Впервые с отцом в бане
Любовь Засова (Любовь Петровна Андриянова) родилась 30 мая 1959 года в селе Кага (Башкортостан). Живёт в селе Кага; работает библиотекарем, экскурсоводом.
Наталья пропылесосила ковер, полила цветы, протерла влажной тряпкой мебель. Застеленные линолеумом полы мыть было одно удовольствие. Закинула постельное белье в стиралку-автомат и пошла мыть баню. Муж Федор затопил ее час назад, вода согрелась, в бане было тепло. Баня была по-белому. Крашеная серебрянкой печка, обитые вагонкой стены, лакированная полка для банных принадлежностей, светильники по углам, коврик возле двери – все это немного придавало бане вид горницы. Федор шутил:
– Повесь тут занавески да стол поставь со скатертью – и можно жить.
Наталья жесткой щеткой вымыла полок и лавки, ошпарила их кипятком. Вымыла пол, присела на лавку и закрыла глаза. В бане пахло дорогим шампунем – дети из города привезли, в деревне такого в магазине не найдешь. Наталья вдохнула тонкий аромат – приятный, но какой-то чужой, не русский что ли. Баню Наталья любила не только телом, но и на каком-то генном уровне. Да и то сказать: в деревне раньше в бане человек зачинался, в бане рождался, и в последний путь его тоже обряжали в бане. Не зря ведь старые люди говорили – «баня – мать наша: и тело лечит и душу светит!»
В общем, баньку свою Наталья любила, но сильно скучала по старой бане по-черному. Из глубины памяти выплыли яркие картинки молодости: суббота, банный день… Наталья даже отчетливо почувствовала густой запах березового веника и хозяйственного мыла, услышала до боли родные голоса…
– Хведьк, ты баню затопил?
– Нет ишшо, только воды натаскал, да дров принес.
– И ладно! Я щёлок хотела сделать, надо золы набрать.
Когда баня истопилась и повытянулся едкий дым, Наталья пошла там убираться: метелкой обмела от копоти потолок и стены, полила каменку водой, что бы камни омылись от сажи. Затем специальным косырем выскоблила до желта все лавки и пол. Вымыла маленькое оконце, прополоскала и повесила сушить душистую липовую мочалку.
И вот, наконец, подошло время мыться в бане. Первыми мылись ребятишки – пятилетняя Танюшка и восьмилетний Митька. Наталья посадила Танюшку в таз с замоченными рубахами, дала ей кусок мыла и та с упоением принялась «стирать» белье.
Митька намылился мылом и был весь в пене.
– Тань, смотри, похож я на Деда Мороза?
– Ты на тошшего воробья похож. Мойси скорея, ато Танюшка зажарица.
– Мам, а мы сёдни с Колькой и Шуркой ходили в лес петли смотреть. Мы на зайцев ставили. И в одной петле заяц был. Мы подошли, а он живой ишшо. Смотрить на нас, а в глазах у него слезы. Ну мы и отпустили зайца. А он, мам, отбежал немного, встал на задние лапки и кланяеца нам, кланяеца.
– Охотник ты мой сердобольный.
Мать ласково поцеловала Митьку в мыльную макушку.
– Давай спину тебе помою, да обдавайси.
Наталья окатила Митьку щелоком, приговаривая:
– С гуся вода, с Митеньки вся худоба!
Дошла очередь до Танюшки. Мать намылила ей русые с золотым отливом волосы и, опустив ее голову в таз с водой, принялась мыть.
– Ой, ой, мыло в глаз попало, щиплет.
Наталья окатила Танюшку из большого железного ковша и поцеловала в глаза.
– Пить хочу! – опять запищала Танюшка!
– В баню ходють не воду пить, а тело мыть! – назидательно сказала Наталья, но зачерпнула из «холодной» колоды воды и дала дочке. Еще раз окатив ее водой и одев во все чистое, повела домой.
Следующей мылась Фенечка. Фенечка – наша соседка: маленькая, сухонькая, аккуратненькая женщина средних лет. Детей у нее не было, а с мужем она разошлась по причине его большой любви ко всем деревенским бабам.
