся, он у нас такой.
В это время с улицы возвратился дед.
— Ну, что, смешная девочка без хвостика, поросёнок меня спрашивал, почему ты обиделась и ушла? – дед опять шутил и смеялся.
— Дед, я уже не обижаюсь, это всё ты придумал, чтобы меня рассмешить, — сказала Лена.
— Вот и хорошо, что не обижаешься, конечно, придумал, — весело сказал дедушка. – Баня готова, я, пожалуй, пойду мыться, я на сегодня все свои дела сделал.
— Иди, иди, дед, мойся, а я сейчас коз подою, молоко в холодильник уберу и мы с Леночкой тоже пойдём в баню, — сказала бабушка, намешивая козам пойло. Дед взял свой пакет с бельём и отправился в баню. Бабушка пошла во двор доить коз. Немного посидев в одиночестве, Лена вышла к ней. Бабушка уже доила козу. У неё было две козы: Белка и Зайка, а ещё было два козлёнка, они были такие забавные, шустрые, Лена немного побаивалась их, поэтому почти не играла с ними, и если смотрела, то только издали.
Бабушка подоила обеих коз, Лена удивлялась тому, как быстро у неё получалось все дела. Козы её слушались, она их не боялась, поросёнок смешно чмокал в своём новом корыте, куры уже были сыты, все сидели на жёрдочках, цыплята спали в гнезде с мамой-клушей, в хозяйстве был полный порядок.
— Ну, вот, внученька, всех мы с тобой накормили, они будут спать до утра, а мы отправимся в баню, — сказала бабушка, направляясь в дом. Там она процедила молоко в банки, поставила их в холодильник.
Дед вернулся из бани весь красный в одних брюках, с накинутым на спину большим махровым полотенцем.
— С лёгким паром! – сказала ему бабушка.
— Спасибо! – ответил дед, с лица его стекали капли воды. Он взял полотенце, утёрся, сел на диван, вся комната была наполнена ароматом бани.
— Дед, с лёгким паром тебя! – сказала Лена. – Дед, ты очень красивый и душистый из бани пришёл!
— Спасибо, внученька, из бани все приходят красивыми, баня лечит и красит, — сказал дед. — К тому же я ещё и парился, а это очень полезно.
— Бабушка, а мы тоже париться будем? – спросила внучка.
— Посмотрим, — ответила бабушка. — Дед, встречай нас из бани!- наказала она деду. Взяла два пакета с бельём, и они с Леной пошли в баню.
Баня встретила их ароматным паром, даже в предбаннике было очень жарко.
— Ну, и натопил, любит пожарче наш дед! – сказала бабушка и открыла дверь на улицу. В самой бане было ещё жарче. Бабушка налила в два тазика воды.
— Ну, внученька, париться будем? – спросила она, выбирая веник. Лене вдруг стало страшно.
— Бабушка, уж очень жарко, — нерешительно сказала она.
— Для того и жарко, чтобы париться, — бабушка взяла веник и слегка погладила Лену по спинке, веник был тёплый, мягкий, потом она надела на голову себе и внучке специальные шапочки и полезла на полок. Лена присела на скамейку и со страхом смотрела на бабушку, которая уже хлестала себя берёзовым веником, отчего её тело стало красным, лицо раскраснелось.
— Бабушка, хватит, — беспокоилась Лена. Бабушка слезла с полка, положила веник в таз, и они вышли в предбанник отдохнуть, там было свежо и прохладно.
— Баб, а я не смогу так, боюсь, — сказала Лена.
— Просто нужна привычка, но пар лечит, все хвори выгоняет, — ответила бабушка. – Пойдём теперь мыться.
Она открыла из бани дверь, чтобы выветрить пар, стало чуть прохладнее. Бабушка распустила длинные светлые волосы.
— Баба, ты похожа на русалку, — сказала Лена.
— Да уж, какая русалка, в молодости была, а теперь уже не та, — ответила бабушка. – Давай- ка, я тебя вымою, а то скоро дед за тобой придёт.
Бабушка вымыла Леночке голову душистым шампунем, мягкой мочалкой потёрла спинку, а руки, ноги и живот Лена мыла сама. Потом бабушка налила чистой прохладной воды, добавила туда мятного отвара и ополоснула внучку. В это время раздался стук в дверь.
— Девицы – красавицы, вы готовы? — это пришёл дед, он хотел забрать Лену.
