Барин и его крестьянки в бане

Педофилия, гаремы, пытки и казни: дикие развлечения помещиков крепостной России

Среди всех напастей, с которыми сталкивался за свою историю русский народ, одной из наиболее тяжелых можно считать крепостное право. Рядовой помещик из Тамбовской или Псковской губернии мог без проблем заткнуть за пояс по жестокости и распущенности любого плантатора Нового Света. Количество жертв извергов, убивавших и калечивших свой же народ не подлежит учету, но самые «громкие имена» истязателей и извращенцев история для потомков сохранила.

Крепостное право в Российской империи было отменено в 1861 году императором Александром II, получившим за это прозвище «Освободитель». Многие считают, что дело вовсе не в доброте монарха, уставшего болеть душой за многострадальный простой народ. Дальнейшее существование рабовладения в России могло вылиться в грандиозные беспорядки и даже в революцию.

Александр II Освободитель

На самом деле государь, как и его предшественники, не слишком заботился о своих самых угнетенных подданных. Об этом красноречиво говорит, что самые страшные изверги, измывавшиеся над людьми и даже не гнушавшиеся убийствами, отделывались, за очень редким исключением, символическими наказаниями.

Дарья Салтыкова: барыня-маньяк, получившая по заслугам

Помещица Дарья Салтыкова, или как ее «ласково» называли — «Салтычиха», одна из тех, кто понес наказание за свои преступления. В юности эта особа была хороша собой и очень набожна. Потомок древнего дворянского рода, Салтыкова немало жертвовала на храмы и раз в год непременно выезжала на богомолье в один из крупных монастырей.

Но все коренным образом изменилось, когда в 1756 году умер ее супруг. Вдова словно с цепи сорвалась и начала истязать и калечить своих крепостных, демонстрируя неслыханную для женщины изобретательность. Всего с 1756 по 1762 год крепостные жаловались на свою барыню 21 раз. Но письма крепостных терялись в инстанциях, потому что Салтыкова не скупилась на взятки и подношения.

От побоев и пыток помещица перешла к более радикальным вещам. Она забивала своих крестьян палками, скалками, поленьями, кнутами, закапывала живьем, рвала на части каленым железом. У барыни были особые стальные щипцы, которые она нагревала в печи, а затем хватала ими крестьян за уши.

Особенно нравилось садистке расправляться с женщинами, молодыми и красивыми. У одного крепостного крестьянина Салтыкова одну за одной убила трех жен! Первую, Катерину Семенову, забили тростью и плетью насмерть в 1859 году за то, что она плохо помыла полы. Вторую, Федосью Артомонову, запороли плетью в 1761 году за нерадивость. Третья, Аксинья Яковлева, была насмерть забита кухонной скалкой в 1762 год без какой-либо причины. Салтычиха просто начала в ярости наносить ей удары.

На счету барыни-маньяка 138 жизней, а всего в ее распоряжении было около 600 крепостных. Размах Салтычиха взяла такой, что весть о ее злодеяниях все же достигла ушей императрицы Екатерины II и помещицу арестовали. Решением Сената и государыни в 1768 году Дарью Николаевну Салтыкову лишили столбового дворянства и приговорили к смертной казни.

Но затем приговор изменили и убийцу отправили на пожизненное заточение в один из монастырей. Там Салтыкова провела 11 лет в каменном мешке без окон, где видела свет только в те моменты, когда ей приносили ее скудную пищу. Когда бывшая помещица совсем одряхлела, над ней смилостивились и поселили в небольшой церковной пристройке. Там она и встретила свою смерть, кстати, так и не раскаявшись в своих злодеяниях.

Правосудие помещика Струйского

А вот господин Николай Струйский, на совести которого около двух сотен человеческих жизней, не понес вообще никакого наказания. Помещику досталось огромное наследство от родственников, погибших во время Пугачевского восстания, и он мог бы жить в свое удовольствие и давать жить другим. Тем более что Николай Еремеевич считал себя поэтом и писал стихи, которые хоть и были очень плохими, но высоко ценились императрицей.

Но Струйский был не только богачом и поэтом, но и садистом, причем довольно изощренным. Любимой забавой помещика был «час суда». Он сам придумывал преступление, а затем назначал ответчиков, истцов и присяжных из числа крепостных. Во время «расследования» и «суда» людей зверски пытали, а затем Струйский сам зачитывал приговор. Приговаривали крепостных к заключению, порке и всевозможным средневековым издевательствам. Нередко такой приговор становился для бедняги смертным.

