Женя комелькова а зори здесь тихие баня

Обзоры фильмов

• Новости
• Сцена в бане! » А зори здесь тихие» Рената Давлетьярова. может и 18+

Сцена в бане! » А зори здесь тихие» Рената Давлетьярова. может и 18+

Представляем вам возможность высказаться (поделится мыслями) о произведении Рената Давлетьярова «. а зори, здесь тихие» в частности знаменитую сцену в бане.

Эти кадры в фильме Ростоцкого, режиссера великого фильма 1972 года, показаны мимолетно, мастеру не дали развить этот отрезок сюжета, по наверное «моральным принципам» партийных и советских бонз и требованиям цензора.
Хотя может и цель преследовалась несколько иная, далекая от эротического аспекта, показать беззащитность и хрупкость девичьих тел, будущих матерей, в данный момент солдат, затянутых в несуразные, мешковатые гимнастерки, всю несправедливость войны и гибели этих юных девченок.

У Давлетьярова эта длинная, растянутая сцена воспринимается зрителем как гламурно-эроичная, сейчас нет цензуры кино как в 70-х годах прошлого века и поэтому зритель может рассмотреть всех героинь во всей красе и сзади и спереди, не так как в том фильме, только мельком попу и грудь.

Отдельно хочу обратить ваше внимание на любование режиссера собственной супругой исполняющий роль Жени Комельковой. Вот пошло веяние, то Урсуляк с дочерью в главной роли то Давлетьяров с женой ))) Ну это так, оф топ)))

И теперь уважаемые читатели хочу вам задать вопрос: » Какая сцена в фильме более эротична, та, легендарная, мельком показанная или эта в новом фильме с обилием грудей и ягодиц?»

Кадры девушек у водопада в расчет не берутся, только баня, только сцена из-за которой многие пацаны по своей подростоковой наивности и любопытству и ходили на знаменитый фильм, осознание величия и красоты произведения Ростоцкого пришло намного позже. Те знаменитые кадры не нуждаются в представлении, в каком либо виде, а эти да, как тема поразмыслить.

Далее скрины из новой версии экранизации повести Бориса Васильева, девушки в бане.

Источник статьи: http://film-obzor.ru/2015/12/stsena-v-bane-a-zori-zdes-tihie-renata-davletyarova-mozhet-i-18/

А зори здесь тихие. (6 стр.)

Перед маем расчету досталось: два часа вели бой с юркими «мессерами». Немцы заходили с солнца, пикировали на счетверенки, плотно поливая огнем. Убили подносчицу — курносую, некрасивую толстуху, всегда что-то жевавшую втихомолку, легко ранили еще двоих. На похороны прибыл комиссар части, девочки ревели в голос. Дали салют над могилой, а потом комиссар отозвал Риту в сторону:

— Пополнить отделение нужно.

— У вас здоровый коллектив, Маргарита Степановна. Женщины на фронте, сами знаете, — объект, так сказать, пристального внимания. И есть случаи, когда не выдерживают.

Рита опять промолчала. Комиссар потоптался, закурил, сказал приглушенно:

— Один из штабных командиров — семейный, между прочим, — завел себе, так сказать, подругу. Член Военного совета, узнав, полковника того в оборот взял, а мне приказал подругу эту, так сказать, к делу определить. В хороший коллектив.

— Давайте, — сказала Рита.

Наутро увидела и залюбовалась: высокая, рыжая, белокожая. А глаза детские: зеленые, круглые, как блюдца.

— Боец Евгения Комелькова в ваше распоряжение…

Тот день банным был, и, когда наступило их время, девушки в предбаннике на новенькую, как на чудо, глядели:

— Женька, ты русалка!

— Женька, у тебя кожа прозрачная!

— Женька, с тебя скульптуру лепить!

— Женька, ты же без лифчиков ходить можешь!

— Ой, Женька, тебя в музей нужно! Под стекло на черном бархате…

— Несчастная баба! — вздохнула Кирьянова. — Такую фигуру в обмундирование паковать — это ж сдохнуть легче.

— Красивая, — осторожно поправила Рита. — Красивые редко счастливыми бывают.

— На себя намекаешь? — усмехнулась Кирьянова.

И Рита опять замолчала: нет, не выходила у нее дружба с помкомвзвода Кирьяновой. Никак не выходила.

А с Женькой вышла. Как-то сама собой, без подготовки, без прощупывания: взяла Рита и рассказала ей свою жизнь. Укорить хотела отчасти, а отчасти — пример показать и похвастаться. А Женька в ответ не стала ни жалеть, ни сочувствовать. Сказала коротко:

— Значит, и у тебя личный счет имеется.