— Нет, дед, ещё не оделись, — крикнула бабушка.- Погуляй чуток!
Бабушка вывела Лену в предбанник, поставила на лавочку, вынула из пакета большое мягкое полотенце, накинула на внучку и стала её вытирать. Потом достала трусики, маечку, носочки и яркий махровый халатик — бельё было чистое, свежее. На голову бабушка повязала Лене платочек.
— Ну, моя красавица, сестрица — Алёнушка, готова? Пора деда звать! – сказала бабушка и поцеловала внучку в розовую тёплую щёчку, а сама приоткрыла дверь на улицу.
— Дед, можешь забирать свою красавицу – внучку! – крикнула она.
— Ну-ка, я посмотрю, какая красивая ты стала, моя внученька! – отозвался дед, он взял Лену на руки и понёс её домой. Дома Лена первым делом подбежала к зеркалу.
— Нравишься себе? – спросил дед, внучка согласно кивнула. — Вот какая полезная баня, всех делает красивыми.
Вскоре и бабушка пришла, в розовом халате с полотенцем на голове, румяная – она была очень красивая.
— Дед, ты уже остыл от бани, ухаживай за нами, женщинами, — сказала она, снимая чалму из полотенца со своей головы, а по плечам её рассыпались мокрые длинные волосы, которые она долго протирала полотенцем.
— Бабушка, ты пришла из бани самая красивая! – восхищённо сказала Лена. А дед тем временем, уже разлил горячий чай, поставил мёд и ванильное печенье.
— Наша бабушка и без бани самая красивая, — с гордостью сказал дед.
— Ой, боюсь, боюсь, что зазнаюсь я у вас скоро! — засмеялась бабушка. Подсушив полотенцем волосы, она села за стол. Это было замечательное, послебанное чаепитие, все как-то сразу расслабились, Леночка ещё сидела за столом, а глаза у неё закрывались, дед перенёс внучку на кровать, бабушка сняла с неё банный халатик, но Лена уже спала. Банный аромат ещё долго витал в комнате.
Источник статьи: http://proza.ru/2013/05/23/761
БАНЯ деревенские рассказы
Суббота. Каждую субботу Степан Иванович топил баню. Весь день управлялся по хозяйству, помогал жене. Сегодня с утра почистил в клетках у нутрий, навоз аккуратно сложил в кучу. Получился красивый конус.
Зимой темнеет рано, поэтому Степан Иванович затопил баньку пораньше, прибрался в комнате отдыха, пополнил красивую бутылку самогоном, приготовил трёхлитровую банку вина и, конечно же, свои фирменные огурчики.
Погода тоже не подвела, очень кстати пошёл снег, а к вечеру опустился лёгкий морозец.
Придёт завсегдатай и любитель баньки, Петр Иванович – он единственный друг, с кем можно крепко попариться, выпить, да и поговорить по душам.
Ну, вот банька готова. Первой в баню, Степан Иванович отправил свою жену, Любашу, пусть попарится и идёт в дом, отдыхать, а то вечно всю беседу испортит. Ни крепкого слова не скажи при ней, ни выпей, да и вообще — нечего ей делать в мужской компании.
А вот и Петро Иванович пришёл. – Заходи Петя, Любаша моя только что пошла в дом.
— А ты что же с ней не ходишь в парную? Боишься, соблазнит? – улыбнулся Петр Иванович.
— Да шо ты, какой там соблазнит? Была бы девка лет эдак двадцати, тогда другое дело, можно было бы и поволноваться, а так…
— Он слышишь, Собака лает, никак идёт кто-то. Кого — то ждешь?
— Нет, ни кого.
Открылась входная дверь и в комнату отдыха ввалился Ромик. — Оооо! – воскликнул Ромик, — «дидЫ уже тут»! А я иду мимо вижу, банька топится. Дай думаю, зайду. Не прогоните? Интересно с вами поболтать, да послушать.
— Ага, в смысле самогону попить на халяву. — Не сдержался Петр Иванович.
— А те чё жалко?
— Да не, не жалко. Заходи, раздевайся. Париться то, будешь? — Спросил Степан Иванович. – А то может, «писяшку» накатишь да пойдёшь?
— Ну, если не прогоните, буду.
— Да куда ему париться? Он уже поддатый! А доктор Болотов говорит, что алкоголь, а так же секс с парной совмещать нельзя.
