Геннадий Балахнин
Текст песни Баня
Добавьте этот текст песни в ваш персональный список песен.
Банный день
Геннадий Балахнин
А хорошо в деревне летом,
Пахнет смачно, но привычно,
Пристаёт навоз к штиблетам —
Как везде, аналогично,
Но у нас зимой и летом
Есть для гигиены личной,
Слава Богу, банный день.
А мы на тракторе с Серёгой
Едем быстро, сзади сани —
Отцепить с зимы забыли —
Ну и фиг с ним! Едем в баню.
На санях сидит Андрюха,
Держит веники с трусами,
Сам пристёгнут на ремень.
(Ну чтоб не выпал без страховки!)
А вокруг шумит природа,
Да Кузьмы сенокосилка,
Как всегда полно народу
В магазине за бутылкой,
Председательский уазик
В грязь заехал у развилки
И буксует целый день.
(Мы бы вытащили, да нам некогда: мы же в баню едем!)
А на деревне знает всяк, знает всяк, знает всяк:
Баня — это не пустяк, не пустяк, не пустяк —
Хоть женат, хоть холостяк, холостяк, холостяк:
Веник, водка и ништяк!
А баня, братцы — хрен утерпишь:
В рукавицах, кроме шуток,
Поддаём и в хвост, и в гриву,
И на камни, и в желудок.
Парим крепко — веник в клочья,
Запах прелых незабудок.
Ох ты, матушка Сибирь!
(Привет Европе!)
А в предбаннике Андрюха,
Морда свёклой, в зимней шапке,
Огурец, наверно, ищет:
Полулёжа шарит в кадке.
Сразу видно без бинокля,
И ходить не надо к бабке:
Крякнул русский богатырь!
(И не починишь, горе маме!)
(А щас о грустном:)
А трактор где-то мы забыли,
Завтра вспомним — люди скажут.
Четверь точно осушили,
Чтобы рожа была глаже,
А Андрюху брать не стали:
Плохо ходит, сядет-ляжет,
Положили у сельпо.
(Ну прям на крылечко, чтоб не потерять!)
А вокруг собаки воют,
То ли сдуру, то ли просто,
Дед Степан их матом кроет.
Ночь, луна, горохом звёзды.
А идти ещё три дома
После бани так непросто:
На коленках, да в пальто.
(И руки мёрзнут без перчаток!)
Источник статьи: http://www.lyricshare.net/ru/gennadiy-balahnin/banya.html
Стихотворение, за которое Маяковскому можно дать нобелевскую премию мира
Владимир Маяковский фигура в русской литературе неоднозначная. Его либо любят, либо ненавидят. Основой ненависти обычно служит поздняя лирика поэта, где он воспевал советскую власть и пропагандировал социализм. Но со стороны обывателя, не жившего в ту эпоху и потока времени, который бесследно унёс многие свидетельства того времени, рассуждать легко.
Маяковский мог бы не принять советскую власть и эмигрировать, как это сделали многие его коллеги, но он остался в России до конца. Конец поэта печальный, но он оставался верен своим принципам, хотя в последние годы даже у него проскальзывают нотки недовольства положением вещей.
То, что начнет твориться в советской России после 30-х годов, поэт уже не увидит.
Стихотворение «Хорошее отношение к лошадям» было написано в 1918 году. Это время, когда ещё молодой Маяковский с восторгом принимает происходящие в стране перемены и без капли сожаления прощается со своей богемной жизнью, которую вёл ещё несколько лет назад.
Большой поэт отличается от малого не умением хорошо рифмовать или мастерски находить метафоры, и уж точно не количеством публикаций в газетах и журналах. Большой поэт всегда берётся за сложные темы, которые раскрывает в своей поэзии — это даётся далеко не каждому, кто умеет писать стихи. Большой поэт видит не просто голод, разруху, когда люди видят голод и разруху. Он видит не роскошь и сытую жизнь, когда люди видят роскошь и сытую жизнь — подмечает те детали, мимо которых простой обыватель пройдёт мимо и не заметит ничего.
