Юрий Лужков: «После смерти жены три года я жил один»
Сегодня, 10 декабря, стало известно, что бывший мэр Москвы Юрий Лужков ушел из жизни — политик скончался в одной из клиник Мюнхена, где ему проводили операцию на сердце. Он был главным «смотрителем столицы» на протяжении 18 лет. The City публикует отрывок из автобиографии Юрия Михайловича.
В приданной мне группе кооператоров работали шесть человек, Елена Николаевна, Лена Батурина, была среди них. Поскольку прежние обязанности зампреда мне не сократили, мы начинали прием кооператоров после десяти вечера, и часто это дело затягивалось до двух-трех ночи. Работа кипела интересная, но на износ. Конечно, по ходу дела я увидел потенциал сотрудников. Должен сказать, Лена выделялась сообразительностью, нестандартным мышлением. Но, кроме чисто служебных, никаких отношений у нас не было.
Я кооперативами перестал заниматься в середине 88 года, когда на меня навесили еще и продовольственный комплекс. Начальству, видимо, показалось, что я слишком рьяно двигаю дело вперед. Уже появилась первая тысяча кооперативов, они набирали силу. И приняли решение передать этот вопрос другому зампреду исполкома, поставив ему задачу угробить движение.
У Лены с новым начальником с ходу случился конфликт. Она попробовала предложить свою идею, в ответ услышала: «Ваше дело – молчать и подчиняться». Лена тут же уволилась, и наши контакты, и прежде-то не очень частые, стали вообще эпизодическими. В том году у меня умерла жена. А позднее, когда я стал исполняющим обязанности председателя исполкома, решил снова начать раскрутку кооперативного направления. Пригласил сотрудничать нескольких человек из той группы. И, разумеется, Лену. Вот тогда и произошло сближение, которое закончилось нашей свадьбой.
Юрий Лужков и Елена Батурина. Фото: издательство «Эксмо»
Предсвадебный период длился полгода. Но роман нельзя назвать скоротечным, мы ведь неплохо к тому времени знали друг друга.
В первой моей семье было трое мужчин, считая сыновей, и женщина. Во второй три женщины, считая дочек.
После смерти жены три года жил один. Я больше, конечно, семейный человек. Хотя после кончины Марины начал привыкать к другой жизни. Она не была такой уж одинокой – младший сын жил со мной, мама сразу же взяла на себя все заботы по хозяйству. И вроде притерпелся я к этой роли. вдовца. Нехорошее слово. Нет, в качестве мужа я себя чувствую значительно лучше.
Я как бы живу второй раз. Хотя и первая моя семья была хорошая. Но совсем другая. Внешние условия другие. Вторую жизнь я не могу изолировать от своей нынешней работы. Прежде я тоже был быстро востребован, быстро стал руководителем, потом руководителем крупной фирмы. Мы всегда жили очень скромно, бесхитростно, но нам хватало. Жена работала, я работал, получал зарплату генерального директора, по сегодняшним меркам, впрочем, куда как скромную. У нас был свой садовый участок, шесть соток; уже будучи директором, купил горбатого «Запорожца», потом 13-ю модель «Жигулей», самую дешевую.
Но ощущения были совсем другие. Не лучше, не хуже, просто – другие. Сейчас, конечно, обеспеченность иная, мы не бедные люди. Но дело не только и не столько в этом. Жизненные запросы остались такими же простыми. И это мне нравится. Раньше я мог себе позволить простые запросы исключительно потому, что не мог позволить ничего другого. А сейчас срабатывает привычка тех лет.
Лена, став моей женой, повела себя правильно, не лезла «в кадр», хотя нередко попадала под острое перо. Она не стремится получить паблисити. И тем отличается от многих жен высокопоставленных чиновников, которые, например, вдруг начинают заниматься благотворительностью. Как только повысили мужа, тут же супруга обнаруживает в себе чувство сострадания к детям или тягу к меценатству. У Лены этого нет. Хотя она давно финансировала детский дом. Но делала это скромно, без показухи.