Ромик с удивлением окинул быстрым взглядом помещение, — ну секса, я вижу, у вас тут нету, а с парной я, как-нибудь, договорюсь. – Стал раздеваться и вдруг замер, как будь то, что вспомнил, — дед Стёп, а хочешь, я щас девок сюда приведу?
— Та иди ты со своими девками, замахал руками Петр Иванович!
— Ааа, боится! Ну ладно, ладно, я пошутил.
-Ну, ты Ромик пока готвся, а мы Петя пошли в парилку.
-Не, не дед Стёпа, я, я, первый! — возразил Ромик и, сбрасывая с ноги зацепившиеся штаны, бросился в парную.
Хорошо напарившийся вышел из бани на свежий воздух, Ромик с удовольствием наблюдал, как от него исходили клубы пара, как невесомые снежинки таяли, ложась на разгорячённую кожу.
Сделав несколько глубоких вдохов, его взгляд остановился на заснеженной куче. Подумал, — ай да дееед! Какой молодец! Такую снежную кучу нагрёб. Явно сам хотел в снегу изваляться после парной. Но первым, буду я.
Легким движением Ромик сбросил простыню и сделал короткий, но мощный разбег, подпрыгнул, на лету поджал ноги и «бомбочкой» сиганул в конус.
Навозная куча приняла Ромика в свои объятья. Под натиском ста тридцати килограммов живого веса, половина кучи разлетелась брызгами в разные стороны, как будто, её и не было.
Ошалевший от неожиданного поворота событий, Ромик сначала замер, сидя по пояс в навозной куче, потом попытался выбраться из неё. Куча не отпускала. Тогда Ромик проявил смекалку, лёг на спину и, сделав кувырок назад, скатился вниз, с трудом вытаскивая ноги. Ромик встал, в недоумении растопырил руки в стороны и повернулся лицом к бане.
На пороге стояли оба деда, держась за животы от смеха, неудержимо ржали.
Окатив Ромика двумя вёдрами воды, отправили его в душ отмываться, а сами зашли в парную.
Парились молча. Каждый думал, как ему казалось о своём, а на самом деле, думали об одном и том же. О юности, о молодости. Отхлестали друг друга веником, кряхтя и охая от жгучего пара.
Каждый раз при встречах, Петр Иванович пытался признаться Степану, открыть свою не лёгкую тайну всей своей жизни, но никак не получалось, то момент не подходящий, то кто ни будь, мешал своим присутствием. Вот и сегодня хотел открыться, да Ромика чёрт принёс.
После третьего захода в парную, сели за стол.
— Ну, что друг мой старинный, давай по винцу. – Предложил Степан Иванович, как будто, подталкивая Петра Ивановича к откровенности, наливая вино в стаканы.
— «Друг» — еле слышно произнёс Пётр Иванович. – Глянул на Ромика, тот уже едва держал голову от выпитого, на халяву самогона. Хмель качал его со стороны в сторону, отвисла челюсть, и он, иногда открывал ничего не видящие глаза и хлопал ими, потом снова глаза закрывались.
— А знаешь, Стёпа, я ведь в молодости хотел тебя убить! – глянул на Степана, надеясь увидеть в его глазах удивление.
— Знаю Петя. Знаю.
От удивления Пётр Иванович чуть не упал со стула. – Как? Откуда? Я ведь ни кому… никто, ни сном, ни духом…!
— Анютка твоя, царство ей небесное, через пару месяцев после вашей свадьбы говорила со мной. Предупреждала, просила быть осторожнее, умоляла избегать с тобой ссор, скандалов. Да я и сам видел, как ты смотрел на меня, как увидишь, так в глазах бесы скачут. Улыбаешься мне, а глаза горят ненавистью. Так бы и разорвал в клочья. Не знаю, что тебя останавливало.
— Ты же знаешь, очень любил я твою Любашу. Впрочем, как и ты. Но она выбрала тебя. А Анютка любила меня, как она говорила, – «без памяти».
На твоей свадьбе, я заливал горе водкой. Кричал «Горько» громче всех, притворно веселился, не подавал виду, а что творилось в моей душе, только Анютка понимала, не давала шагу ступить, всё висла на мне, не отпускала от себя. А когда я набрался почти до беспамятства, увела меня домой. Там и была наша с ней первая брачная ночь. Ночь была сумасшедшей. Все свои чувства я изливал на Анютку, а грезил, думал, видел и был с Любашей. А когда приходил в себя и понимал, что со мной не Любаша, с остервенением, жестоко насиловал Анютку. Потом снова забывался и, задыхаясь от счастья, любил, ласкал и целовал Любашу.