Сказано было так, что Рита — хоть и знала про полковника досконально — спросила:

— А я одна теперь. Маму, сестру, братишку — всех из пулемета уложили.

— Расстрел. Семьи комсостава захватили и — под пулемет. А меня эстонка спрятала в доме напротив, и я видела все. Все! Сестренка последней упала — специально добивали…

— Послушай, Женька, а как же полковник? — шепотом спросила Рита. — Как же ты могла, Женька…

— А вот могла! — Женька с вызовом тряхнула рыжей шевелюрой. — Сейчас воспитывать начнешь или после отбоя?

Женькина судьба перечеркнула Ритину исключительность, и — странное дело! — Рита словно бы чуть оттаяла, словно бы дрогнула где-то, помягчела. Даже смеялась иногда, даже пела с девчонками, но самой собой была только с Женькой наедине.

Рыжая Комелькова, несмотря на все трагедии, была чрезвычайно общительной и озорной. То на потеху всему отделению лейтенанта какого-нибудь до онемения доведет, то на перерыве под девичье «ля-ля» цыганочку спляшет по всем правилам, то вдруг роман рассказывать начнет — заслушаешься.

— На сцену бы тебя, Женька! — вздыхала Кирьянова. — Такая баба пропадает!

Так и кончилось Ритино старательно охраняемое одиночество: Женька все перетряхнула. В отделении у них замухрышка одна была, Галка Четвертак. Худющая, востроносая, косички из пакли и грудь плоская, как у мальчишки. Женька ее в бане отскребла, прическу соорудила, гимнастерку подогнала — расцвела Галка. И глазки вдруг засверкали, и улыбка появилась, и грудки, как грибы, выросли. И поскольку Галка эта от Женьки больше и на шаг не отходила, стали они теперь втроем: Рита, Женька и Галка.

Источник статьи: http://mir-knig.com/read_6184-6

Женя комелькова а зори здесь тихие баня

© Б. Л. Васильев, наследники, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

А зори здесь тихие…

На 171-м разъезде уцелело двенадцать дворов, пожарный сарай да приземистый, длинный пакгауз, выстроенный в начале века из подогнанных валунов. В последнюю бомбежку рухнула водонапорная башня, и поезда перестали здесь останавливаться. Немцы прекратили налеты, но кружили над разъездом ежедневно, и командование на всякий случай держало там две зенитные счетверенки.

Шел май 1942 года. На западе (в сырые ночи оттуда доносило тяжкий гул артиллерии) обе стороны, на два метра врывшись в землю, окончательно завязли в позиционной войне; на востоке немцы день и ночь бомбили канал и мурманскую дорогу; на севере шла ожесточенная борьба за морские пути; на юге продолжал упорную борьбу блокированный Ленинград.

А здесь был курорт. От тишины и безделья солдаты млели, как в парной, а в двенадцати дворах осталось еще достаточно молодух и вдовушек, умевших добывать самогон чуть ли не из комариного писка. Три дня солдаты отсыпались и присматривались; на четвертый начинались чьи-то именины, и над разъездом уже не выветривался липкий запах местного первача.

Комендант разъезда, хмурый старшина Васков, писал рапорты по команде. Когда число их достигало десятка, начальство вкатывало Васкову очередной выговор и сменяло опухший от веселья полувзвод. С неделю после этого комендант кое-как обходился своими силами, а потом все повторялось сначала настолько точно, что старшина в конце концов приладился переписывать прежние рапорта, меняя в них лишь числа да фамилии.

– Чепушиной занимаетесь! – гремел прибывший по последним рапортам майор. – Писанину развели. Не комендант, а писатель какой-то!

– Шлите непьющих, – упрямо твердил Васков: он побаивался всякого громогласного начальника, но талдычил свое, как пономарь. – Непьющих и это… Чтоб, значит, насчет женского пола.

– Начальству виднее, – осторожно говорил старшина.

– Ладно, Васков, – распаляясь от собственной строгости, сказал майор. – Будут тебе непьющие. И насчет женщин будет как положено. Но гляди, старшина, если ты и с ними не справишься…

– Так точно, – деревянно согласился комендант.

Майор увез не выдержавших искуса зенитчиков, на прощание еще раз пообещав Васкову, что пришлет таких, которые от юбок и самогонки нос будут воротить живее, чем сам старшина. Однако выполнить это обещание оказалось не просто, поскольку за две недели не прибыло ни одного человека.