Ее муж – Павел оправдывался так:
– Фенич, ты подумай своей головой – скоко баб после войны без мужиков осталось! А в хозяйстве мужицкая рука нужна – иде гвоздь забить, иде изгородь подправить. Жалко мине их… ну и где чиво подсоблю. Деньги за работу брать – совесть не позволяет, да и откуда у их деньги-то? Вот и случаица грех. Да и без бабьей радости жить всю жизнь – каково бабенкам? Не ругайси ты, я ведь все равно к тибе домой иду.
Но Феничкино сердце не терпело, и она регулярно устраивала мужу скандалы. В такие дни Павел запирался в бане и ремонтировал и подшивал валенки, которые ему несли со всей деревни. Справив работу, он клал валенки в мешок и в сумерках разносил по дворам. При этом в дом он не заходил, а кидал валенки через ворота – опять же для того, чтобы не брать деньги за работу. И ведь никогда не ошибался валенками! Бабенки, понятное дело, благодарили, как могли: кто десяток яичек, кто сметанки, кто ягод-грибов, а кто и самогоночки. Тогда у Павла случались загулы. Приняв на грудь, он брал в руки гармонь и отправлялся бродить по селу. В деревенской тишине далеко разносились то веселые, то грустные мелодии его гармоники. звучал его чистый, приятный голос. За самозабвенную любовь к гармошке получил он в деревне и прозвище – Баянка. Если ему встречались ребятишки, то он щедро одаривал их конфетами, которые всегда водились в его карманах. В общем, едва заслышав вдалеке звуки гармошки, все знали – идет Баянка. Дети радовались в предвкушении гостинцев, бабы вздыхали…
После очередного скандала Фенечка собрала свои скромные пожитки и перебралась в маленький домик рядом с нами. Кстати, деньги на его покупку дал ей Павел. Фенечка стала часто приходить к нам – то за солью, то за ситом или просто полузгать семечки на лавочке перед домом. От нее мы узнавали все деревенские новости: кто женился, кто развелся, кто согрешил, кто подрался.
Вот так наша семья стала ее семьей.
Она помогла Наталье состирнуть белье, а потом долго мылась, попутно обсуждая деревенские новости.
– Слыхала, у Сидоркиных обыск был. Самогонку искали. Ну, им из сельсовета-то шукнули. Они барду за баней в назем и зарыли. Милиционеры все вверх дном перерыли, нищиво не нашли. А старшой-то их, щёрт хитрушшой, подозвал ихняго мальщонку и говорить: – А у мине конхвета есть скусная. Если покажешь, иде папка бидон спрятал – тибе отдам. – Ну, Толик и показал. Глупый ишшо – пять лет всего.
– Што жа им теперя будить – ужаснулась Наталья. – Ну-ка у тюрьму загремять.
– Да обошлось вроде. Милиционеры напились вдрызг. Уж больно самогонка хорошая оказалась. А остальное вылили, да самогонный аппарат забрали.
Последними мылись Наталья с Федором. В супружестве они жили уже девять лет. Но при взгляде на высокого, широкоплечего мужа Наталья вспыхнула, как девочка и стыдливо отвела глаза.
Заметив ее взгляд, Федор едва заметно усмехнулся и, протянув Наталье намыленную мочалку, попросил:
– Ну-ка, женушка, помой мне спину.
Наталья взяла мочалку и принялась тереть мужа.
– Што ты как неживая. Три сильней, – сказал Федор, поигрывая мускулами. Наталья, прикусив губу, стала энергично водить мочалкой.
Неожиданно Федор повернулся к ней лицом и нежно притянул ее к себе.
– Ромашка ты моя скромная, за што и люблю!
Его горячее тело прижалось к жене, губы покрывали поцелуями ее глаза, щеки, шею, опускаясь все ниже. В голове у Натальи забухало, застучало, а потом словно все взорвалось и на темном закопченном потолке замерцали звезды…
Федор вылил на себя целый ушат холодной воды и, обнажив в улыбке ровные белые зубы, сказал:
– Помыл грешное тело – сделал великое дело. – И, одеваясь, добавил: – Ты, Наталья, долго не сиди. Мы тибе ужинать ждем.