Мой старший сын, Михаил, сначала не принял новый брак. Он старше Лены. Но он уже был абсолютно самостоятельным человеком, жил отдельно. Отношения наши, конечно, не порвались, хотя контакты стали нечастыми. В этой истории Лена вела себя сдержанно, достойно. Но со временем все прошло, и когда бываем в Москве, все встречаемся с радостью.
А вот младший сын, Александр, очень подружился с Леной. Он в отличие от старшего жил в нашей семье, и поэтому для меня было куда важней, как они примут друг друга. У него двое детей, моих внучат. Они часто у нас гостили, играли с нашими детьми. У нас хорошая семья, крепкая. Несмотря на разницу в возрасте. Я ведь женился, когда соотношение наших возрастов было два к одному.
Фото: ТАСС/Семен Майстерман
А дальше хочу дать слово Лене, чтобы сама рассказала, как мы пришли друг к другу. Очень специфическим считаю наш роман. Пусть она о нем вспомнит со своей точки зрения.
– Это было начало 87 года. Совсем молодыми девчонками мы пришли работать в исполком Моссовета, в только что созданную группу по проблемам кооперативного движения и индивидуальной трудовой деятельности. Мне тогда было двадцать четыре, только что закончила институт, получила младшего научного сотрудника. Так вот, сидим мы как-то, кофе пьем, и меня спрашивают: «С кем вы будете работать?» – «С Лужковым». – «Господи, он же зверь». Потом, когда мы работали вместе, я все старалась понять, откуда такая молва. Он же на нас ни разу голоса не повысил, грубого слова не сказал. И поняла. Лужков пришел в исполком из абсолютно реальной сферы, из отраслевого министерства, где занимался новой техникой, реальным делом. Его привычным, естественным желанием было получить конкретный ответ на конкретный вопрос. Однако требовательность, которая в той же химической промышленности считалась абсолютно необходимой, исполкомовскими работниками воспринималась с большим удивлением. Понятное дело, Лужков устраивал разносы, он хорошо умел это делать. Вот откуда возникла «зверская» репутация.
Первый раз я его увидела в громадной комнате на шестом этаже, это была даже не комната, а зал для совещаний, нас всех туда посадили, и там мы принимали кооператоров. Была суббота, около десяти утра, все как штык сидели на местах. И вошел человек в шляпе.
Да. В шляпе. Не в кепке. Он тогда шляпу носил. Как я его восприняла? Как начальника. Он всю жизнь был начальником, и это наложило на него отпечаток. Например, он запросто мог сказать: «Лена, сделай чайку» – и с каким-нибудь другим начальником его выпить, а нам, девчонкам, даже не предложить. Так что грань между начальником и подчиненным Лужков не переступал никогда. Но это не акцентировалось, казалось чем-то естественным, а потому и не обидным для нас.
Он всегда умел слушать собеседника. Представляете, что такое первый зампред Мосгорисполкома в 1987 году? Громадная фигура! Так вот я, младший научный сотрудник, запросто могла ему сказать: «Юрий Михайлович, мне кажется, вы не правы, надо сделать вот так». И при этом была уверена, что он к моему мнению прислушается.
Я вообще не перестаю удивляться очень сильному качеству Лужкова: он обучаем. Колоссальная ведь редкость, когда человек в солидном возрасте и при таком наборе регалий абсолютно открыт для новых знаний. В то время женщины увлекались служебной карьерой. Все мы точно знали: для того, чтобы хорошо жить, нужно не замуж выйти поскорей, как считают сегодняшние девушки, а успешно закончить школу, потом институт, устроиться на перспективную работу и двигаться вверх. Так что мужа я себе не искала. Занималась наукой, готовила кандидатскую.
Фото: ТАСС/Семен Майстерман
Работа в комиссии мне безумно нравилась, она занимала все мое время, мы с утра до поздней ночи крутились в исполкоме.