Еще одной забавой Струйского была игра с тигром. Выписанный из Индии хищник был гордостью помещика-миллионера и невольным соучастником его злодеяний. Крестьян загоняли в специальный вольер, где их ожидал голодный зверь. Несчастный не имел возможности спастись от тигра, а при попытке выбраться из вольера, в крепостного стреляли дробью барин и его гости. Обычно игра заканчивалась гибелью бедняги.

Струйский, в отличие от полоумной Салтычихи отдавал себе отчет в том, что творит зло. Со временем у помещика развилась паранойя и он начал хранить у себя в доме сотни ружей, пистолетов и сабель, которыми думал защищаться, если начнется народный бунт. Но садисту так и не довелось ответить за свои преступления — он умер своей смертью в возрасте 50 лет.

Детский гарем генерала Измайлова

Герой Отечественной войны 1812 года генерал-лейтенант Лев Дмитриевич Измайлов был настоящим патриотом России. Но это не мешало ему быть человеком извращенным и распутным. В 1814 году генерал ушел на покой и жил в своем поместье до 1831 года, пока не выяснились отвратительные факты.

Оказывается, герой и кавалер множества орденов, некогда пожертвовавший миллион рублей на оружие для ополчения, завел гарем из 30 женщин, многие из которых были несовершеннолетними. Наложницы попадали в дом Измайлова не по своей воле и содержались в особой части особняка, с решетками на окнах и прочными запорами.

А. Красносельский. Сбор недоимок

Кроме этого, бывший военный устроил у себя дома притон для разврата, в котором предлагал женщин и даже девочек для утех своим гостям. Наиболее уважаемым знакомым Измайлов предоставлял 12-летних, а иногда и более юных девочек. Детей в гарем изымали из крепостных семей на усмотрения барина и привозили к нему в дом. Узницы могли рассчитывать только на короткие прогулки в саду и поход в баню — в остальное время они были изолированы от всех.

Одна из наложниц генерала родила ему дочь, которую назвали Нимфодорой Фритоновной Хорошевской. В 8 лет Измайлов изнасиловал ребенка, а затем повторил это в 14 лет. С небольшим перерывом «Нимфа», как называл ее сам Измайлов, дважды становилась обитательницей его гарема.

Выяснилось все благодаря юристу Льва Измайлова, который решил заработать на слабостях барина и подговорил крестьян написать на него жалобы. Сам мелкий клерк планировал заработать на посредничестве, при передаче взяток от клиента властям. Ему даже в голову не пришло, что такого заслуженного человека, как генерал-лейтенант могут судить.

Картина «Торг. Сцена из крепостного быта» Н.В.Неврев, 1866

Но Измайлова судили. Процесс был очень длительным и вялым и закончился для старого извращенца… домашним арестом. Самое страшное, что увидели в поступках генерала судьи и присяжные — это запрет на посещение крепостными церкви. Генерал опасался, что на исповеди крестьяне расскажут о его проделках священникам и дело получит огласку.

История России знает и других извращенцев и маньяков, ушедших от ответственности. Чего стоит только один только помещик Страшинский, до 75 лет растлевавший девочек 8–10 лет из трех деревень и потом перешедший на своих же дочерей и внучек. Александр II, которого крестьяне боготворили как заступника и освободителя, освободил от ответственности педофила, на чьем счету было более 500 жертв, из-за «недостатка улик» и по слабости здоровья.

А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?

Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!

Источник статьи: http://bigpicture.ru/pedofiliya-garemy-pytki-i-kazni-dikie-razvlecheniya-pomeshhikov-krepostnoj-rossii/