Наталья легонько кивнула и блаженно растянулась на полке. Каждая косточка благодарно отозвалась на горячее тепло сосновых досок. Несколько минут Наталья лежала, закрыв глаза и вдыхая всей грудью непередаваемый банный аромат: смолы и липы, березового листа и душистого мыла и чего-то еще, что бывает только в русской бане по-черному.
Вспомнив, что ее ждут, принялась скоренько мыться.
Пришло время вечерять.
– Митька, сбегай за Фенечкой. Штой-то она запаздывает. На стол собирать пора, – сказала Наталья.
Митьку как ветром сдуло – и оттого, что он был вообще расторопным парнишкой, и оттого, что сильно хотелось есть. Наконец все собрались за большим обеденным столом. На середину стола поставили большую глиняную чашку с отварной рассыпчатой картошкой, рядом стояла чашка с капустой, разведенной водой с луком и маслом. На деревянной дощечке лежало свежезасоленное сало. В чеплашках поменьше были засоленные огурцы и грибы. Прижав к груди каравай душистого хлеба, Наталья ловко нарезала его крупными ломтями. Федор взял большую деревянную ложку и зачерпнул хрустящей капусты.
– Хороша закуска – капустка! И на стол поставить не стыдно, и съедят – не обидно!
Все дружно заработали ложками. Несколько минут за столом было тихо, потом Фенечка преподнесла очередную деревенскую новость.
– Слыхали, чиво Санька Зигардан учудил на Пасху? Ночью шел с лагунов (праздничные костры), продрог и решил у Широнихиной бане погреца. А был хорошо навеселе, ну и улегси у бане на каменку – иде потеплея. А Широниха утром у баню пошла – тряпку прополоскать. Дверь открыла, а из угла щёрт страшный на нее глядить. Широниху щуть родимчик не хватил. Как она заорала – щёрт, щёрт, караул – и на пол грохнулась. А Санька весь у саже соскощил с каменки да бежать. Широниха сказала – у сельсовет пойду жаловаца. Всю баню сажей завазгал.
– Ну ты скажи, што творица. И ведь родители хорошие, работяшшие. И в кого только Санька такой заполошный уродилси, – сказала Наталья, разливая по кружкам ароматный травяной чай. Фенечка поставила на стол чашку с пирожками и преснушками.
Митька тут же ухватил пирожок и энергично принялся жевать, прихлебывая горячим чаем.
– Ешь, ешь, – ласково улыбнулась Фенечка – с щерёмушкой, нынще пекла. – Зачерпнув ароматного малинового варенья, она принялась прихлебывать чай из блюдца.
Танюшка с Митькой вылезли из-за стола и заскучали. Чем бы таким заняться? Изобретательный Митька придумал.
– Давай рыбу ловить!
– Давай, – обрадовалась Танюшка, – а как?
– Сперва удощки наладить надо.
Митька нашел моток крученки, отрезал от нее два куска. На захапке печи лежали смолистые лучины – Федор настрогал на растопку. Митька выбрал две лучинки, привязал к ним веревочки – удочки готовы.
– А на што ловить будем? – задумчиво произнес Митька.
– Давай на хлебушек, его все любять.
Сказано – сделано. На кончики веревочек привязали хлеб. В полу избы была большая щель – доски рассохлись. Федор весной собирался их отремонтировать. Вот это «рыбное» место и облюбовали ребятишки. Присев на корточки они опустили нитки с хлебом в щель и замерли в ожидании «клева».
– Минь, штой-то долго не клюёть, я уже сидеть уморилась, – захныкала Танюшка.
– Ты води удощкой туды-сюды, штобы рыбу привлещ, – как заправский рыбак сказал Минька. Увлеченные игрой, они не видели, что взрослые наблюдают за ними, сдерживая смех. Федор тихонько встал, открыл творило и спустился в подпол.
– Надо говорить «ловись рыбка большая и маленькая» – едва сдерживая смех, сказала Наталья – тада, может, поймаитя.
– Ловись рыбка большая и маленькая – запищала Танюшка. И вдруг – о ужас – веревочки натянулись и задергались, словно там было что-то большое и страшное. Ребятишки от испуга и неожиданности заверещали, бросили удочки и сиганули на печку.
