Как мы в баню ходили
У меня есть двоюродная бабушка. Ее зовут тетя Галя. Она живет в Ульяновске и пишет нам письма. Самые настоящие, в бумажных конвертах, которые по почте приходят.
А однажды почтальонша принесла, вместо письма, телеграмму. Ее прислал тети Галин сосед. Он сообщал, что тетя Галя не на шутку расхворалась и очень просит нас приехать.
Вечером, на домашнем совете было решено, что поедем мы с мамой. Получалось две недели. Это время мы собирались провести на даче до отъезда всей семьей на море. Но поездка в Ульяновск показалась мне куда круче! И еще я мечтала увидеть реку Волгу, на которой никогда не была.
И вот мы в Ульяновске! Переезжаем мост через Волгу и оказываемся в «Заволжье». Едем в такси по тихим, после московского шума и грохота, зеленым улочкам. Потом сворачиваем в переулок, где все-все дома деревянные и одноэтажные! Ну вот и наш! Дом номер семь.
Открываем скрипучую голубую калитку и оказываемся в самом настоящем . огороде! Потому что весь просторный дворик, примыкающий к длинному одноэтажному деревянному дому, оказался засажен овощами и фруктами. Под резными листиками алела клубника, тянулись, желтея цветами и зеленея пупырчатыми плодами, огуречные плети. На толстых стеблях висели такие огромные поспевающие помидоры, каких я в жизни не видела.
А посередине всего этого разноцветного великолепия стоял седой человек с корзинкой, наполовину наполненной клубникой, и очень внимательно на нас смотрел.
— Здравствуйте, Константин Иванович! — заулыбалась мама. — Гостей ждете?
И тут этот Константин Иванович так обрадовался, что даже лукошко свое из рук выронил и побежал к нам прямо по грядкам!
— Как хорошо, что вы приехали! А мы и не надеялись! Ты уж прости меня, деточка, за обман. Но ведь Галюне нынче семьдесят исполняется.
— Значит она не больна? — расцеловав забавного старикана, спросила мама. — Это самое замечательное известие! Так когда юбилей?
— Сегодня!
— Ох, а мы без подарка!
И мама тут же приняла решение:
— Так, я еду за подарком. А ты, Даша, здесь останешься. Осмотрись, передохни. Радость-то какая! Я уж горевать собралась, а попала на торжество!
Она поставила вещи возле крылечка и немедленно умчалась за покупками. А Константин Иванович взял наши сумки и пошел с ними в дом. Я следом за ним пошла.
Внутри дома было прохладно и вкусно пахло пирогами. После солнечного света я сразу рассмотреть ничего не могла.
— Галя! Галя! — забасил мой спутник. — Смотри, кого я тебе привел!
— Неужели наши москвичи выбрались? — ответил ему певучий и какой-то очень молодой голос. И откуда-то из полутьмы выкатилась кругленькая, как мячик, женщина.
— Ой Дашенька, иди к свету, я на тебя полюбуюсь! А где мама?
Она подхватила меня животом и буквально внесла в просторную комнату с большим окном, на котором висели, вышитые крестиком, занавески. Еще в комнате возвышалась огромная, как батут, кровать. На ней лежала гора подушечек — от большой до совсем крохотной. В углу темнел комод, застеленный вышитой салфеткой,и уставленный множеством всяких фарфоровых статуэток. Такая же скатерть покрывала стол, на котором красовалась хрустальная ваза с ромашками.
Сроду я таких комнат не видела. Я смотрела на батутовую кровать и с трудом сдерживала желание немедленно на ней попрыгать. У меня даже какое-то повышенное слюноотделение началось.
Бабушка Галя истолковала это по-своему.
— Хочешь кушать? — спросила она.
Я машинально кивнула.
Она тут же вручила мне полотенце, велев вымыть руки и придти на кухню.
После этого бабушка схватила в охапку веселого деда Костю и куда-то его помчала.
Стараясь не смотреть на кровать, я достала из сумки мочалку, шампунь, гели и отправилась искать ванную.
В полутемном коридорчике виднелось несколько дверей.
Туалет нашелся сразу. За другой дверью скрывалось помещеньице с краном. В нем стоял тазик с замоченным бельем. За третьей дверью была еще одна комната. Там, завернутая в клетчатый плед, дремала древняя старушка, которая испуганно на меня посмотрела.
— Ты кто?
— Я — Даша. Вы не подскажете, где найти ванну?