Через неделю после твоей свадьбы, Анютка серьёзно поговорила со мной, о том, что Любаша замужем и ничего уже не изменить, что надо строить свою жизнь, свою семью. Я, недолго думая, предложил ей выйти за меня замуж, она, тут же не раздумывая, согласилась.
Пока был медовый месяц, как будто, чувства к Любаше притупились, улеглись, а когда отношения с Анюткой стали обыденными, не реализованная любовь к Любаше запылала с новой силой.
На работе забывался, даже шутил иногда, а как идти домой, так душа начинает выть, скулить, нет желания идти домой. Не потому, что там плохо, а потому, что идти надо не к Любаше.
Напивался до полу беспамятства и тогда едва плёлся домой. Когда ложился в постель в пьяном угаре, все ласки, поцелуи и нежности предназначались Любаше, а изливались на Анютку. По утрам не один раз замечал, что подушка её мокрая от слёз. Всё понимал и как побитая собака, не поднимая глаз, шёл на работу.
Вот тогда и пришла мне в голову мысль убить тебя Стёпа. Я сделал финский нож, отшлифовал его, наточил, он был острый как бритва. Я надеялся, что где ни — будь в безлюдном месте я тебя встречу и тогда всё случится.
Но однажды, в доме в присутствии Анюты нож выпал у меня из кармана. Ей хватило одного взгляда, что бы понять, что это за нож и для кого он. А сама робко улыбнулась и спросила – это для меня? Ты хочешь меня убить, Петя?
– Тьфу, на тебя! Типун тебе на язык! — сказал я и зыркнул на неё испепеляющим взглядом.
Она немного помолчала, стала серьёзной и тихо так сказала. — Ты думаешь, если его убьёшь, то она выйдет за тебя замуж? – Сделала паузу, — ты ошибаешься. Она возненавидит тебя. Его похоронят, тебя посадят и останутся одинокими две несчастные женщины. Она говорила не опровержимо правильные слова, она была права. Тогда я не вероятными усилиями запретил себе думать об убийстве, но нож ещё долго носил с собой. Зачем? Сам не знаю.
Но мне всё так, же не хотелось идти домой, я так, же напивался и так, же были жаркие ночи, как мне грезилось с Любашей и всё так, же поутру мокрые подушки от слёз Анюты.
Пётр Иванович умолк уронив голову на грудь, помолчал, что то, вспоминая, снова заговорил.
— Перед смертью Анюта попросила меня сесть рядом и выслушать, не перебивая. Она с трудом говорила, — «я любила тебя Петя всю жизнь, любила без памяти, жила только для тебя и детей. Хорошо, что они уже взрослые. Я не просто любила тебя, я боролась за свою любовь, за своё счастье и тем счастлива. Прости меня если я, что-то не так сделала». — Потом умолкла, как будто, уснула и тихонько умерла.
Только тогда я понял, что счастье моё было со мной рядом, я не видел его, не замечал, или не хотел. О чём я теперь очень горько сожалею, но теперь, то уж поздно.
Иногда она приходит ко мне во снах, такая же статная красивая как в юности, обнимает, ластится, любит меня, взгляд ласковый, нежный. А то вдруг так посмотрит, с таким укором, что жутко становится, и я от этого просыпаюсь. И ни кто мне уже не нужен, ничему я уже не рад. Всё прошло, перегорело, как будто, очнулся я от какого то — наваждения, или от тяжкого сна, а может Анютка освободила меня от этого наказания, унесла его с собой. Остались только воспоминания от тех жарких ночей. Гложет меня мой грех, а рядом со мною ни кого, только горечь, тоска, да печаль.
Вот так я загубил жизнь. Сгорела Анюта в огне безответной любви. Троих детей мне воспитала. Они уже самостоятельные, разъехались кто куда. Вот такая на мне теперь тяжёлая ноша, друг. Хотел тебя убить, а убил своё счастье.
— Давай помянем Анютку. Красивая была, добрая, кроткая и тебя дурака любила. Не знаю только за что? – наливая стаканы, предложил Степан Иванович.
— Давай. – согласился Пётр Иванович и добавил, — «имеем, не храним – потерявши плачем»!
Р.S.
буду благодарен за профессиональные и объективные отзывы.
Источник статьи: http://proza.ru/2020/05/21/1825