Наталья с Фенечкой смеялись до слез. Вылезший Федор присоединился к ним.
Фенечка ушла домой. Наталья убрала со стола, вымыла посуду. Федор заглянул на печь. Из-под овчинного тулупа выглядывали только Митькины вихры да Танюшкины косички.
– Ишь, рассопелись рыбаки. Угрелись… Наталья, постели им постелю, я их перенесу, а то свалятся ишшо ночью.
Наконец все улеглись… Наталья закрыла глаза, блаженно потянулась и, прижавшись к теплой спине мужа, замерла.
– Завра воскресенье, пельмени постряпать, хлеб испечь надо, рубаху заштопать. А вечером к маманьке сходим в гости, соскучилась…
Легкая улыбка блуждала по лицу Натальи, и сладкий сон прервал ее мысли. Суббота закончилась, впереди было воскресенье… и целая жизнь!
Источник статьи: http://bp.rbsmi.ru/articles/proza/zasova-lyubov-bannyy-den-rasskaz/
Банька и соседка
Банька и соседка
Из серии «Родительские игры»
Светлой памяти госпожи Веры посвящается
Дачный дом утопал в зелени. Кусты черноплодной рябины вдоль забора, яблони около дома создавали ощущение избушки в лесу – пройдёшь рядом и не заметишь. Только дым из трубы указывал на человеческое жильё. Сегодня суббота и топилась баня.
«Это не чешская банька, а настоящая деревенская!» – Дима считал себя городским жителем, но от хорошей деревенской баньки никогда не отказывался, особенно от жаркой, да с настоящими берёзовыми вениками.
– Баня парит – здоровье дарит! Суббота – день чудесный, – душа у него пела. – Дима старался приезжать в деревню к субботе, чтобы смыть с себя городскую усталость.
Бутылочка кваса – крепче перед баней пить нельзя – помогла скоротать время.
И тут Катенька, хорошенькая соседская девушка, вернулась из бани не в очень хорошем расположении духа.
– Доброе утро Катенька, – улыбнулся Дима, подходя к соседке и чмокнув ее в щеку. – Как там банька поживает?
– Дядя Дима! – Катя стерла со щеки воображаемый след поцелуя, моя мама Наташа, кипит от возмущения как самовар! – Потому что мне, видите ли, жарко и я не хочу мыться! Она высечь меня хочет! Спаси меня!
Очаровательная девушка Катя смотрела в пол, изредка всхлипывая: видимо не так просто просить помощи у соседа в таком вопросе.
«И когда Катенька успела вырасти?» – Зная, как дядя Коля топит баню, Дима мысленно согласился с девушкой – там было невыносимо жарко. Но какой взрослый будет уважать мнение хорошенькой девушки? Хотя, если хорошенько подумать, из этой ситуации можно извлечь пользу, пока жены и детей рядом нет!
– Катенька, предложи маме: я сам с тобой в баню схожу. При мне ты уж точно капризничать не будешь!
– Как это буду? – Перспектива баньки с соседом девушку ничуть не испугала. – Обязательно буду! Я всегда капризничаю!
«Заставить её помыться было проблемой с детства!» – Подумал Дима.
– Давай поспорим на бутылку кваса, что у меня получится тебя хорошенько помыть, если мама с папой разрешат, как бы ты себя ни вела.
– И это как же? – Катенька уперла руки в бока.
– А для баньки кроме березового веника надо замочить веник без листьев! И все будет в порядке!
Катенька убежала и вернулась красная, как рак:
– Родители согласны! Папа говорит: с веником хорошая идея! Давно пора! Катя, стряхни с веника листья и пойдёшь мыться с дядей Димой, и только попробуй капризничать! Не будешь его слушаться – пойдёшь со мной, а я выбью из тебя дурь: одними прутиками от веника не отделаешься! Постелю крапиву на полок.
– Значит – крапивы тебе не хочется! – Димин план помывки в компании с соседкой великолепно сработал!
Выбирать Катеньке не приходилось – родители строгие, спорить с ними бесполезно, а деревенской девушке париться с соседом не представляло каких-то сложностей! С детства парились все вместе!