А Маяковский всю жизнь презирал мещанство и угодничество и очень хорошо подмечал тонкости своего времени.
О самой поэзии он выскажется так:
Поэзия — вся! — езда в незнаемое.
Поэзия — та же добыча радия.
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь единого слова ради
тысячи тонн словесной руды.
В стихотворении (оно будет ниже) поэт напрямую обращается к животному. Но это обращение служит неким метафорическим мостом, который должен только усилить накал, происходящий в стихе и показать обычному обывателю всю нелепость и жестокость ситуации. Случаи жестокого обращения с лошадьми были часты в это время. Животных мучали до последнего, пока те действительно не падали замертво прямо на дорогах и площадях. И никто этого не пресекал. Это считалось нормой.
Предлагаем вашему вниманию стихотворение «Хорошее отношение к лошадям» , за которое по праву можно дать премию мира. Кстати, нобелевку в 2020 году получила американская поэтесса Луиза Глик. А ведь многие тексты Маяковского не хуже, и они то как раз о борьбе – борьбе за свободу и за равное существование на нашей планете.
Маяковский вдохновил множество хороших людей — именно поэтому его помнят и любят до сих пор.
Будь ты хоть человек, а хоть лошадка, которая отдаёт всю себя ради общей цели. Пусть поэт и обращается к лошади, но главную свою мысль он хочет довести до людей, которые стали слишком чёрствыми и жестокими.
Хорошее отношение к лошадям
Били копыта,
Пели будто:
— Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб.-
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
— Лошадь упала!
— Упала лошадь! —
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные…
Подошел и вижу —
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
«Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте —
чего вы думаете, что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
Может быть,
— старая —
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось —
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/masterwpoetry/stihotvorenie-za-kotoroe-maiakovskomu-mojno-dat-nobelevskuiu-premiiu-mira-5f6a02f7f52b7a18812f3dd9
В нашу баню ходят выпить закусить
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 269 934
- КНИГИ 629 576
- СЕРИИ 23 786
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 593 239
Родился в Ташкенте, потом переехал из Ленинграда в Москву, куда вернулся из Одессы, где отмечал, что родился.
А именно – второго апреля. А первого-то в Одессе праздник юмора. Я в это время всегда там.
И вот вернулся, а из издательства звонят, что для книжки нужна биография. В смысле, авто.
А у меня как раз есть. Я ее как раз два года назад зачитал в Одессе.
За два года ничего в биографии не изменилось.
Только зуб вырвал.
Ну вот, биография.
Дважды двадцать пять. Десять пятилеток. Восемнадцать тыщ двести шестьдесят три дня. С учетом високосных. Часы считать уже совсем глупо. Поэтому сосчитал – 437 712 часов плюс двадцать минут. Уже двадцать одна. Итоги большого пути.
Теперь подробно. Родился в Ташкенте. Потом из Ленинграда переехал в Москву. Откуда раз в год летал в Одессу, чтобы отметить. Вот, собственно.
Теперь еще подробнее.
Родился в апреле, сочинил слово «Одобрям-с» и опять оказался в апреле. В промежутках переезжал, менял и ремонтировал. Родился, переехал, женился, отремонтировал, развелся, поменял, отремонтировал, женился. И теперь, похоже, буду ремонтировать уже до переезда на окончательную квартиру, которую не поменять.
Теперь совсем подробно.
Родился в апреле, потом не помню, потом апрель в Одессе. Потом зима, потом не помню, потом – апрель в Одессе, но мне уже тридцать. Все мои праздники почему-то в Одессе, почему-то с нулем на конце. Двадцать лет назад та одесситочка была с такими бедрами, что казалась умной. Мама простила мне мое тридцатилетие в Одессе года через три. Папа еще был. Печени еще не было. Хотя уже открыл всемирный закон – число органов в организме с возрастом возрастает. Сейчас тело ими просто набито битком. Потом, помню, простудился, потом апрель, а мне сорок – но не в Одессе. Значит, сорока не было. Потом вроде сценарий, потом вроде книжка, потом вроде Райкин. Потом вроде институт. Или нет, потом премия. В смысле, «Золотой теленок». Или нет, «Золотой остап». Не помню. Но потом, точно, банкет. Банкет помню хорошо, после банкета плохо. Но печень, помню, уже была.