— Здравствуй, Дашенька, — успокоилась старушка.- Я — соседка твоей бабушки. Можешь звать меня тетя Наташа. А ванной у нас нет, деточка. Раз в неделю мы все вместе ходим мыться в баню. Ты когда-нибудь была в бане?
— В сауне.
— Сауна — это не баня! — Решительно сказала старушка. — Я тебя про настоящую русскую спрашиваю — с парилкой, с березовым веником! В такой была?
— В такой нет.
— А еще некоторые утверждают, что современного ребенка чем-нибудь удивить трудно. Решено. Идем в баню!
— Когда?
— Прямо сейчас соберемся и пойдем. И бабушку Галю захватим, чтобы она свой юбилей чистенькой встретила.
Бабулька расцвела прямо на глазах! А ведь еще пять минут назад мне казалось, что она глаза с трудом открывает.
— Дашенька! Даша! Ты куда запропастилась? — послышался голос бабушки Гали.
— Я здесь.
— Я ее жду, все разогрела, а она в гости пошла, оказывается!
— Галя! Мы с Дашей уже обо всем договорились. Собирай вещи и айда в баньку, попаримся.
— Но мы ж по вторникам ходим, а нынче четверг.
— Ей с дороги грязь с себя смыть — в самый раз!
— Так готовиться к юбилею надо!
— Юбилей надо чистой встретить. Даю на сборы десять минут!
Я, наконец, отвела глаза от тети-бабушки Наташи и тут же уперлась в ее старую фотографию, висящую на стене. Там она была сфотографирована во весь рост в непонятной форме.
— Так раньше милиционеры выглядели, — пояснила бабушкина соседка — Я двадцать пять лет в медвытрезвителе проработала.
. Баня оказалась совсем недалеко. Мы минут пятнадцать шли по тенистым, зеленым улицам, казавшимся после грохочущей Москвы, тихими и уютными, и остановились перед каменным зданием песочного цвета.
Пока бабушка Галя покупала в окошке билеты, я смотрела по сторонам. В центре, у стойки загорелый дядька в несвежем белом халате и помятом колпаке, под которым угадывалась блестящая лысина, разливал пиво. Видимо, очередной «сеанс» только что закончился, потому что народу тусовалось много. И волосы у всех были мокрые, а лица красные. Почти все что-то говорили друг другу, некоторые спорили из-за мест за столиками. Другие и вовсе пили стоя, предварительно чокнувшись кружками.
Еще я заметила, что мужчины выходили из двери на правой стороне, покрашенной в ярко-голубой цвет, на которой висела табличка с силуэтом полуобнаженного атлета.
А женщины появлялись из двери, расположенной ровно напротив, но выкрашенной уже в ярко-розовый цвет. Вместо дамского силуэта там от руки была намалевана жирная и черная буква «Ж».
— Нам сюда!, — скомандовала тетбаб Наташа. И мы вступили на территорию за розовой дверью. Потом куда-то свернули, отдернули плотные занавески и очутились в унылом помещении плотно заставленном скамейками с одной спинкой и двумя сидениями с разных сторон.
Пока я размышляла, что это может быть такое, бабушка Галя уже сидела на одной половине такой скамейки. А напротив ее раздевалась длинноволосая женщина с мальчиком лет семи.
Она совсем разделась! Догола! И стала торопить мальчика, который постоянно косился в мою сторону и упирался, когда она стаскивала с него трусы.
Я сделала вид, что ничего такого не происходит и тут же попала глазами в нескольких совершенно обнаженных тетенек с вениками в руках.
— Это баня для нудистов?
В ответ тетбаб Наташа возмутилась.
— Каких-таких нудистов? Это ты все стоишь и нудишь, вместо того, чтобы раздеваться.
Я повернулась и увидела, что бабушка Галя и ее соседка уже все с себя сняли и смотрят на меня.
— Раздевайся!
Я подумала и стянула платье. И сказала:
— Все! пойду мыться так!
— Над тобой будут смеяться, — сообщила тетбаб Наташа.
А я стояла и думала о том, что где-то слышала, что в бане все равны. А все были, наоборот, совсем. Ну совсем не равны! и какие-то не такие.
В одежде бабушка Галя выглядела похожей на пончик. А сейчас я увидела, что у нее большой отвислый живот и длинные груди. А еще на ногах — переплетения вен. А тетбаб Наташа, которая мне сначала показалась стройной, выглядела, как огурец на тонких ножках с тонкими ручками. Совсем, как в стишке: «Палки, палки, огуречик — вот и вышел человечек!»