Кузина

Вся семья собралась на ужин, который нынче подавался на веранде: стояла жара, и до вечерней относительной прохлады было еще далеко. Молодая крестьянка сегодня впервые прислуживала за столом. А пожилая ключница шепотом, чтобы не услышал барин, непрерывно бранила ее:
-Евдокия, сколько я тебя учила, а все как об стенку горох! Вилки кладутся слева, а ножи справа. Неужели трудно запомнить! Увидел бы барин, ох, осерчал бы!
-Да как же они есть-то будут левой рукой? — удивлялась Евдокия, молодая здоровая девка лет восемнадцати-девятнадцати.
-Твое какое дело! У господ другое понятие. Тише! Идут!
Евдокия поправила белый передник и косынку в волосах. Появились господа, и обе крестьянки поклонились. Первым за стол сел барин, крепкий молодой мужчина лет двадцати шести — двадцати восьми. Рядом устроилась его хрупкая жена, очевидно. На пять лет моложе, и две девочки пяти и трех лет.
Хозяин недоуменно глянул на ключницу и сердито сдвинул брови. Та охнула и толкнула в бок девку:
-Евдокия! Чему я тебя учила!
Та, невольно залюбовавшись на красивого породистого мужчину, так отличавшегося от неряшливо одетых и грязных деревенских мужиков и парней, которого прежде видела только издали, сразу опомнилась, кинулась к барину и аккуратно налила стопку водки из запотевшего графинчика. Он лениво перекрестился и, пока жена и дети шептали молитву, лихо выпил, крякнул и закусил соленым грибочком. Евдокия поспешно налила еще. Барин сердито посмотрел на нее и строго предупредил:
-Чтобы больше такого не повторялось, иначе отправлю обратно на поля!
Господа принялись за еду, Евдокия неумело прислуживала. Придя после третьей стопки и жареного рябчика в хорошее настроение, барин уже не сердился и даже ущипнул девку за полный зад.
-Nicola! — укоризненно сказала ему жена и добавила несколько фраз по-французски.
Муж только махнул рукой.
-А! Что, от нее кусок отвалился?
Евдокия слегка зарумянилась, хихикнула и глупо улыбнулась. Ей необычайно польстило внимание барина, и даже немного болезненное прикосновение показалось на редкость приятным.
-Ой, смотрите, барин, кто-то едет! — воскликнула она, указывая на дорогу, где далеко в пыли можно было разглядеть экипаж, направляющийся в сторону усадьбы.
-Кого еще черт принес! — недовольно поморщился помещик, однако его распоряжения слугам были деловитыми и конкретными.
Минут через двадцать коляска стояла во дворе. Конюх тут же повел поить лошадей, беседуя о чем-то с ямщиком. Из коляски выбралась красивая молодая женщина.
-Мари! Как я рада вас видеть! — узнала ее барыня, спешившая навстречу.
Они расцеловались, а кухонный мужик понес чемоданы в дом.
-Натали! Сколько же лет мы не виделись! Супружество явно пошло вам на пользу, вы так похорошели! — гостья болтала без умолку.
Наконец, хозяйка представила мужу свою кузину Марию Ивановну. Та с нескрываемым любопытством осмотрела мужчину и рассказала, что несколько лет провела за границей и только недавно вернулась. Из Петербурга приехала поездом, а из уездного города на наемной коляске, которую уже отправили обратно.
-А где же ваш Степан Степаныч? — поинтересовался Николай. — Помню, он был у нас на свадьбе, а вы тогда лечились на водах и только теперь доставили нам удовольствие лицезреть вас. Надеюсь, вы не останетесь прелестной незнакомкой и еще не раз окажете честь погостить у нас.
И он галантно поцеловал гостье руку.
-Ах, Стива так болен, остался в Петербурге, — небрежно обронила гостья. — Nicola, ваше предложение весьма лестно для меня. Жду непременно и вас всех в Петербурге. Не скрою, я поражена вашим достатком. Наверное, любезный Николай Петрович, для вас не секрет, что многие родные не были в восторге от этой партии. Ходили упорные слухи об убыточности и грядущем крахе вашего имения. Вы уж простите мою родственную прямоту. но теперь я вижу, что слухам верить нельзя. Я никогда не жила в деревне, но по пути из города сразу бросилось в глаза, что как только начались ваши земли, все вокруг преобразилось. Поля тучные и ухоженные, на пастбищах полно скотины. Коровы чистые и упитанные, а не тощие, как у других. Браво, вы настоящий хозяин! Да что там говорить — даже такой стол, как у вас, бывает не у каждого в Петербурге. Или нынче какой-то семейный праздник?