Потом зима, потом не помню, потом в Одессе опять оказались одесситки. У нас была любовь втроем – она, я и печень. Как Маяковский и
Брики. Утром она ушла к другому, кажется к мужу. Мы с печенью несли ее чемодан Потом не помню, потом не хочу даже вспоминать, потом опять апрель, опять раз в год Одесса. Жена, как всегда, не мешает, дочь еще не доросла, сын уже далеко. Печень ушла к другому. Таков итог.
А в перспективе – зима, о чем помню с каждым днем все подробнее.
Но все-таки это еще потом.
А пока – на прежнем месте.
Между прошлым и будущим.
Где и встречаемся.
Искренне ваш Михаил МИШИН
Язык наш – усыхает. Сокращается словарь. Упраздняются прилагательные.
В голову не придет спрашивать – какой утюг. Он вообще утюг. Он или есть, или его нет.
Двоичная система – как в компьютере.
«Ветчина», «буженина», «окорок», «зельц», «карбонат», «салями» и черт его знает что еще вместо сотни слов укладываются в одно:
Кто спросит про колбасу: «Какая?» – получит матом от продавца и зонтом от бабки сзади.
С рыбой пока еще многословие, она пока еще или «минтай», или «иваси». Но не за горами, видимо, уже последнее упрощение.
Процесс не нравится современным писателям, зато удобство для археологов будущего. Это сейчас они при раскопках находят кости и черепки и, чтобы узнать, когда именно этот глиняный горшок разбили о голову раба, применяют метод полураспада чего-то там из физики. Нашу эпоху можно будет вычислять без всякой физики – по периоду распада нашего словаря.
Скажем: «Рукопись датируется годом, когда из языка у них окончательно исчезло слово «крабы». А слово «сгущенка» переживало именно период полураспада: то появлялось на языке, то исчезало».
В школах будут устраивать встречи детей с ветеранами, которые видели людей, которые слышали слово «шпроты».
«Съедобные» слова привожу для наглядности и простоты. Процесс шире и сложнее. При этом некоторые слова, напротив, даже потребовали уточняющих определений. Например, слово «депутат». Раньше определять было нелепо какой депутат? Обыкновенный, депутатский: чабан, комсомолец, в галстуке, тюбетейке, со значком «Летчик-космонавт» и орденом «Мать-героиня». Приехал, поспал с поднятой рукой, получил свою дубленку и снова пропал где-то между Якутией и Дагестаном. Теперь депутат – «какой». Один – за народ, другой, наоборот, за демократию. Третий хочет подвести черту под ними обоими.
Усыхает язык. Из полнокровного, кудрявого, с мышцами, жилочками, веснушками превращается в трескучий скелет.
Не сами исчезают слова, а потому что им нечего выражать. Нет уже в языке «снегирей», «щеглов», «малиновок». Остались пока «воробьи», «вороны» и эти, посланцы мира. А потом вместо всего порхающего и чирикающего станет просто:
Птица больше не будет – «какая». Никакая. Летала птица и отлеталась.
И в лесу – никаких этих «осинок», «сосенок», «елочек». «В лесу родилось дерево, в лесу оно росло».
Понятия нету – и слово ни к чему.
«Будьте любезны, извините великодушно, сердечно вас прошу. »
Сказавший это вслух будет принят за городского сумасшедшего.
Его просто никто не поймет.
Наречия «грешно» или «благородно» пахнут сыростью графских развалин. Попытки реанимации не удаются. Слово «милосердие» пестрит и мелькает, но приживается пока лишь в смысле: пусть скажут спасибо, что вообще не убили.