А вот теперь Дима с помощью веника без листьев мог сделать с непослушной девушкой всё что угодно, и она не посмеет возражать: папа обещал в дополнение к горячей бане жгучую крапиву!
– Лучше париться с дядей Димой, чем с папой на крапиве! – Заключила Катя.
Взяв все необходимые принадлежности, они пошли на помывку. День был погожий, в предбаннике парочку охватил теплый, слегка пахнущий дымом и травами воздух.
– Красота! – Дима вошел в баню, разделенную на два помещения, в одном был предбанник, стол и стулья, в другом располагалась железная печь-каменка, здесь и парились и мылись. В печь был вделан стальной бак, в нем нагревалась вода и запаривались веники.
Деревенские девушки с детства не комплексуют по поводу наготы, в бане моются все вместе для экономии дров, да и на речке купальниками не пользуются.
Разделись в предбаннике догола, причём Катенька разделась быстро, повернувшись к Диме спиной, и вошла в мыльню первой.
Деревенская баня была натоплена на совесть.
Перегородка разделяла баньку на мыльню и парилку. Печь топилась из мыльни: банька была по-деревенски небольшой.
Вход в парилку стерегла низкая дверь, собранная из толстых досок.
– Ну, красавица, в парилку! – Дима несильно шлепнул ее по попе, придавая ускорение.
Обнаженная пара вошла в парную. Здесь было жарко, даже для Димы, не говоря уже о Катеньке, поэтому мужчина приоткрыл дверь – для коварного плана сильная жара была не нужна.
– Давай сразу мыться, жааарко – канючила Катя. Но Дима был неумолим:
– Катенька, это русская баня, а не городская ванная, тут должно быть жарко, но дышится легко, значит, баня натоплена правильно! Сюда ходят париться, а не просто ополоснуться. Садись попой на полок и прогревайся, а я пока запарю веники.
Металлическая печка давала жар, вода в котле закипала, и туда Дима сунул веники.
Катенька села на скамейку, но сразу же вскочила – в горячей бане всё было горячим.
– Глупенькая, кто же садится голой попой на горячие доски? Сначала надо сполоснуть их водой – Дима окатил полок из ковшика и присел на влажные доски. Катя второй раз попробовала сесть, но опять подпрыгнула.
– Я лучше пойду, тут жарко очень – пошла она к выходу.
– Куда, мы ещё не начали! Постели под попу полотенце! – Дима схватил соседку за руку. – Или по этой самой попе и получишь, но уже по-настоящему!
Она попробовала вырваться, но что может сделать молодая девушка против взрослого мужчины?
«Сейчас мы посидим, хорошо пропотеем, тогда можно будет мыться. А за одно и Катеньку отшлепать!» – подумал Дима.
Мужчина поднял соседку на руки, сел на скамейку и положил Катеньку себе животом на колени и несколько раз не очень сильно шлепнул по попе.
– Ай! А зачем шлепать? Да так больно! – Девушка пробовала вырываться, но Дима держал ее крепко. Через несколько минут, поняв тщетность своих попыток, она успокоилась и спросила:
– Зачем шлепать? Это обязательно! – Это тысячелетиями отработанная практика, но ее корни еще глубже!
– Расскажи, пока потеем! – Катя дернулась, но безуспешно.
– Пошлепывая девушку по попе, – Дима рассказал, что так именно мужчины демонстрируют искреннюю дружбу и нежную привязанность.
– Это почему так? – Катя потерла шлепнутое место.
– Почему? Пошлепывая и потискивая попу, мы, грешные пытаемся на ощупь и по звуку определить мясистость и калорийность того, кого шлепаем! Ведь миллионы лет эволюции выработали тысячу механизмов защиты от самого страшного врага любого биологического вида – от голода.
– Голод это неприятно, но причем тут моя попа? – Катя позволила шлепнуть себя еще раз.
– Это просто: подавляющее большинство организмов на Земле не чураются каннибализма ради выживания вида. И человек, как известно, не исключение! Сейчас вон, и в Таиланде и Сирии не только едят, но и снимают на видео сей процесс! Так что Катенька, крепкий шлепок по твоей нежной и вкусной попе – просто оценка питательности соплеменницы, телом которой подсознательно намеревается воспользоваться мужчина в случае экстремальной ситуации.