– Вопрос сложный, – пояснил старшина квартирной своей хозяйке Марии Никифоровне. – Два отделения – это же почти что двадцать человек непьющих. Фронт перетряси, и то сомневаюсь…

Опасения его, однако, оказались необоснованными, так как уже утром хозяйка сообщила, что зенитчики прибыли. В тоне ее звучало что-то вредное, но старшина со сна не разобрался, а спросил о том, что тревожило:

– С командиром прибыли?

– Непохоже, Федот Евграфыч.

– Слава богу! – Старшина ревниво относился к своему комендантскому положению. – Власть делить – это хуже нету.

– Погодите радоваться, – загадочно улыбнулась хозяйка.

– Радоваться после войны будем, – резонно сказал Федот Евграфович, надел фуражку и вышел на улицу.

И оторопел: перед домом стояли две шеренги сонных девчат. Старшина было решил, что спросонок ему померещилось, поморгал, но гимнастерки на бойцах по-прежнему бойко торчали в местах, солдатским уставом не предусмотренных, а из-под пилоток нахально лезли кудри всех цветов и фасонов.

– Товарищ старшина, первое и второе отделения третьего взвода пятой роты отдельного зенитно-пулеметного батальона прибыли в ваше распоряжение для охраны объекта, – тусклым голосом отрапортовала старшая. – Докладывает помкомвзвода сержант Кирьянова.

– Та-ак, – совсем не по-уставному протянул старшина. – Нашли, значит, непьющих…

Целый день он стучал топором: строил нары в пожарном сарае, поскольку зенитчицы на постой к хозяйкам становиться не согласились. Девушки таскали доски, держали, где велел, и трещали, как сороки. Старшина хмуро отмалчивался: боялся за авторитет.

– Из расположения без моего слова ни ногой, – объявил он, когда все было готово.

– Даже за ягодами? – робко спросила плотненькая: Васков давно уже приметил ее как самую толковую помощницу.

– Ягод еще нет, – сказал он. – Клюква разве что.

– А щавель можно собирать? – поинтересовалась Кирьянова. – Нам без приварка трудно, товарищ старшина. Отощаем.

Федот Евграфыч с сомнением повел глазом по туго натянутым гимнастеркам, но разрешил:

– Не дальше речки. Аккурат в пойме прорва его.

На разъезде наступила благодать, но коменданту от этого легче не стало. Зенитчицы оказались девахами шумными и задиристыми, и старшина ежесекундно чувствовал, будто попал в гости в собственный дом: боялся ляпнуть не то, сделать не так, а уж о том, чтобы войти куда без стука, теперь не могло быть и речи, и если он забывал когда об этом, сигнальный визг немедленно отбрасывал его на прежние позиции. Но пуще всего Федот Евграфыч страшился намеков и шуточек насчет возможных ухаживаний и поэтому всегда ходил уставясь в землю, словно потерял денежное довольствие за последний месяц.

– Да не бычьтесь вы, Федот Евграфыч, – сказала хозяйка, понаблюдав за его общением с подчиненными. – Они вас промеж себя старичком величают, так что глядите на них соответственно.

Федоту Евграфовичу этой весной исполнилось тридцать два, и стариком он себя считать не согласился. Поразмыслив, он пришел к выводу, что все эти слова есть лишь меры, предпринятые хозяйкой для упрочения собственных позиций: она таки растопила лед комендантского сердца в одну из весенних ночей и теперь, естественно, стремилась укрепиться на завоеванных рубежах.

Ночами зенитчицы азартно лупили из всех восьми стволов по пролетающим немецким самолетам, а днем разводили бесконечные постирушки: вокруг пожарного сарая вечно сушились какие-то тряпочки. Подобные украшения старшина счел неуместными и кратко информировал об этом сержанта Кирьянову:

– А есть приказ, – не задумываясь, сказала она.

– Соответствующий. В нем сказано, что военнослужащим женского пола разрешается сушить белье на всех фронтах.

Комендант промолчал: ну их, этих девок, к ляду! Только свяжись – хихикать будут до осени…

Дни стояли теплые, безветренные, и комарья народилось такое количество, что без веточки и шагу не ступишь. Но веточка это еще ничего, это еще вполне допустимо для военного человека, а вот то, что вскоре комендант начал на каждом углу хрипеть и кхекать, словно и вправду был стариком, – вот это было совсем уж никуда не годно.