Но тут в зал вошла женщина, при виде которой я обалдела от восторга. Она была в белых брюках и какой-то кофточке, на которой не задерживался взгляд, потому что ноги у нее имелись ноги такой длины, про которые говорят «от шеи». Она села и стала раздеваться, а я глаз от нее отвести не могла! А, когда она осталась обнаженной, я обалдела во второй раз, разглядывая кургузое короткое тело на длинных жилистых ногах. Настоящая женщина-паук! Неужели мужчинам нравятся пауки?
— Перестань пялиться на посторонних людей! Это неприлично! — Зашипела мне в ухо Тебаша (так я про себя уже окрестила тетбаб Наташу).
Я не очень поняла, почему голыми расхаживать прилично, а смотреть — верх невоспитанности, но спорить не стала. Но подумала, что надо у папы поинтересоваться — нравятся ли ему пауки?
Мне дали два веника и шапочку, бывшую мужскую, у которой отрезали поля. И мы вошли в зал, в котором стоял густой белый и горячий туман. Такой густой, что я невольно в нем задохнулась. К тому же пол, по которому текла мыльная вода, оказался ужасно скользким. Я рванула назад. Но бабушка Галя крепко взяла меня за руку, и мы стали искать свободное место и ничейные пустые тазики, которые почему-то назывались шайками.
— Давай, потри мне спинку!, — попросила тетбаб Наташа. — И уперлась двумя руками в каменную скамейку. — Мочалка в шайке!
Я достала ужасно горячую, лохматую мочалку и стала искать глазами гель.
— Ну! Что ты там застряла?
— Гель ищу.
— Гелем дома помоешься. Мылом намыль!
Я намылила эту странную мочалку большим куском мыла и стала старательно мыть тебашину спину.
— Ты что! Не своими руками мылишь?
— Своими.
— Так токо кошку чужую гладют. Шибче три. До красноты! До скрипу!
Я разозлилась ужасно. И стала тереть шибче. Настолько шибче, что уже через минуту ее спина стала красной, как у вареного рака.
Мне казалось, что кожа на этой спине сейчас треснет.
— Ох и хорошо, — закричала хозяйка спины.- От молодчинка! Давай и я тебе потру!
— Нет — завопила я.
— Согласна! Сначала в парилку!
Она напялила мне на голову шапо из шляпы и как-то быстренько втолкнула еще куда-то, где дышать было ну совсем невозможно!
— Поддайте-ка парку! — крикнул кто-то прямо над головой.
В ответ что-зашипело, а дышать стало просто невмоготу.
Сквозь этот горячий туман я с трудом разглядела полки, на которых, свесив босые ноги, как в аттракционе, сидели люди. Только уже не красные. А малиново-бордовые. Некоторые хлопали себя вениками по плечам и спине.
— Лезь сюда! Помогите ребенку!
Но я от них увернулась и поскользнувшись на полу босыми ногами, выплеснулась в обычный зал. Здесь теперь показалось прохладно и приятно. А прямо напротив двери были души! Нормальные человеческие души! И под ними никто не мылся, а все плескались в своих тазиках-шайках!
Возле нашей полки никого не было. Наверно, баба Галя тоже пошла париться. Я взяла свой пакет с гелем и шампунем, и помчалась под теплую струю воды.
День удался! Правда обратно пришлось идти в мокрых трусах. Но солнце припекало изрядно, и я быстро высохла.
Две недели промчались незаметно. Мыться мы с мамой теперь ходили в квартиру к ее подруге, где была ванна. В баню я больше не пошла. И Тебаша по этому поводу сильно огорчалась и даже сделала вывод, «что настоящие русские люди уже повыродились. А в Москве то уж точно».
Источник статьи: http://proza.ru/2010/06/12/937
Баня с перцем
Как всегда в субботу, тетка Дарья своим властным голосом заставила мужа истопить баньку.
-Смотри у меня! Чтоб с хорошим парком была! Да со свежим веничком!- Напутствовала она его в след.
Дядя Саша, кряхтя и бурча что-то себе под нос, вёдрами наносил в котёл под кипяток холодной воды. Так же тихо разговаривая сам с собой, наносил полную десяти ведерную деревянную бочку холодной воды. Немного повеселев, затопил баню. Завернул «козью ножку» из выращенного в своём огороде отменного табака, с удовольствием закурил, пристроившись на чурке в ограде в тени от солнца.