И в то же время – если не с первой встречи, то уже со второго месяца нашего знакомства с Лужковым – я точно знала, что буду женой этого человека. Хотя ничего, ну буквально ничего на это не указывало. И я могла в себе эти мысли давить, топтать, но все равно – смотрю на него и понимаю, что буду его женой. При этом никаких особых чувств к нему в то время не испытывала, просто понимала, что это сильный человек, сильный руководитель, что с ним можно чего-то серьезного достичь.
Почти уверена, что он и в мыслях ничего не держал, между нами установилось чисто человеческое расположение, не больше. В то время Лужков был женат, а он человек абсолютно цельный, это и тогда прочитывалось, а теперь я знаю наверняка. Так вот, если бы его супруга не скончалась, наши отношения вообще были бы исключены. Абсолютно.
Наш брак не случаен. Друзья говорят, что мы даже внешне похожи. Во всяком случае, вместе мы смотримся органично. У нас не случилось служебного романа. Когда была общая служба, не было романа, а когда начался роман, уже не стало службы.
Мы обошлись без длительных ухаживаний. Отношения развивались легко. Довольно скоро я переехала жить к Лужкову, а месяца через три, это был 91 год, мы расписались. Бытовых притирок не потребовалось; спасибо маме Юрия Михайловича, она держала на себе дом и сумела внушить сыну, что в семье главная – женщина. Решение семейных проблем лежит на ней, поэтому приоритет всегда за женой. Лужков, собственно, не возражал.
Когда мы поженились, мой возраст не создал проблем общения. Друзья Лужкова его по-настоящему любят, поэтому любая ситуация, в которой ему комфортно, ими одобрялась априори. Да и я не была для них человеком другой формации. Моложе – да. Но я родилась и выросла при той же системе, что и они. Была пионеркой, комсомолкой, к началу перестройки подошла сформировавшимся человеком. Вероятно, я представитель последней генерации, которая достаточно крепкими нитями связана с прошлым. И более молодым поколениям трудно нас понять.
Автобиография Юрия Лужкова «Москва и жизнь» вышла в издательстве «Эксмо» в 2017 году.
Источник статьи: http://thecity.m24.ru/articles/1586
Лужков подарил брату новый дом
Колхозникам построили церковь, а молятся они все равно на Лужкова
После отставки бывший мэр живёт жизнью обычного москвича
После отставки Юрия ЛУЖКОВА какой только чуши не сообщали о деятельности экс-мэра Москвы! Его посылали в иммиграцию в Англию и в Австрию. Приписывали развод и тяжелую болезнь. Между тем он ведет сейчас жизнь обычного москвича. Всю неделю работает деканом факультета управления в Международном университете, а в выходной садится за руль своего желтого «мерседеса» и едет в Медынь, где у него уже 20 лет дачка. На природе Юрий Михайлович возится с пчелами, катается по полям на вездеходе и парится в баньке, которую вывез из своей бывшей государственной резиденции в Молоденово.
Сразу за Медынью, самопровозгласившей себя с молчаливого согласия Юрия Лужкова родиной пчеловодства, пейзаж меняется до неузнаваемости. Такое же сильное чувство испытываешь, когда пересекаешь границу бедной Ленинградской области и зажиточной Финляндии. Пышные нивы колосятся. Домики сияют. Даже коровы пахнут странно — не навозом, а молоком. Не хватает только пышнотелых румяных крестьянок, с радостью сообщающих проезжим имя «маркиза Карабаса», которому принадлежит все великолепие вокруг. Вместо них стоит табличка «Новые Лужки». С появлением в этих местах еще в 90-х дачника Лужкова вокруг действительно началась новая жизнь.
Сергей ЛУЖКОВ рассказывает.
Колхозные руины взяло под свою опеку правительство Москвы и за несколько лет построило настоящий сельскохозяйственный рай. Поля засадили отборными сортами, завезли элитных симментальских коровенок из Баварии. Даже инновационные технологии внедрили задолго до того, как это слово появилось в новейшем политическом лексиконе. На ферме поставили установку «Биопоток», которая перерабатывает побочный продукт коровьей жизнедеятельности в электричество.
Посмотреть на это чудо, а заодно освятить новенький храм святого Георгия Победоносца приезжал патриарх Кирилл .