-Обыкновенный ужин, — самодовольно засмеялся Николай. — В праздник у нас на столе всего в десять раз больше, надеюсь, соблагоизволите как-нибудь посетить.
-Вы не совсем неправы, Мари, раньше действительно многое было по-другому, — вступила в разговор хозяйка. — Но два года назад от сердечного приступа скончался Петр Ильич, и Николай Петрович все всерьез взял в свои руки. Я не видела, чтобы кого-то пороли плетьми, но людей будто подменили. Почти всех прежних слуг из дома удалили, набрали новых, наняли другого управляющего, теперь имение не узнать. Я ничего не понимаю в хозяйстве, но видела, как кузнец по чертежам Nicola мастерил всякие механизмы. Теперь и сенокос, и уборка хлебов проходят гораздо быстрее. Крестьяне успевают и на свое хозяйство, и получают небольшие премии за качественную работу на наших землях. Урожаи, насколько мне известно, выросли почти вдвое, и мы сразу стали намного лучше жить. Николай Петрович будет уже баллотироваться в предводители уездного дворянства, его многие поддерживают.
Разговор был еще долгим, начинало темнеть, запищали комары. Мари попросила у кузины какую-нибудь горничную в услужение.
-Моя заболела в дороге, — пояснила она. — Осталась в городской больнице, мне пришлось еще заплатить за лечение.
Натали посмотрела на мужа, и он утвердительно кивнул.
-Евдокия! — скомандовал он девке, уже убравшей со стола и вытиравшей его тряпкой. — Пока госпожа Мари гостит у нас, будешь ей прислуживать в качестве камеристки. Все понятно?
-Да, барин, — Евдокия неуклюже присела, что должно было изображать реверанс, и обе женщины прыснули от смеха. — А кто за столом будет прислуживать?
-Не твоя забота. Проводи госпожу в спальню, приготовь постель, неотлучно находись при ней. Будет недовольна — накажу. Все это время ключница тебе не указ, только я и госпожа. Пелагея, слышала? А ты, Евдокия, иди, работай.
Мари отправилась с кузиной укладывать спать детей, а когда они остались одни, завела откровенный разговор:
-Как вам повезло, Натали! Вы вышли замуж за настоящего мужчину. Во-первых, замечательный хозяин, а во-вторых, представляю, как он хорош в постели. Ведь это правда? А у него есть крестьянские дети?
-Мари, как вам не стыдно! — Натали сразу покраснела до корней волос. — Мой муж не шляется по этим грязным девкам. Вообще, я не люблю такие темы. Давайте лучше о другом. Не представляете, как теперь приятно жить по-человечески. При жизни папеньки Nicola не мог толком развернуться; вот уж не было бы счастья, да несчастье помогло. А теперь в состоянии и принимать гостей, и много выезжаем сами. Скоро купим дом в городе, будем там зимовать.
-Рада, что у вас все так прекрасно. Только мой вам женский совет — побольше внимания этой, как вы говорите, «теме». Вижу, что вас, Натали, эта сторона жизни мало интересует, а для мужчины, тем более такого породистого, это необычайно важно. В Европе на все это смотрят проще, чем у нас. Как-нибудь я расскажу вам, какие у меня были приключения, пока мой старик ночи напролет резался в карты. Такого вы не прочитаете даже в «Декамероне» Боккаччо.
Хозяйка снова смутилась, покраснела еще сильнее и отвернулась.
-Прошу вас, Мари, избавьте меня от таких разговоров. Мне даже слушать такое стыдно. Я удивляюсь, как вы могли читать подобную книгу. У Николая Петровича она есть, он дал мне как-то почитать, но я осилила только четверть. Дальше не смогла. В другой раз подсунул мне «Фанни» Джона Клеланда. Так там такое написано, что «Декамерон» по сравнению с ней — сказки для детей. Конечно, я не могла это дальше читать.
Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Евдокия, поджидавшая под дверями, проводила гостью в отведенную для нее комнату, где уже горела свеча, постель была приготовлена для сна, перина и подушки аккуратно взбиты.
-Спасибо, милая, — небрежно сказала Мари. — Я ужасно устала, раздень меня.
Евдокия подскочила к госпоже и сняла с нее платье.
-Дальше, дальше, — потребовала Мари. — Чего ты смущаешься, мы обе женщины. А я люблю спать голой, пока тепло. Врачи рекомендуют.
Евдокия послушалась, и вскоре Мари стояла перед ней в чем мать родила. Девушку удивило, что у госпожи были аккуратно выбриты все волосы на теле: и под мышками, и на лобке. Ее нельзя было назвать ни худой, ни полной; все пропорции были соблюдены безукоризненно. Евдокия вздохнула: ей никогда не быть такой красавицей.
Мари села перед зеркалом и, пока девушка расчесывала ей волосы, выяснила, что она грамотна, и велела спросить у барина книгу под названием «Фанни». Евдокия вернулась через несколько минут с книгой под мышкой.
-Барин даже обрадовались, — рассказала она. — Сказали, что у них еще такие есть, читайте на здоровье.
Мари лежала под одеялом, а Евдокия начала читать. Получалось у нее довольно неплохо и бойко. Вскоре она запнулась.
-Барыня, нешто такое в книжках пишут? Да разве так бывает?
-Читай, читай! — поторопила ее Мари. — Ведь это так интересно! А в жизни случается всякое.
Евдокия продолжила чтение, краснея с каждой страницей. Однако было заметно, что прочитанное глубоко заинтересовало и взволновало ее. Голос дрожал и прерывался.
-Достаточно, — остановила ее мари часа через полтора. — Уже поздно, закончим завтра. А пока возьми лечебный крем в моем чемодане и смажь мне тело.
Она откинула одеяло и перелегла на живот. Евдокия открыла баночку и тщательно растерла шею, руки, спину и ноги госпожи. Смущенно остановилась, дойдя до ягодиц.
-А разве там не тело? — подбодрила ее Мари. — Работай!
Ее ягодицы были мягкими и теплыми, и девушке почему-то приятно было их смазывать. Она даже нарочно сделала это чуть медленнее.
Подождав несколько минут, чтобы крем впитался, Мари перелегла на спину, привольно раскинув руки и ноги. Евдокия незаметно перекрестилась при виде такой срамоты и снова принялась за работу. Смазывая груди, она покраснела, а пройдя по животу и добравшись до его низа, вновь остановилась.
-Ну что ты как маленькая! — рассердилась госпожа. — У тебя все точно такое же, чего ты испугалась. Мажь!
Евдокия несмело дотронулась до вздрогнувших складок и быстро и мягко растерла крем ладонью. Волосы там немного начали отрастать и приятно покалывали руку. Ниже было очень мокро. И Евдокия догадалась, что это от книжки: с ней самой случилось то же самое. Опять ей неожиданно понравилось ощущать ладонью мягкую, влажную, трепещущую плоть, и ее движения стали совсем медленными и нежными.
-Спасибо, милая, — поблагодарила ее Мари. — Тебя, кажется, Дуней зовут? Накрой меня одеялом и попроси, чтобы завтра истопили баньку, попаришь меня с дороги.
* * *
-Барыня ж велели топить, — горячилась Евдокия, но кухонный мужик Антип только отмахивался от нее.
-У меня и тут работы полно, какая еще баня. Сама топи.
-Я при госпоже, пойду ей книжку дочитывать.
Разговор происходил на кухне, где священнодействовали две пожилые толстые поварихи. Им помогала девушка, которую временно взяли из деревни вместо Евдокии: барин так распределил работу между домашней челядью, которую сократил вдвое против прежнего, чтобы никто не простаивал без дела.
-Конечно, при старом барине Петре Ильиче легче было, — вздыхали бабы. — Говорили, и себе что-то перепадало, и никакой строгости. Но опять же попробуй свое получи! Вечно у него шаром покати, ключница ворует, управляющий ворует, мужики пьяные. Попробуй так у его сыночка побалуй! Только посмотрит из-под бровей — уже душа в пятки уходит, и кричать ему не надо, не то что плетью кого-то пороть. Рассказывали давеча.
Они прекратили работу и принялись обсуждать деревенские сплетни, но тут во дворе раздался стук копыт.