Ближе к вечеру к средней семнадцатилетней дочери пришли две подружки. Дочь уговорила девочек помыться вместе с ней в бане, которая будет готова с минуты на минуту.
Не прошло и десяти минут, как в гости к ним пришёл двадцатилетний племянник Генка. Он не заметно от тётки, загадочно подмигнул дядьке. Поговорили о всякой всячине и спустя несколько минут, племянник с дядей ушли в предбанник. Тетя пошла в огород по своим делам, наказав мужу не забывать про баню.
За бутылкой «красненькой» племянник с дядей перемывали «кости» наступившим тяжёлым временам.
Прямо перед ними лежали на подоконнике, дозревающие на солнце, красные стручки горького перца. Дядьке захотелось закурить, и он пошёл в дом за кисетом с «самосадом». Узнав, что первыми в баню пойдут мыться девчата, у племянника зародилась озорная мысль.
Он схватил несколько стручков перца с подоконника и быстро заскочил в уже почти готовую к помывке баню. Поболтал ими в котле с горячей водой и, уже хорошо распаренными стручками, потёр по чистому полку и лавочкам, на которых сидят во время помывки. Через двадцать секунд он уже сидел на своём месте, как ни в чём не бывало в ожидании дядьки.
Поговорив с ним минут десять, сославшись на внезапно возникшие неотложные дела, Генка быстро распрощался с дядей Сашей и ушёл.
Примерно через полчаса, осмотрев баню, тетушка первыми отправила мыться дочь с подружками, которые уж очень куда-то спешили.
-Идите, мойтесь, да разомните свои молодые косточки свежим веничком с хорошим парком.- Напутствовала она девчат.
-Банька на славу сегодня удалась! Отец постарался!- Ласково приговаривала она им в след, любуясь их красивыми под халатиками телами, и вспоминая свою молодость.
Довольные, с веселыми шутками, девчата пошли мыться, прихватив с собой большие банные полотенца.
Быстро разделись в предбаннике и веселой ватагой «ввалились» в жарко натопленную, пахнущую свежими берёзовыми вениками, баню. Немного «разомлев» на пору, набрали в тазики воды нужной температуры для помывки и дружно забрались на полок. Болтая о своих девичьих делах, побрызгали друг на друга водой и со смехом начали мыться.
Быстро распарившись, они, ничего не понимая, по очереди, в недоумении, стали «ёрзать» по полку и спускаться на лавки.
-Ой, девочки! У меня что-то сильно жжёт между ног! Наверное, от жары?!- Озабоченно воскликнула одна из подружек.
-И у меня тоже!- Перебирая ногами, подтвердила другая подружка.
-Наверное, это от мыла!- С тревогой, нерешительно добавила хозяйка бани, расчесывая ладонями рук у себя между ног.
Все трое, сидя на лавках, начали усердно и быстро смывать свои намыленные тела водой из своих тазиков. Но от этого жжение только усилилось. Не выдержав сильных ожогов, с визгом и стонами, держа руки между ног, они повыскакивали из бани в предбанник.
-Мама, мама! Иди-ка сюда!- Начала звать мать в баню в приоткрытую дверь предбанника дочь.
Тётка Дарья, услышав тревожный голос дочери из бани, бросила не дополотую грядку и, почти бегом заспешила на голос дочери.
-Что случилось?!- Глядя на прыгающих и стонущих девчонок с зажатыми между ног руками, тревожно спросила ничего не понимающая тетка.
-Мама, между ног всё горит! Почему? Ничего не понимаю! Как огнём всё обжигает!- Простонала дочь.
-Может вы кипятком ошпарились?! Я же вам говорила, чтоб после отца шли! Так вам же скорей надо!- Тревожно заворчала тетка. Сама быстро вошла в баню и подозрительно всю её оглядела. Пальцем проверила горячую воду и даже попробовала её «на язык». Озадаченно пожала плечами.
-Не пойму! Вода что ли как будто немного горчит?! Холодная вода – нормальная!- Протяжно и задумчиво проговорила она и пошла к мужу.
-Ты что с баней сделал! Девчонки все обожглись! И, чёй-то, у тебя глазки-то блестят? Опять выпил!? Ведь ты же из дома никуда не выходил!? Опять племянничек «втихую» угостил?- Скороговоркой отчитывала она мужа, не давая ему даже рта раскрыть.
-Да не пил я! И с баней ничего не делал! Топил как всегда! А что там их жжёт!? Вот уж этого я не знаю! Больно разнежили! Уж и баней не угодил! Разбаловали вы их! Вот и всё тут!- Не на шутку разгорячился дядька.