— Такое благолепие, — вспоминают визит святейшего новолужковцы. — Не храм, а чудо, но люди все равно на Юрия Михайловича молятся. Если бы не он, мы бы давно спились и с горя поумирали, как в соседних областях.
. что у его старшего брата грандиозные планы
Конечно, иконы экс-мэра Москвы в доме господнем нет. 90 семей доярок и механизаторов, живущих в коттеджах площадью в 230 квадратных метров с подвалом, гаражом и приусадебным участком, обходятся календариками с изображением улыбающегося покровителя в кепке и без.
Для них Лужков — мужик живой и близкий, как дедушка Ленин для первых советских пионеров. Что же касается $3 миллиардов Елены Батуриной , то колхозники просто не верят, что столько денег может быть в принципе, и не пытаются объять необъятное.
— Вот вы их видели? — селяне сразу переводят вопрос в практическую плоскость. — То-то. А набрехать по телевизору что угодно можно.
Наглядным пособием экс-мэрской скромности является его знаменитая дача, куда он после отставки перевез из официальной резиденции ульи и баню.
Вместо нормального замка на воротах щеколда. Охраны нет. Следящий за хозяйством пасечник ушел купаться на пруды. Но соседи уверяют, что воровать нечего. Самое ценное в доме — большой чайный сервиз. Позариться можно разве что на вездеход, который в бытность Юрия Михайловича мэром числился в его декларации о доходах единственным личным автотранспортным средством, да декоративные ульи в виде двух Моссоветов, один из которых накрыт кепкой, и храма Христа Спасителя. Дорогие памяти подарки к 70-летию от московских предпринимателей, пчеловодов и лично Алексия II .
— Если хотите меда, то вам лучше к лужковскому брату в соседнюю деревню сходить, к Сергею Михайловичу, — советует нанятый покосить бурьян вдоль пасеки парень. — Километра два отсюда. У него там дом новый, все знают.
Дача Юрия ЛУЖКОВА в Медыни
Раскрыл секрет летающих тарелок
Новый дом Лужкова-младшего — первое, куда выплеснулась кипучая натура Лужкова-старшего после отставки. Лишенный города, он, чтобы хоть чем-то занять себя, обустроил жизнь родственника.
Хоромы младшего Лужкова оказались крайним домом в деревеньке. Добротный сосновый сруб. Но без излишеств. Такие же строят себе средней руки сериальные актеры. Сразу за участком непролазный бурьян и крапива в полтора человеческих роста.
— Проходите, не бойтесь. Вы как раз к обеду, — выйдя на собачий лай из дома, Сергей Михайлович по-лужковски щурился на незваных гостей. — Тамара Алексеевна, поставь еще две тарелки, — крикнул он уже вглубь дома и без вопросов, кто мы и по какому поводу очутились в его владениях, повел за стол.
— Вы ешьте, ешьте. Все свое, с огорода. Никакой химии, — хозяйка накладывала тающую во рту, как сливочное масло, картошку. Пододвигала крепенькие огурчики и брызжущие витаминами помидоры.
Эту баню бывший мэр забрал себе на память о государственной резиденции
— Как там в Москве? От пробок уже избавились? — Сергей Михайлович с невинным видом наслаждался наваристым борщом. — Ну-ну, подождем. Ларьки, говорят, для начала решили снести — от них все беды. Да. Ресина только жалко во всей этой круговерти.
По его мнению, серый патриарх столицы — единственный, кто знает, как управлять городским хозяйством в авральных ситуациях. Все остальные, если что-то серьезное, сразу бегут к нему — спрашивать, как действовали при «дедушке».
Простые, сердечные люди Тамара и Сергей Лужковы принимали нас как родных и, даже узнав, что мы журналисты, да еще приехавшие по душу Юрия Михайловича, только вздохнули на пару.
— Давеча из НТВ приезжали. Два дня у нас жили. Огурчики им очень понравились. Помидорки соленые, какие теща Юрия Михайловича обожает. Он, когда к нам заходит, всегда баночку помидоров для тещи берет. Мы вам с собой тоже дадим. Жили, пили два дня. Бутылку шампанского, которая у меня с Нового года осталась, выпили, — вспомнила Тамара Алексеевна. — А потом такую жуть по телевизору показали.