– Ничего себе теория! Но я не понимаю, при чем здесь дружба и привязанность? Тебе мало, что родители пустили нас в баньку?
– Все очень просто, ведь шлепая девушку по попе, любой мужчина подсознательно надеется, что данная девушка будет рядом в трудной ситуации! – Дима снял ее с колен и посадил рядом. – Вот как мы сейчас!
– А как долго сидеть надо? Между порочим после шлепков это не так просто! – Вот уж не думала, что у меня сосед людоед-теоретик!
– Пока вся пОтом не покроешься, сиди и прогревайся, пока еще раз по попе не получила.
– Может, лучше водой окатиться? – Катя, ерзая на досках, попробовала схитрить.
Крепкая попка деревенской красавицы порозовела от шлепков.
– Нет, моя маленькая, – Дима положил ее на полок и стал парить веником. – Сначала грязь должна отойти вместе с потом, а потом мы смоем её водой.
– А мама обычно сразу моется, а не сидит в адской жаре так долго! Ой! Горячо!
– Я тебе не мама, и не папа!– Дима работал веником.
– Массажный эффект от веника из крапивы в бане огромен! Переоценить его невозможно. Правильно применяя веник, я открою поры кожи, это приведет к выводу из организма вредных, шлаковых веществ и микробов! И мыться мы будем тщательнее, чем мама с папой вместе взятые. А не согласна – буду тебя парить веником без листьев! Ты меня знаешь!
– Веник в бане всем начальник! – Согласилась Катя, позволяя отхлестать себя крапивным веником. – Хорошо нагоняют жар, массируют кожу, но лучше березовый. Крапивный кусается!
– Крапивный кусается, а березовый без листьев и кусается и вправляет мозги через попу непослушным девочкам! Листья и ветки почки, и кора, и сок березы обладают целебными свойствами! Это ты на себе убедишься!
Пока они перебрасывались словами, банный жар делал дело – оба потели. Дима, как взмок, а с соседки пот лился ручьями.
Дима лег на полок сам и дал веник Кате.
– Может, начнём мыться, я уже вся мокрая! – Отхлестав Диму, Катя провела рукой по груди, показывая влажную ладошку.
– Ну-ка, сейчас сам проверю – Димины руки начали путешествие по девичьему тельцу. Дима погладил грудки, плавно перешёл на животик, провёл ладонью по ногам, задев пальцами лобок Катеньки.
Девушка на это никак не отреагировала, как будто не заметила. Тогда Дима накрыл лобок ладонью, немного помассировал, но опять не получил никакого протеста. «Странно, обычно Катя отталкивала его, стоило лишь чуть приблизиться! Видимо, она считала, что в бане вполне нормально быть голым, и руки воспринимала только как проверку «на потливость». Хорошо, продолжим в том же духе!»
Тем временем жар дошел и до Димы, и он решил: пора передохнуть. Оба встали, окатились холодной водой и вышли в предбанник, открыв в баньке окно.
– Ну вот, теперь еще немного попаримся, и веник без прутиков поспел, потом можно помыться!
– Не надо больше париться! – запричитала Катя – я тогда вообще на пот изойду! Мальчики любить не будут.
– Нет, надо. Мальчики еще. Я обещал хорошо тебя вымыть.
– Нет, ну пожалуйста! Не надо веника без листьев! – Девушка была готова расплакаться. – Я буду послушной!
– Хорошо – смилостивился Дима – но тогда я сам буду тебя мыть, и очень тщательно! Готовь мочалки!
– Ура! – Катя радостно захлопала в ладоши
Оба вернулись в парилку. Жар через окно уже ушёл, и теперь можно комфортно мыться. Налив воды в два тазика, мужчина взял мочалку и стал мыться, наказав Катеньке повторять за ним. Смыв в себя пену, оба охладились в предбаннике и вернулись обратно.
– А зачем обратно, мы ведь уже помылись? – поинтересовалась Катя.
– Нет, малышка, мы просто смыли пыль. Сейчас будем мыться по-настоящему.