-Барин с полей приехали! — мигом разнеслась весть по дому.
Молнией выскочил во двор конюх, схватив жеребца под уздцы. Барин спешился. Навстречу ему уже спешила девушка с двумя ковшами. В одном была вода, и он с наслаждением умылся. Потом что-то вспомнил и крикнул ключницу:
-Пелагея!
Та мгновенно словно выросла из-под земли. Барин достал из кармана листок бумаги и передал ей.
-Сходишь к кузнецу, пусть по этому чертежу сделает умывальник. Надоело мне из ковшика.
Он взял у девушки второй ковш, полный холодного, из погреба кваса и с наслаждением осушил весь. Прошел на кухню, где поварихи уже деловито суетились, сделал им замечание, что срезают слишком толстую кожуру с картошки, и обратил внимание на все еще продолжающийся спор Евдокии с кухонным мужиком.
-Антипка! — грозно рявкнул барин, и тот испуганно подбежал. — Мне послышалось, что ты отказываешься топить баню?
-Нет, барин, истоплю, конечно, она, дура-девка, не понимает, говорю, мол, и туда и сюда надо успеть.
-Хватит! — остановил его Николай. — Еще раз такое услышу, сразу отправишься на поля работать. Ступай.
Евдокия торжествующе улыбнулась и отправилась дочитывать книжку госпоже. После обеда они обе отправились в баню. Закрылись на крючок и разделись в предбаннике. Кроме него, было еще два помещения: одно для мытья, где стояли две бочки с холодной водой и чан с кипятком, другое — парная. Женщины сразу отправились туда. Евдокия умело, небольшими порциями подкидывала на раскаленные камни горячую воду, смешанную предварительно с квасом, и помещение наполнилось ароматным жгучим паром, вкусно пахнущим хлебом.
-Ложитесь на полок, барыня, — попросила Евдокия.
Она достала из кадушки два березовых веника и принялась умело хлестать обнаженное белое тело, время от времени прерываясь, чтобы поддать пару. Изнеженное тело госпожи быстро покраснело, но она стоически терпела, однако в конце концов не выдержала и выскочила из парной. Евдокия быстро вышла следом и окатила ее ушатом ледяной воды, которую Антип только недавно наносил из колодца.
-Теперь еще на минутку зайдите в парную, а потом полежите в предбаннике, отойдите, — посоветовала Евдокия, после чего вернулась в парную сама и, держа во рту крестик, принялась исступленно хлестать себя.
Мари долго приходила в себя. Она давно не была в русской бане и почти забыла, что это такое. А теперь каждая клеточка тела будто стала свободнее дышать. Вскоре появилась раскрасневшаяся Евдокия и улеглась на другой лавке. От ее юного пышного тела поднимался пар.
-Ты мастерица, — похвалила ее Мари. — Давно мне не было так хорошо.
После еще двух заходов в парную они напились холодного пива и отправились мыться. Евдокия тщательно намыливала госпожу, лежавшую на скамье, уже не стесняясь касаться самых потаенных мест. От пива, которое после парной сразу ударило в голову, на душе было очень хорошо, и девушке становились все приятнее ее обязанности. Обмыв барыню, Евдокия быстро помылась сама под пристальным взглядом сидевшей рядом Мари.
-Ты плохо умеешь обращаться со своим телом, — заметила госпожа. — Я тебя научу.
Евдокия послушно улеглась спиной на лавку и ощутила мягкие прикосновения рук, раздвигавших ей бедра. У нее еще сильнее зашумело в голове, и она не смогла и не захотела сопротивляться. От ласкового прикосновения все ее существо вздрогнуло. Девушка прикрыла глаза, обмякла и прислушивалась к новым для себя ощущениям. Умелые пальцы нежно играли с ее плотью, и она чувствовала, как внизу у нее все набухает и становится мокрым, а бедра сами собой раздвигаются все шире.
Евдокия испуганно ахнула, когда пальцы неожиданно сменились языком, но это оказалось еще приятнее. Ее рука сама собой потянулась к госпоже и оказалась у той между бедер. По сладостному вздоху Евдокия поняла, что ее там давно ждали. Осмелев, она проникла сразу тремя пальцами необычайно глубоко и, шевеля там ими, вызвала томный стон у госпожи.