А началось все с того, что жарким майским днем завернул он за пакгауз и обмер: в глаза брызнуло таким неистово белым, таким тугим да еще и восьмикратно помноженным телом, что Васкова аж в жар кинуло: все первое отделение во главе с командиром младшим сержантом Осяниной загорало на казенном брезенте в чем мать родила. И хоть бы завизжали, что ли, для приличия, так нет же: уткнули носы в брезент, затаились, и Федоту Евграфычу пришлось пятиться, как мальчишке из чужого огорода. Вот с того дня и стал он кашлять на каждом углу, будто коклюшный.

А эту Осянину он еще раньше выделил: строга. Не засмеется никогда, только что поведет чуть губами, а глаза по-прежнему серьезными остаются. Странная была Осянина, и поэтому Федот Евграфыч осторожно навел справочки через свою хозяйку, хоть и понимал, что той поручение это совсем не для радости.

– Вдовая она, – поджав губы, через день доложила Мария Никифоровна. – Так что полностью в женском звании состоит: можете игры заигрывать.

Промолчал старшина: бабе все равно не докажешь. Взял топор, пошел во двор: лучше нету для дум времени, как дрова колоть. А дум много накопилось, и следовало их привести в соответствие.

Источник статьи: http://www.litmir.me/br/?b=567&p=24

Сравним Женю Комелькову в 3 версиях фильма «А зори здесь тихие»

Не ожидал, что может возникнуть такой спор про героиню фильма «А зори здесь тихие» Женю Комелькову. А предметом спора станет вопрос — рыжая она или нет.

Нет, она русая — комментировал один читатель.

Да вы, что? Рыжая она, рыжая! — отвечала другая.

Женька, она золотистая. — выносил вердикт третий.

Как раз та самая ситуация, когда «на вкус и цвет, товарищей нет».
А давайте, друзья, обратимся к тексту повести Бориса Васильева и посмотрим, какая Женя Комелькова была в оригинале, в повести у автора. Повесть эта совсем небольшая, и найти описание Жени Комельковой пара пустяков. Вот, сразу и нашёл — рыжая она была с большими зелёными глазами.

Первый отрывок из повести:

Второй отрывок из повести:

Рыжая! Но даже я, человек простой и в цветах особо не разбирающийся, на одном из современных сайтов о красоте, стиле и моде, насчитал аж 16 оттенков рыжего цвета! Как всё непросто оказывается у женщин.

А теперь, друзья, давайте посмотрим, какой нам показали Женю Комелькову три разных режиссёра. Рыжая она в этих трёх фильмах или русая, золотистая? Все 16 оттенков я распределил случайным образом на три фотоколлажа. А уж кому какой оттенок принадлежит, решайте сами. Мониторы и цветопередача у всех разная.

Первый фильм

Советский режиссёр Станислав Ростоцкий. Женя Комелькова в советском фильме 1972 года в исполнении Ольги Остроумовой.

Второй фильм

Китайский режиссёр Мао Вэйнин. Женя Комелькова в российско-китайском сериале 2005 года в исполнении Даши Чаруша, тогда она была еще Даша Симоненко. Фото, на котором актриса в красном, тоже из сериала. Последняя, 12 серия посвящена тому, как снимали фильм.

Третий фильм

Российский режиссёр Ренат Давлетьяров. Женя Комелькова в российской киноленте 2015 года в исполнении Евгении Малаховой.

Для чистоты эксперимента я показал по несколько кадров из каждого фильма. С учётом всех оттенков получается, что все три Комельковы рыжие. Даже Женя у режиссёра Рената Давлетьярова рыжая. И это факт! Фактом является и то, что на момент создания фильма, актриса Евгения Малахова являлась женой режиссёра Рената Давлетьярова.

Поэтому кастинг на роль Жени Комельковой в данном случае вряд ли понадобился. Но фильм сняли, состоялась премьера, и уже в 2019 году этот брак распался. Наверное сказалась двадцатисемилетняя разница в возрасте. А может режиссёр задумал снимать новую киноленту, и ему нужна новая муза?

После этих 16 найденных мной оттенков я думаю, что все женщины и девушки в мире рыжие. Все до одной. И блондинки, и брюнетки, и шатенки.

Всё прочитали и посмотрели? Кто из трёх самая рыжая? Кто из них самая похожая на Женьку из повести?

На этом всё. Удачного вам дня и хорошего настроения!

Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/kinolentacinema/sravnim-jeniu-komelkovu-v-3-versiiah-filma-a-zori-zdes-tihie-5ec88e3a5948955c17b884f5