На этот раз Дима сам стал мыть соседку. Тщательно прошёлся по ней мочалкой, не пропустив ни одного места. Когда кожа стала скрипеть от чистоты, Дима вывел ее в предбанник положил её на стол и сказал:
– А сейчас я проверю, насколько ты чистая.
Дима стал поглаживать девушку по груди, ножкам, как бы проверяя чистоту. Через пару минут, под воздействием жары и с помощью мужских рук, Катя расслабилась и закрыла глаза.
«Она еще не догадывается, что будет!» – Не переставая поглаживать девушку, Дима сел на лавку рядом.
Катя продолжала лежать с закрытыми глазами, несмотря на то, что Дима осторожно развёл её ножки в стороны, открывая себе доступ к промежности. Очнулась она только тогда, когда Дима поцеловал её в эти привлекательные губки.
– Ой, а что это вы делаете – Девушка попыталась встать, но он положил её обратно
– Проверяю, как ты вымылась! Лежи спокойно.
– Оригинальный способ проверки! – Катенька успокоилась.
Дима для отвлечения внимания поцеловал её в шею, втянул губами сосочки, спустился по животику.
Катя снова закрыла глаза и чуть заметно вздрогнула, когда мужчина дошёл до клитора. Видя, что соседка не сопротивляется, Дима раздвинул языком половые губки и залез пальцем вглубь влагалища.
«Очень приятно проделывать это с только что вымытой девушкой без единого волоска на лобке – после помывки совсем другое дело!»
Катя откровенно тащилась, забыв про все условности. Из нежного ротика вырывались стоны, спина выгибалась, ножки периодически сжимали Димину голову.
«Теперь можно приступать к главной части плана!» – Дима оторвался от соседки и, стараясь удержать её ноги раздвинутыми, приставил к половым губкам давно стоящий колом член.
– Это ты так проверяешь мою чистоту? – Девушка очнулась и попыталась отодвинуться.
– Катенька, лежи спокойно, надо проверить тебя хорошенько! – сморозил Дима первое, что пришло в голову.
Девушка попыталась возразить, но Дима еще раз пригрозил родительским наказанием с помощью веника, и она снова легла.
– У, как там у тебя мокро! – приговаривал Дима – сейчас прочищу, как шомполом пушку. Лежи спокойно, ничего страшного в этом нет.
Уговоры подействовали, Катенька снова расслабилась. Дима продолжил натиск.
– Больно, хватит, пожалуйста! – Девушка поняла, что помывкой тут и не пахнет.
– Лежи и не дёргайся, краса деревенская! Если не хочешь суровой порки!
Девушка скорчила недовольную гримасу, но промолчала.
Наконец Дима скользнул в глубину, но сил держаться уже не хватало. Чтобы отвлечься, приходилось считать бревна в стенах, пытаясь увести мысли о соседской красивой девушке, наколотой на член, но это помогало слабо.
Дойдя до предела, Дима сильнее задвигался, входя и выходя. Катя стонала от удовольствия. Вцепившись ручками в края стола, закатив глаза и открыв ротик, откуда вырывались нечленораздельные стоны, она уже не чувствовала ничего снаружи – только Димин член, только горячий огонь во всём теле.
Кончили одновременно. Дима – с радостным выдохом, Катенька – с длинным протяжным стоном. Через несколько минут, когда оба немного успокоились, Дима в мыльне развёл воду и без мочалки только руками, промыл Катю еще раз.
– Ну вот, теперь ты полностью чистая. Видишь, всё хорошо, и совсем не страшно. Кстати, ты как давно не девственница!
– Ну, твоими стараниями. Давно не девственница! И что их этого? Маме пожалуешься? На всю деревню ославишь или как?
– Нет, зачем? Думаю, что за потерю девственности можно отшлепать и будет достаточно! Пойдём, остынем немного! – Дима вывел девушку в предбанник, сел на скамью и положил Катеньку животом на колени, и отшлепал по попе. Не зверски, но весьма чувствительно!
«Славно попарились! – Рассуждал Дима, румяня Катеньке попу еще раз. – Теперь надо было обработать так соседку, чтобы она ничего не рассказала родителям.
– Катя, тебе понравилось мыться? – начал Дима, поцеловав соседку в покрасневшую попу.