Читайте также:  Повышение тарифов на бани

В конце концов, Мари легла на ту же лавку, просунув одну ногу под колено девушки, а другую положив ей на грудь. Теперь они лежали как бы крест накрест, немного напоминая карточную даму, тесно прижавшись, так что их влажные расщелины сомкнулись и от неистовых движений заскользили друг по другу, словно намыленные.
* * *
Барин отдал очередные распоряжения слугам и вошел к жене.
-Душа моя, а почему вы не захотели составить компанию кузине?
-Nicola, я же недавно была в бане. Меня ужасно разморило после обеда, я хочу спать. Надеюсь, вы не возражаете?
Николай пожал плечами и вышел. Что ж, его план сработал: снотворное подействовало. Он усмехнулся и уверенно зашагал к бане. С одного бока ее была пристройка для его собственных инструментов, так что доступ любому из дворовых был сюда воспрещен. Николай открыл дверь ключом и вошел. Все лежало на полках в идеальном порядке, а у стенки располагался небольшой столик с табуреткой. Это была его гордость: он сам все спроектировал и собрал, только линзы и другие стекла заказал в городе, где мастер идеально отшлифовал их по его чертежам. В предбаннике и в помещении для мытья в стены были вставлены трубочки, замаскированные под сучки и совершенно незаметные изнутри. Сложная оптическая система давала прекрасное изображение на двух небольших экранах, на которых во всех подробностях отображалось происходящее в обоих помещениях. Только в парной изобретательный помещик ничего не устанавливал, зная, что оптика все равно бы там запотела.
Это устройство он соорудил после смерти отца, когда поправил хозяйство, разбогател и смог принимать гостей. Он с большим интересом наблюдал за их женами и служанками, если они пользовались его баней. Мальчиком он немного учился живописи, и теперь нередко прямо с экрана набрасывал отличные этюды с обнаженными женщинами. Конечно, далеко не все из них были достойны подобного увековечения, но около полутора десятков готовых листов лежало в папке на столе. Теперь он с удовольствием изучал утонченное тело кузины и более грубое, но пышное и не менее привлекательное Евдокии. Попробовал сделать зарисовки, но не мог сосредоточиться: слишком уж захватывающие вещи происходили на экране.
-Ну и ну! — тихо сказал он сам себе. — Что творят милые женщины! Это становится очень любопытным.
Он выбрался из своего укрытия, вновь запер его, подошел к двери в баню и легко откинул крючок вставленным в щель ножом. На цыпочках прошел по предбаннику и резко открыл следующую дверь.
-Ах, сквернавка, как ты посмела так обращаться с госпожой!
Евдокия подпрыгнула с лавки и присела на корточки спиной к барину, прикрыв зад веником. Плечи ее затряслись от рыданий. Мари так и осталась лежать с раздвинутыми ногами, демонстрируя кузену наготу, где не было ни единого волоска. Женщина все еще находилась в любовном угаре и, не обращая внимания на мужчину, начала быстро ласкать свою плоть пальцами, пока через несколько мгновений не застонала в блаженстве, катаясь по лавке. Немного полежав, пришла в себя и спокойно села, даже не прикрывшись ладонью и не сомкнув ног.
-А вас не учили, кузен, что к обнаженным дамам врываться неприлично? — с лукавой улыбкой спросила она. — Или вы в деревне совсем одичали?
-Вы забыли закрыться на крючок, и я думал, что вы уже закончили, — спокойно солгал Николай. — Думаю, Степану Степанычу будет очень интересно узнать, что его жена стала лесбиянкой, мотаясь по заграницам. К тому же, вижу, не очень-то смутил вас. Я даже свою Натали не созерцал в столь откровенной позе, она очень стыдлива.
-У вас очень скороспелые выводы, кузен, — отозвалась Мари. — Лесбиянкой! Это просто пикантное дополнение, не более того; в Европе это сейчас модно, вы же сами давали мне книжку Клеланда, вот я и решила попробовать и ничуть не жалею.
Она встала, повернулась спиной к Николаю, широко расставила ноги и наклонилась.
-Хороша игрушка? Смотрите, сколько хотите, мне не жалко. Мы оба знаем, что вы ничего не скажете Стиве.
Он любовно хлопнул ее по ягодицам, с удовольствием пощекотал между бедер и повернулся к все еще рыдающей Евдокии.
-Ты видишь, развратница, до чего довела госпожу! Опоила? Она уже заговаривается. Сегодня же отправлю тебя на скотный двор, а перед тем велю высечь во дворе прямо так, голую.
-Барин, помилуйте!
Евдокия отбросила веник, повернулась к Николаю, встала на колени, а потом стала целовать ноги. Он улыбался и не сводил глаз с ее пышного зада: это было живое тело, а не изображение в стекле.
Он совершенно не сердился и не слушал ее бессвязное бормотание.
-Хорошо! — отозвался он наконец. — Возможно, я прощу тебя, если будешь послушной. Раздень меня!
Евдокия подскочила и мгновенно исполнила приказание. Она впервые в жизни увидела грозно стоящее мужское орудие и даже зажмурилась от страха. Однако барин велел тщательно вымыть эту штуку с мылом, и ей пришлось повиноваться. Он даже крякнул от удовольствия, когда девушка с опаской прикоснулась к члену, после чего умело и аккуратно помыла его.
-О, кузен! — восхищенно произнесла Мари. — Впервые в жизни вижу прибор такой величины, а я их повидала немало. Какая дура Натали, что не пользуется таким добром! Я сразу поняла, что она у вас холодна, как ледышка, а для такого мужчины нет ничего неприятнее, вот вы и ищете приключений, загнав бедных женщин в угол. Впрочем, я сколько угодно готова стоять раком в этом углу, если меня будет ублажать такое орудие! От моего Стивы мало толку, приходится самой о себе заботиться.
Она подошла ближе и ухватилась обеими руками за член.
-Дуня, не бойся, посмотри, какое чудо природы! Как в книжке, которую ты мне читала. Я же говорила тебе, что в жизни бывает всякое. Повторяй за мной, и барин не будет сердиться.