-Баня их жжет Черти их жгут, а не баня!- Продолжал он ворчать.
-Девчонки! Ну, уж вы как-нибудь там домывайтесь!- Прокричала, поубавив гонору, в полуоткрытую дверь дома тетка.
Ополоснувшись холодной водой, почёсывая между ног, кое-как одевшись, притихшие девчонки убежали в дом.
Переодевшись, в недоумении, они ушли по своим делам.
-Иди сам теперь мойся! Вот и узнаешь, что там жжёт!- Проворчала тётка, отправляя мужа в баню.
Раздосадованный, взяв собранное ему женой бельё, дядька пошёл мыться. Зайдя в предбанник, нервничая, разделся и «влетел» в мойку. Огляделся вокруг. С удовольствием вдохнул в себя тёплый ароматный воздух и, махнув досадно рукой, налил в тазик воды, стоя начал мыться.
Смачивая голову, почувствовал, что на лице вода, как — будто бы, слегка «прижигает».
Но, не обращая на это никакого внимания, стал тщательно намыливать голову мылом. Помывшись, психанул:
-Что их тут жжёт?! Кто их тут жжёт?! Баня как баня!
Поддав парку, залез на полок. Покряхтывая, с удовольствием начал париться. Не придавая значения лёгкому пощипыванию между ног, прямо с полка поддал ещё жару. Задрав ноги под потолок, продолжал смаковать удовольствие. Тело жаром прошибало до «костей».
Тут то его и «долбануло». Он вдруг подскочил на полке, будто его оса ужалила. Волчком, поочередно почёсывая руками между ног, чертыхаясь, он слетел с полка и «пулей» вылетел в предбанник.
-Бес тебе в ребро! Да что же это сегодня с баней случилось?!- И он громко смачно выругался.
-Все ноги и … это место будто кто крапивой исхлестал!- Изогнувшись, он даже попытался хорошенько рассмотреть это самое место, но у него ничего не получилось.
Выпрямившись перед окном, дядька, не мигая, уставился на красные стручки перца, мирно лежащие на подоконнике.
Приоткрыв дверь на улицу, он как «резаный» вдруг громко закричал:
-Дарья! Дарья! Иди-ка сюда!
— О, Боже ж ты мой! Да что же это сегодня с ними происходит? Все кричат, как угорелые!- Испуганно запричитала тётка, быстро семеня ногами из огорода к бане.
Дядька, с «выпученными» глазами, закричал на жену, не дожидаясь её появления в бане.
-Это ты в бане на «полке» перец сушила?!
Не сориентировавшись в обстановке, ничего не понимая, как ни в чём не бывало, издевательским голосом тётка спросила его:
-Что? И тебя жжёт?!
— Жжёт! Жжёт! Черт вас всех подери! Тебе бы так! Сядь голым местом в куст крапивы, тогда узнаешь, жжёт или нет!
-Да я то тут причём? Ты же баню топил!
-Да, я топил! А кто полок и лавки мыл? Кто в баню со своим перцем залез?! Я, что ли? Всё я, да я! Нашла место для перца!
-Я подумала, что раз ты топишь баню, то заодно и помоешь всё там! А перец я туда не клала! Вот он, на окне лежит, твой перец!
-А как тогда он в баню попал? Иди-ка вот, сама помойся!
— Да ну вас всех с такой баней! … И, махнув досадно рукой, тётка медленно поплелась в дом.
— Не буду я в ней сегодня мыться!- Добавила она уже с крыльца.
-И мне такая баня, по новому рецепту, с перцем, не нужна!- Категорически заявила старшая дочь, слушая на ступеньках перебранку родителей.
Сплюнув досадно под порог, дядька затрусил в баню. Ополоснувшись холодной водой, охая и вспоминая всю нечистую силу, дрожащими руками почесывая между ног, он быстро одел трусы и, извиваясь от нестерпимой боли, побежал в дом.
Лежа на диване, оттягивая за резинку трусы, он проветривал приятным холодком место, где так сильно жгло. Непрерывно вытирая обильно выступающий пот не то от жаркой бани, не то от перцовой ванны, дядька, со стоном приговаривал:
-Вот это баня так уж баня! Всем баням баня! Ни разу я ещё в такой бане не мылся! Может к соседу сходить да позвать его! Пусть помоется!
Источник статьи: http://proza.ru/2012/04/21/990