– Ну, было очень жарко. Не надо больше так сильно шлепать, пожалуйста!
– А что это такое? – её ручка нежно взяла Димин член. – Снова почти готов! Тебе что, извращенец, мало?
– Нравится?
– Да! – Девушка заворожено кивнула и слегка помяла член.
Видимо, ей понравилась игрушка – твёрдый, тёплый и немного мокрый столбик.– От ласковых пальчиков член снова начал наливаться силой и упёрся в промежность Катеньки.
Дима повалил девушку животом на стол, просунул руку и направил головку между половых губок.
– Не надо, пожалуйста! – Девушка была готова заплакать. – Так с соседками не поступают!
– Укушу! – Тогда Дима поцеловал очаровательную девушку в попу. – Я лучше знаю, как поступают!
Член твердел ещё сильнее и начал погружаться в лоно. Катенька опешила, перестала плакать и полностью отдалась новому ощущению. Димины руки гладили соседку по спине, и нашлепанной попке.
– Вот, а ты боялась! Сейчас будет ещё приятнее – Дима стал потихоньку двигаться, насколько позволяла поза. Перехватив девушку под попку, Дима снова и снова накалывал её на своё копьё – благо в позе животом на столе это было легко. Катя, как в первый раз, закрыла глаза и откинула голову.
Сейчас уже не было бешеной страсти, опаляющего желания парилки. Огонь внутри нарастал постепенно, волнами, синхронно с движениями.
Сожалея, что не удобно целовать Катеньку во время движений, приходилось восполнять недостающее руками: одной рукой можно было и погладить, и ухватить за попу одновременно.
Наконец, Катя застонала и обмякла. Можно было кончать и Диме, что он сделал с великим удовольствием.
– Сейчас ополоснёмся в последний раз и всё, можно будет идти домой.
В бане Дима продолжил прерванный разговор:
– Катя, ты должна обещать мне одну вещь. Не говори детям, что мы с тобой в бане так шалили.
– Это почему?
– После Чехии им не понравится, что их не взяли париться! Если проболтаешься, мне придется тебя очень сильно наказать, а не просто отшлепать. Веник без листьев так и остался распаренным! Надо потом его вытащить! Пригодится! Давай, как придём, я спрошу у них про поцелуи, сама увидишь.
Ополоснувшись под душем, они оделись и пошли в дом. За ужином Дима как бы невзначай спросил сына:
– Как ты думаешь, таким девушкам, как твоя сестра, можно целоваться с мальчиками?
– Да ты что! Как такое возможно! Она совсем маленькая!
Сестра благоразумно отмолчалась.
После ужина, оказавшись наедине с Катенькой, Дима подвёл итоги:
– Вот видишь, как родители к поцелуям относятся. Так что никому ни слова!
– Поняла! – Катя потёрла рукой попку, вспоминая о Диминой тяжёлой руке. –
Спасибо, что на этот раз обошелся без веника! В следующий раз ты будешь маленьким мальчиком! И за то, что не постелил на стол простыню, я тебе отмщу! Лежу как дура животом и грудью на голых досках! Так и знай, извращенец, попу тебе как следует, нарумяню! Заодно и проверю, какой там у тебя запас сала на случай голода! Людоед доморощенный! И зачем ты вспомнил про мою девственность? Чуть всю игру не испортил! Вот будешь мальчиком в следующую субботу – напомню!
– Мальчиком так мальчиком! Только сейчас нельзя нас веником! А как мы с детьми на пляж пойдем? Сын и так много неудобных вопросов задает! Мало того, в баньке ты и так настолько сексуальна.
– А я учту, что после крапивного веника у тебя дольше стоит! Скажи, только честно, когда мы были подростками, ты бы решился со мной в баню сходить? Спинку потереть? Веником похлопать?
– Я об этом мечтал, но наверное – не решился! Только подглядывал! Да и в реале вряд ли наши родители согласились бы на такую парилку!
Дима с Катей знали друг друга с детства, и их отношения давно приобрели новые качества: у них подрастали дети, но оба любили поиграть, воображая себя по очереди маленькими. Но это уже другая история.
Источник статьи: http://proza.ru/2015/07/06/32