Она опустилась на колени, широко открыла рот и обхватила головку губами. Немного пососав ее, словно леденец, она выпустила ее из плена. Евдокия последовала ее примеру. Вначале ей было страшно, но потом оказалось неожиданно приятно держать во рту твердую мужскую плоть. Девушка начала входить во вкус, ускоряя движения губ, и барин удовлетворенно закряхтел. Евдокия перевела дух и отпустила мужское орудие. Но тут же вновь взялась за дело Мари, которая начала облизывать языком член от основания до головки. Евдокия присоединилась к ней, их губы и языки часто сталкивались. Николай, тяжело дыша, обнимал обеих женщин за плечи и плотно прижимал к себе.
-Пока хватит, — вдруг попросил он. — Дунька, ложись на пол.
Девушка послушалась, но из глаз ее брызнули слезы. Барин потискал ее большие груди, раздвинул ноги и внимательно рассмотрел разбухший девичий тайник. Пощекотав его пальцами, он устроился сверху, опираясь на руки.
Евдокия испуганно зажмурилась, увидев, что огромное орудие приближается к ней. Вот оно коснулось ее тела, по которому побежали мурашки. Девушка сама не знала, почему: с одной стороны все это было очень приятно, но в то же время она боялась боли. Николай было дернулся, но обнаружил, что его сдерживает какое-то препятствие.
-Э, да ты еще девка! — удивился он. — Ладно, не реви, ты ей и останешься. Надо было сразу предупредить.
Он не стал ломиться в запертые ворота. Его член, словно челн, поплыл по настоящему озеру, не ныряя в него. Быстро пересохли девичьи слезы, и вся влага выделилась на противоположной стороне тела. А член-челн все плавал взад-вперед по поверхности, ускоряя и ускоряя свой бег.
Мари, как завороженная, наблюдала за этим, но ей быстро наскучила роль пассивной наблюдательницы. Она села на корточки над Евдокией, вынудив этим присесть и Николая, расставив ноги и повернув к девушке свою аристократическую попку. Одной рукой она обняла кузена (его руки были заняты: держали Евдокию за ноги) и стала жадно целовать его в губы. Другой рукой она схватила грудь девушки и начала щекотать себя снизу отвердевшим соском.
Евдокия, словно в дурмане, взялась за ее упругие ягодицы, помяла их, подтянула поближе к себе, приподняла голову и примкнула устами между бедер своей соблазнительницы, проникая языком в самые недра. Нижние губы Мари затрепетали, она снова застонала от блаженства, покачиваясь над девушкой. Николай, видевший все это, вдруг захрипел. Евдокия почувствовала, как в ее подбородок что-то ударило. От неожиданности она опустила голову и увидела, как из барского орудия бьет фонтан мутной жидкости прямо на нее, распространяя незнакомый запах, от которого закружилась голова, и девушка размазала все по груди. Она увидела, что член быстро утратил всю свою силу и тут же повис, как тряпка.
Николай и Мари поднялись и послали Евдокию в предбанник за пивом. Вернувшись с ковшом, она увидела, что барин сидит на лавке, а госпожа у него на коленях и со смехом играет с его мягкой плотью.
Дружно напились пива, опустошив ковш до дна. Барин любезно велел Евдокии усаживаться на другое колено. Она с удовольствием устроилась там, ощущая приятное прикосновение к ягодицам волосатой ноги. Барин тут же схватил девку за пышный зад и с удовольствием помял.
-Госпожа, а почему я не испытала того же, что и вы? — поинтересовалась девушка. — Я же видела, что вам уже два раза было как-то по-особому хорошо. А мне нет, просто очень приятно.
-Бедное дитя, ты еще так невинна! — засмеялась Мари. — Ты просто не успела, это мы с барином опытные. Хорошо, попробую и тебе доставить такое же удовольствие.
Она обняла девушку и крепко поцеловала ее в губы. Обеим стало неудобно на мужских коленях, и они улеглись на пол, лаская друг друга пальцами. Мари устроилась на спине, положив на себя сверху Евдокию. Их тела сомкнулись, груди переплелись. Мари вцепилась в пышные ягодицы и, проникая все глубже, добралась до нижних девичьих губ и влажной долины между ними, жадно ощупывая и выглаживая все это.
При виде такого зрелища Николай довольно быстро сумел вновь стать боеготовым и сильным мужчиной. Он подошел к женщинам сзади, встал на колени и коснулся своей внушительной головкой девичьего тайника, вызвав страстный вздох у Евдокии. Мари схватилась за это орудие и начала водить туда-сюда по расщелине, но потом переправила чуть выше, где между плотных ягодиц девушки открылась темная ямка. Пальцы женщины по-хозяйски немного расширили узкое отверстие, расположили там головку и придерживали, чтобы не выскользнула.
Николай уперся и с силой протолкнул туда свое орудие. Евдокия взвизгнула от боли, когда такой огромный предмет полностью погрузился в совсем небольшую дырочку. Однако боль тут же прошла, и девушка ощутила приятное блаженство, когда член барина заработал внутри нее, а госпожа продолжила свои утонченные ласки. И вот, наконец, по всему телу побежала волна наслаждения, радости и счастья, и Евдокия закричала, поскольку испытала подобное впервые в жизни.
Барин приподнялся на руках и выпустил девушку из-под себя. Обессиленная, она села на пол и с огромным интересом наблюдала, как Николай навалился сверху на кузину и погрузил в нее огромный член. Господа крепко обнялись и бешено задергались, пока вновь не заклокотал мужской вулкан внутри женщины. Хрип Николая слился с блаженным стоном Мари, и Евдокия, завидуя им, пожалела, что барин оставил ее девушкой.
Впрочем, было еще не поздно, и она смело подошла к поднявшемуся с кузины господину, страстно обняла и впилась в губы.
г.Васильков, апрель 1996 г.

Читайте также:  Строительство бань для севера

Источник статьи: http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=20545

Оцените статью
Про баню