Будучи на коне, Юрий Михайлович успел вложить в медынское хозяйство приличные деньги
— Шампанское это мы с узбеком выпили, когда печку складывали, — поправил жену Сергей Михайлович. — Так НТВ меня всего чумазого от этой печки с расстегнутыми штанами сняло и на всю страну прославило. Да еще наврали: сказали, что я работаю управляющим в имении старшего брата. Только имения здесь у него никакого и нет, да и работаю я исключительно у себя на огороде.
Беспринципность телевизионщиков поразила их до глубины души. Особенно обидела подленькая съемка скрытой камерой.
— Когда к нам второй раз с НТВ приехали, мы не хотели пускать, но девочка-журналистка попросилась в туалет, будто ей полей вокруг мало. Зашла к нам на кухню, поставила сумку на стол и заперлась в уборной. Минут сорок кряхтела там, потом вышла и уехала, а в сумке, оказывается, скрытая камера была. Брата опять через нас поддели, — смеется над своей добротой и наивностью Сергей Михайлович.
— А ты вообще лучше поменьше говори, они тогда и не напишут ничего. Правда, ребят? — призывает мужа к логике Тамара Алексеевна. — Сейчас я вам чайку зеленого заварю. Можно на улице попить. В такую жару очень хорошо зеленый чай с медом.
Коровники в «Новых Лужках» пахнут молоком, а не навозом
Мед в Медыни считается продуктом номер один, но Сергей Михайлович в отличие от старшего брата к нему равнодушен. Он увлекся совершенствованием изготовления компоста из навоза. Этой страсти на участке подчинено буквально все. Везде компостные ямы, хитрые установки, лаборатории. Лужков-младший ведет нас в беседку — «шамбалу». Специальная конструкция строения позволяет, по его наблюдению, закипать научной мысли быстрее.
— Устойчивой связи с братьями по разуму способствуют проемы в крыше, — поднимает изобретатель палец вверх. — Вы же, надеюсь, не думаете, что мы от обезьян произошли? Предки наши — космические хулиганы. Их сюда сбросили, как на каторгу, для эксперимента и предложили — живите, а мы понаблюдаем. Они, конечно, деградировали со временем, но гены их кое у кого остались еще. Нам нужно их выделить, и тогда у человека откроется способность к восприятию объемного многомерного пространства.
Например, сам Сергей Михайлович раскрыл секрет оригинального двигателя Виктора Шауберга , которым были оборудованы экспериментальные модели летающих тарелок Третьего рейха. Чтобы построить подобный летательный аппарат прямо сейчас, не хватает только финансирования, но старшего брата впутывать в это дело он не хочет. Говорит, что у того проекты пограндиознее.
Автор материала Сергей МИНАЕВ и Сергей ЛУЖКОВ обсудили за обедом принципы устройства летающих тарелок
— Спасибо ему, что дом нам подарил, а то в старом замерзали зимой страшно. В валенках спали, — показывает нечто похожее на сарай Лужков. — Брат, когда посмотрел, как я живу, спросил: «Ты что, бомжуешь?» Он потом признался, что две недели заснуть не мог после увиденного. Так что мне лично только лучше стало после его отставки. Видеться стали чаще. Поговорить нормально можно. Он ведь только тут с деревенскими и может душу отвести. Своими руками ульи делает, печку в бане сложил. Физическим трудом душевную рану залечивает. Столько лет Москве отдано. Так просто не забудешь.
Лужков скрылся от Москвы в медынской глухомани, но столица, словно из вредности, а может быть и верности, начала сама расширяться в его сторону по Калужскому и Киевскому шоссе. Бывший мэр и город стали ближе друг к другу уже на 30 километров.
Новенький храм часто закрыт. Колхозники много работают и нагрешить как следует не успевают
Источник статьи: http://www.eg.ru/politics/26683/