«Долг чести», «муки совести», «щепетильность», не говоря уже об «уступчивости» и «услужливости», – все это сведено к двум душевным словам нашего современника:
И все понятно сразу, и вопрос нетрудный, и ответить хочется. Потому что слова все родные, свои:
– Да куда и ты! Куда мы все прем!
Прем из проклятого прошлого в светлое будущее. Прем, хороня по дороге понятия, отбрасывая слова.
– Вон, последний остался. Прет себе вперед, полностью выражая себя последними междометиями:
– Ах ты. Ух ты. Ну ты. Я т-те. Ишь ты. А-а! О-о-о-о. У-у-у-у.
Прет, завершая период полураспада и переходя к полному.
Судьба – понятие географическое.
Родился бы выше и левее – и звали бы не Миша, а Матти Хрюккинен, и был бы белобрысый, толстый, пьющий, и бензоколонка источала бы запах пирожных.
Родись ниже и правее – и был бы не Миша, а Мжабалсан, остроглазый, кривоногий, пьющий, и выгнали бы в шею из юрты начальника, потому что начальник не любит, когда пахнет не от него.
Или вообще – левее и ниже. Там вообще не Миша – там Марио, загорелый, курчавый, пьющий, полузащитник, тенор, любимец мафии, с надписью на могиле: «Марио от безутешной жены Джулии».
Судьба от географии, а география – как получится. И получилось, что не ниже, не выше, и не правее, а именно здесь – в центре. Ибо где мы, там центр. И действует у нас именно наша география: север сверху, восток справа, запад – там, куда плевали. Ну, в целом, конечно, недоплевывали, но направление угадывали: Европа там, Америка. Но как-то незаметно парадоксы пошли. Как-то по-тихому Япония вдруг стала – Запад, а она же справа и чуть ниже! Потом Корея с Сингапуром. Теперь турки – тоже Запад, хотя эти вообще уже под брюхом. И поляки, и бра-тушки болгарские – и те Запад. Короче: Запад окружил нас со всех сторон! На Востоке остались мы и раздраженная нами Куба.
Источник статьи: http://www.litmir.me/br/?b=104278&p=22
В нашу баню ходят выпить закусить
Я люблю помыться в русской бане.
Баня русская ох хороша.
Не хочу валяться на диване,
Пусть тогда погреется душа.
Эй браток а ну поддайка пару
Сверху ковшичек плехни с пивком.
Я знаю — баня мне залечит раны,
Ударит в нос душистым хмельком.
А после бани — водочки и пива.
После бани — песни за столом.
После бани — завалюсь я к милой
И не хочу я думать о другом.
А после бани — знаово рождаюсь.
После бани — перед Богом чист.
После бани — жизнью наслаждаюсь
И распускаюсь, как весною лист.
На полог залезу с настроением
Закричу и веником взмахну
Раскраснеюсь с диким наслажденьем
И ещё раз десять повторю.
Выпивка и брошусь в пруд холодный
Эй братва, ну это ли не кайф.
В русской бане я всегда голодный
И ты меня таким лишь только знай.
А после бани — водочки и пива.
После бани — песни за столом.
После бани — завалюсь я к милой
И не хочу я думать о другом.
А после бани — знаово рождаюсь.
После бани — перед Богом чист.
После бани — жизнью наслаждаюсь
И распускаюсь, как весною лист.
Мне от жизни многого не надо
Много мне в жизни ни к чему.
По субботам вытопилась баня
В бане я ловлю свою мечту.
На неделе дюже так скучаю
Тело ломит будто не моё.
Это по прямому означает,
Что живу я только банным днём.
А после бани — водочки и пива.
После бани — песни за столом.
После бани — завалюсь я к милой
И не хочу я думать о другом.
А после бани — знаово рождаюсь.
После бани — перед Богом чист.
После бани — жизнью наслаждаюсь
И распускаюсь, как весною лист.
Источник статьи: http://vk.com/topic-104804564_32428314
